Читать книгу "Избранница герцога - Элоиза Джеймс"

— В таком случае я могу приколоть немного кружев к декольте, — успокоила ее Вилла. — Вашу прическу я тоже украшу кружевами, чтобы не пользоваться пудрой. Вы заметили, как была причесана леди Лизетт?

— Лизетт никогда не пудрила волосы, — сказала Элинор. — И терпеть не могла парики.

— Вы должны чем-то отличаться от нее, — сказала Вилла.

Очевидно, Энн хорошо проинструктировала ее касательно матримониальных планов семейства, решила Элинор.

Примерно через час она уже спускалась вниз. Ей было весьма утешительно сознавать, что она великолепно выглядит. Конечно, у нее нет таких золотых кудрей, как у Лизетт. Но ей нравились ее собственные волосы с медным отливом. Они были более густыми, чем у Лизетт, и она могла причесать их как угодно.

Вилла уложила их в высокую прическу, вплетя несколько шелковых жгутов и украсив жемчугом. В гостиной, при свечах, все это будет сверкать и переливаться. Кружево на груди, конечно же, смотрится глупо, ненужной вставкой. Но чуть позже она уберет его, чтобы соответствовать вкусам Энн.

Ойстера она прихватила с собой. Он был еще щенком и не мог оставаться помногу часов в комнате один: Вилла по смотрела на него как на аксессуар к наряду, привязав одинаковые бантики к его ошейнику.

Простыни или декорации уже успели убрать, и холл выглядел вполне респектабельно, хотя и пустынно, как, впрочем, и пристало уютному загородному дому. Она заглянула в гостиную, потом — в библиотеку. Полки были заставлены книгами до самого потолка. Ее несколько удивило, почему здесь так много книг о музыке? Но тут Ойстер издал требовательное повизгивание, и она решила, что не стоит омрачать визит пачканьем библиотечного ковра.

Дверь из библиотеки открывалась на террасу и в сад, и она вышла из нее. К ее удивлению, она обнаружила, что вся прислуга собралась на склоне зеленого холма за садом: горничные в белых фартуках и лакеи в ливреях. Среди них мелькали несколько ребятишек.

В этот момент дверь за ее спиной отворилась, и раздался знакомый волнующий бас:

— Похоже, все они участвуют в какой-то волшебной постановке.

— Вильерс! — воскликнула она, обернувшись.

За ним спешила Энн, весело улыбаясь.

Вильерс склонился над рукой Элинор, которая огорчилась, обнаружив, что забыла наверху перчатки. Но только из-за того, что не повторился прошлый момент с нежным стягиванием перчатки с ее руки вопреки всем правилам приличия. Встретившись с ним взглядом, она заметно порозовела. Было ясно, что и он думал о том же.

— Где все? — спросила Энн.

— Там, на природе. Спускайся к нам на террасу, здесь полно кресел. О нет, какое несчастье! Я упустила поводок Ойстера! Что теперь будет? — Она с отчаянием наблюдала за кремовым прытким «мячиком», который, радостно повизгивая, летел по лужайке.

— Тот самый Ойстер? — спросил Вильерс.

— Он возбужден сегодня, — сказала Элинор.

— Он линяет, — недипломатично заметила Энн. — Но ему кажется, что он просто бесподобен. И еще эта его непростительная манера попрыскать в каждом углу.

— Он же еще щенок, — вступилась за мопсика Элинор.

— Не надо ссориться, леди, — произнес Вильерс.

И тут с лужайки донесся самый пронзительный визг, какой только можно себе представить. Вся живописная группа распалась, дети бегали и кричали.

— Что за черт? — удивился Вильерс, устремившись вперед.

Энн рассмеялась:

— Наверное, он снова обрызгал кого-то от радости.

Элинор ринулась следом за Вильерсом. Сердце сжимали дурные предчувствия. Чем ближе, тем сильнее сосало у нее под ложечкой. Она была уверена, что именно Ойстер является главной причиной наступившего беспорядка. И действительно, он все кружил и кружил возле кольца из взрослых слуг и детей в голубых фартуках. Чей-то истошный визг все не унимался, она никак не могла понять, от кого он исходит.

Ойстер подбежал к своей хозяйке, хлопая ушами и истерично лая, как будто хотел ей что-то сказать. Подоспевший дворецкий кинулся за щенком.

— Поппер, — взмолилась Элинор, — не могли бы вы мне объяснить...

Но тут визг внезапно прекратился, кольцо людей распалось, и Элинор узрела Лизетт в объятиях Вильерса. Одной рукой она обнимала его за шею, а голову положила ему на плечо.

— Боюсь, леди Лизетт весьма напугана вашей собачкой, — сказал Поппер, переводя дыхание. — Я же предупреждал вас...

Когда-то давно Элинор даже завидовала спокойной манере Лизетт, ее умению не проявлять своих эмоций. Она восхищалась идеальным овалом ее лица и правильным носом, ее голубыми глазами и бледно-розовыми губами. Она не ожидала, что Лизетт может так кричать. Неужели это Ойстер так напугал ее?

Впрочем, она уже успела затихнуть на плече у Вильерса. Элинор подхватила своего мопса и держала его на руках, как мать своего малыша, каким он, в сущности, и являлся. Насмерть напуганный, он еще слегка скулил и подрагивал в ее руках.

— Лизетт, — начала она, приблизившись вслед за Поппером.

Но та не отвечала, глаза ее оставались закрытыми.

— Надеюсь, она не в обмороке? — обратилась Элинор к Вильерсу.

— Я думаю, ей надо дать время, чтобы оправиться после шока, — ответил он. — Когда я подбежал, она была просто вне себя от ужаса. Мне пришлось взять ее на руки, чтобы она так не боялась за свои ножки, у которых неожиданно возникло это милое создание, — с усмешкой посмотрел он на Ойстера.

— Неужели мой маленький Ойстер способен так напугать кого-нибудь? — недоверчиво спросила Элинор, придерживая его. Она чувствовала себя оскорбленной, хотя и раньше предполагала, что далеко не все разделяют ее любовь к этой собачьей породе. — Я вижу, что ты слушаешь нас, Лизетт. Будь добра, открой глаза и посмотри на меня, — резко вымолвила она.

Та приоткрыла глаза, но, заметив на руках подруги Ойстера, снова вскрикнула и теснее прижалась к Вильерсу, что не могло не насторожить Элинор.

— Он отвратителен, — простонала Лизетт.

— Вовсе нет, — возразила Элинор, оглядываясь по сторонам в поисках сочувствующих ей, а не Лизетт. — Это прекрасная собака и совсем маленькая.

— Я очень боюсь собак, — проговорила Лизетт, продолжая вздрагивать. — А этот еще такой страшный! У него что-то не так с глазами. Они вылезают из орбит и такие же противные, как эта русская рыбья икра, хотя и намного крупнее.

— Это неподходящее сравнение, — сказала Элинор, оглядываясь на ребятишек: — Смотрите, дети, это замечательный щенок, с ним можно играть. Он не способен никому навредить. А его внешность характерна для его породы, над которой немало потрудились, прежде чем ее получить.

Но милые дети не желали с ней соглашаться и опасливо косились на бедного мопса, подыгрывая Лизетт, у которой они часто гостили.

— Наша хозяйка боится собак, — поддержал их и Вильерс. — Возможно, будет лучше унести его в вашу спальню, чтобы она могла прийти в себя.