Читать книгу "Соблазнить дьявола - Лиз Карлайл"

Сидони вышла из кареты на блестевший от недавнего дождя тротуар и, сделав вид, что ищет в ридикюле ключи, помахала на прощание рукой. Когда экипаж свернул за угол, она запахнула накидку и быстро направилась в сторону Рассел-сквер.

Там Сидони приподняла юбки, чтобы не замочить их о мокрую траву, и обошла вокруг памятника лорду Бредфорду. Однако ни в условленном месте, ни поблизости Чарльза Грира не было. Она скользнула в тень, решив дождаться его, и стала нетерпеливо ходить взад-вперед. Должно быть, полночь уже миновала. Вполне вероятно, что мистер Грир вообще не придет. Возможно, клерк не совсем чистосердечен в своих чувствах к мисс Хеннеди. Возможно, его слишком запугал ее отец. А если он даже и придет, возможно, предложение Мориса не покажется ему привлекательным. Сидони остановилась и прислушалась. Тихо, вокруг ни души. Она могла бы в этом поклясться.

Но, повернувшись, она внезапно натолкнулась на огромную черную стену. Которая схватила ее. Сидони вскрикнула.

– Добрый вечер, мадам Сен-Годар. Прекрасное время для прогулки, не так ли?

– Девеллин! Господи! Вам обязательно красться в темноте, пугая людей?

Маркиз засмеялся.

– Меня обвиняют во многих грехах, только не в легкой походке.

– Не ваша походка меня интересует. А ваши руки, – сердито бросила Сидони. – Уберите их, будьте любезны.

Она чувствовала его пристальный взгляд.

– Какими бы добродетелями вы ни обладали, со мной вы в безопасности, мадам.

– Какими бы добродетелями? – Сидони прикидывала, не ударить ли его коленом в пах. – А вы намеревались что-то предложить?

– Намерение довольно странное, ибо я собирался предложить вам поцеловать меня, – ответил Девеллин. – Только, полагаю, вы ударите меня по лицу.

– И справедливо полагаете.

– Увы, я всегда несчастлив в любви! – беспечно сказал он. – Неудивительно, что приходится так много пить.

Да, вероятно, Девеллин пьян. От него пахло душистым мылом, табаком и чем-то похожим на бренди. Сидони опять попыталась отстраниться. На этот раз он ее отпустил, но его руки медленно, дюйм за дюймом, соскальзывали с ее плеч. Маркиз сделал шаг назад и поднял голову к небу.

– Я тоже очень люблю гулять в полночь по городу, – продолжал он, как будто не произошло этого странного обмена высказываниями. – Ночной воздух замечательно восстанавливает здоровье.

– Полагаю, вам есть что восстанавливать, милорд, – саркастически заметила Сидони. – Кажется, вы действительно пьяны.

Девеллин засмеялся, но в его смехе не было ни веселья, ни цинизма.

– Давайте считать это просто бокалом коньяка за обедом, который иначе весьма трудно переварить.

– Извините?

– Но хватит обо мне. Я предпочел бы говорить о вас.

– А я нет, благодарю.

– Если оставить в стороне прекрасный ночной воздух, мэм, я не думаю, что вам стоит гулять одной. Я полагаю, что должен проводить вас домой. А потом, возможно, из благодарности вы пригласите меня на стаканчик пунша?

– Мне кажется, милорд, вам лучше заняться собственными делами, – возразила Сидони, указав на длинную, освещенную газовыми фонарями улицу за памятником. – И сделать это в собственном доме. Номер семнадцать, на тот случай, если вы запамятовали. Вы найдете его там, по левой стороне.

– Нет, я лучше пойду в другое место. За обедом я был достоверно осведомлен, что матерчатые обои в моей столовой вульгарны, а моя гостиная выглядит как дешевый бордель. Может, ваш дом я найду более привлекательным, мадам?

– Извините? Маркиз весело хмыкнул.

– Вы не устаете мне это повторять, мадам Сен-Годар. Вам что, всегда требуется столько извинений? Должно быть, вы очень безнравственная.

– Тогда позвольте сказать это иначе, милорд, – ответила Сидони, отчетливо произнося каждое слово. – Раньше в аду пойдет снег, чем я приглашу вас в мой дом.

– Какое невезение! Осмелюсь предположить, что в нем полно красивого ситца и домашнего рукоделия, возможно, там пахнет свежим хлебом, воском или… – Маркиз наклонился и понюхал ее. – Этим… розовой водой, не так ли?

– Это гардения. – Сидони резко отстранилась. – А вам какое дело?

– Ну, вы же видели мою гостиную, – сказал он, пропустив ее вопрос мимо ушей. – Отвратительно, правда?

– Вы ударили меня по голове дверцей кареты, милорд. Вряд ли я была в состоянии думать о вашей гостиной.

– И, слава Богу, – ответил маркиз. – Она действительно ужасающа.

– Как ужасно, что вам приходится жить на Бедфорд-плейс среди нас, простых смертных, – ехидно парировала Сидони. – Уверена, это вообще не то утонченное существование, к которому вы привыкли.

Девеллин громко засмеялся.

– Мадам Сен-Годар, вы даже не представляете, насколько я могу быть неприхотлив. Я только имел в виду, что этот дом не слишком… уютен. И пуст.

– Последнее, как я заключаю, по вашей собственной вине.

– Да, – сухо ответил маркиз. – Я слышу это постоянно. Сидони заставила себя подавить смех. Господи, что она делает здесь, стоя в темноте и обмениваясь репликами с этим негодяем?

– Итак, лорд Девеллин, вам нужно теперь идти домой, – твердо сказала она и слегка подтолкнула его, как непослушного ребенка.

– Не могу. Не по-джентльменски оставлять женщину одну в темноте.

– Я пришла сюда в темноте и одна. Уходите. Пожалуйста. У меня… назначена встреча.

– Понятно, – ответил маркиз, помолчав. – Я мешаю тайному свиданию.

– Извините?

– Моя дорогая, встречи бывают в дневные часы, – засмеялся он. – Вечером – свидания. Ну а в полночь – определенно тайные свидания.

– Боже, кто бы мог представить, что Дьявол с Дьюк-стрит такой последовательный приверженец светских приличий.

– Вы остры на язык, мадам.

– А вы, похоже, на удивление охотно это переносите.

У Сидони было тревожное ощущение, что маркиз даже в темноте смотрит ей прямо в глаза.

– Значит, я не могу пробудить у вас ни малейшего интереса, мадам? – спросил он совершенно трезвым голосом. – Вы находите меня таким уж непривлекательным?

– Вы поразительно красивы и, полагаю, отлично сознаете это. Но я должна кое с кем встретиться, и хотела бы сделать это без свидетелей.

Маркиз колебался, и на секунду она почти решила, что его действительно заботит ее безопасность.

– Хорошо, я уйду, – наконец сказал он. – При двух условиях.

– Я редко торгуюсь, милорд.

– Да, я уже понял. Но это совсем незначительные условия.