Читать книгу "Голос крови - Елена Арсеньева"

– А чего он забеспокоился? – подозрительно говорит мужчина. – Сильно добрый, да?

– Такое понятие, как чувство долга, вам знакомо? – не удерживается от насмешки Ася.

– Как же, – одышливо хмыкает мужчина. – Наше чувство долга… и уводит за собой в незримый бой… знакомое кино, плавали, знаем! Ну, что со мной?

– С вами – не знаю что, – угрюмо отвечает Ася. – У меня на руках результаты анализов Бусыгина Алексея Петровича.

– Я Бусыгин Алексей Петрович, – с явной неохотой признается он. – Говори давай, что там у меня. Ну, болен, сам знаю, а что у меня такое? Какой диагноз?

– Диагноз ставят врачи, – сухо говорит Ася. – Возьмите результат и идите с ним в больницу. Завтра же.

– Ладно, положи бумажку на пол, – говорит Бусыгин. – Уйдешь, я увижу, что ты одна была, тогда заберу.

– Слушайте… – Ася от возмущения просто не находит слов. – У вас мания преследования?! Я одна! Од-на!!! Положи бумажку на пол, главное! Вы что такое говорите! Я вам что, извещение на оплату электричества, что ли, принесла?! Я не могу, не имею права репорт просто так бросить! Я должна ее вам лично передать и ответить на ваши вопросы! Это ваша жизнь, ваша здоровье! Да вы понимаете, что у вас такой дефицит лимфоцитов, что можно предположить острый лимфолейкоз?!

Она тут же прикусывает язык, но поздно: слово не воробей, как известно… Диагноз она поставила-таки! Можно представить, какую ночь проведет теперь Бусыгин. Выслушать такой приговор… Одна надежда, что он не понял. Надо как-то смягчить ситуацию…

Но Ася не успевает: мужчина сварливо говорит:

– Ну, ты меня сдонжила! – и за дверью начинают лязгать засовы.

Лязгают они долго и громко, и Ася изумляется: кто бы мог подумать, что эта хлипкая на вид дверка, торчащая из-под прогнившей клеенки, окажется столь грозным оборонительным сооружением?!

Наконец она распахивается – и оттуда вырывается мощный сноп света. Ася отшатывается, закрывает лицо руками, но даже и теперь их прожигает свет, не оставляющий вокруг ни одного темного уголка. Даже если бы Ася привела с собой армию, скажем, тараканов или еще каких-нибудь столь же мерзких и мелких тварей, ни одна не осталась бы незамеченной!

Видимо, Бусыгин успокоился насчет могущих оказаться на площадке грабителей, потому что он приглушает свой несусветный фонарь, и Ася, почувствовав, что глаза перестает слепить, решается их открыть. В первое мгновение перед ней мельтешат какие-то разноцветные круги, потом она кое-как промаргивается и умудряется разглядеть высокую тощую фигуру, которая покачивается в дверях. Толстая фланелевая рубаха болтается на фигуре, как рогожа на огородном пугале.

– Давай бумагу, – говорит фигура, протягивая руку, и хватается за косяк, чтобы не упасть.

По идее, надо спросить паспорт. Но у Аси не поворачивается язык. От этого человека исходит такое мощное, такое всеподавляющее дыхание тяжелой болезни, что она ощущает это всем своим существом. И, несмотря на все странности и опасности этого затхлого уголка, Ася понимает, что хватит выставлять оборонительные сооружения в виде формальностей. Надо этому человеку реально помочь.

Протягивает ему файл с вложенной в него распечаткой.

Бусыгин берет его, смотрит на файл, вздыхает и говорит:

– А теперь человеческими словами расскажи, что тут понаписано. Подробно давай рассказывай!

Ася тоже вздыхает, набираясь решимости, и начинает, то и дело сбиваясь:

– Понимаете, для всяких показателей, которые вскрывает тот или иной анализ, существует некая норма. Например, норма гемоглобина в крови для взрослых мужчин находится в одних пределах, для женщин – в других, для эритроцитов – свои нормы для мужчин и женщин, для лейкоцитов – тоже. Ну и столь же разнообразные значения существуют для моноцитов, лимфоцитов, СОЭ, нейтрофилов палочкоядерных и сегментоядерных – и всего прочего.

И врач сразу замечает отличие от нормы – и знает, чем это может быть чревато. Скажем, СОЭ, то есть скорость оседания эритроцитов, повышенная – в организме есть какое-то воспаление, если чрезмерное количество моноцитов, ищи какую-то инфекцию, а если пониженное, значит, организм истощен…

– Так, ты поконкретней, поконкретней, чего воду льешь? – с нотками нетерпения перебивает Бусыгин, но у Аси просто язык не поворачивается, и она продолжает мямлить:

– Если у человека повышенное количество эозинофилов, значит, у него наличествуют аллергические реакции или паразиты, если снижено количество тромбоцитов – нарушена свертываемость крови, если высокое содержание эритроцитов – развивается эритремия, а это – серьезное заболевание крови…

– Опять ты про то же, – бормочет Бусыгин. – У меня в самом деле все так хер… хреново, да?

– Судя по анализам – да, – говорит Ася, оценив поправку, сделанную, само собой, исключительно ради нее. – Но вы… вы и в самом деле себя неважно чувствуете, правда?

– А то, – вздыхает Бусыгин. – Еле на ногах стою, а есть вообще не могу. Похудел до костей. Знаешь, какой я раньше был громила? А теперь… Температура тридцать восемь, ничем не собьешь, все время кости ломит. На горле какие-то шишки вспухли, да и ангина, кажись, началась…

Он говорит, а перед Асей словно всплывает страница из медицинского справочника: «Острый лейкоз сопровождается высокой температурой, слабостью, головокружениями, болями в конечностях, развитием тяжелых кровотечений. К этой болезни могут присоединяться различные инфекционные осложнения: язвенный стоматит, некротическая ангина. Также может отмечаться увеличение лимфатических узлов, печени и селезенки. Хронический лейкоз характеризуется повышенной утомляемостью, слабостью, плохим аппетитом, снижением веса. Увеличивается селезенка, печень…»

Ну и так далее, типичная, словом, картина. Какой там преданалитический этап, о котором заикнулась было Марина Сергеевна! Анализы были точны!

К несчастью для Алесея Петровича, господина Бусыгина…

– Это что-нибудь значит? – спрашивает тем временем Бусыгин. – Ты понимаешь, что именно все это значит? Какая все-таки у меня болезнь? Какая точно?

– Я не врач, – робко отвечает Ася. – Я ничего точно не могу сказать. Но дело… серьезное, если доктор Авдеев так забеспокоился.

– Да уж, похоже, что так, – вздыхает Бусыгин. – Я и сам чувствовал.

– А почему не сходили за результатом анализов сами? Уже вон… три дня прошло!

– Да ты ж видишь, какой я, – говорит Бусыгин, – да и вообще тут еще всякое-разное побежало… Ладно, не твое дело, почему я не пошел! Скажи лучше еще раз – мои дела правда плохи или это… подстава?

– Куда? – тупо спрашивает Ася.

– Что – куда? – ошарашенно спрашивает Бусыгин.

– Ну, подставка – куда?

Бусыгин мгновение смотрит на нее, потом говорит тихо:

– Дурочку строишь? Или правда такая глупая? Ну, сейчас узнаешь, куда!