Читать книгу "Общество мертвых и исключительных - Анви Рид"

признается, Бекки, — ответил вместо Реджиса Ноа.

Болтун был прав: Реджис не собирался трепаться о своем даре (нет, своем проклятии) всем вокруг.

— Он мне до сих пор не сказал. А я его допытывал весь вчерашний вечер.

— Ну, — протянула Ребекка, — подожди сегодняшней вечеринки. Твой дайкири любому развяжет язык. И мой дар тоже.

Отлично. Еще один повод пропустить эту гребаную тусовку.

— Не говори ему о своем даре, — попросил доедающий кашу Ноа. — Пусть будет приятным сюрпризом. — Ребекка одобрительно кивнула.

Реджис старался быстрее доесть свой завтрак и допить на удивление вкусный кофе. Он не хотел вновь встретить Эбель. И она наверняка тоже не жаждала увидеться с ним.

— О чем болтаете? — К столу подошел парень в черных кожаных перчатках.

— Сегодня вечеринка в честь новенького. Придешь, Эрик? — пояснила рыжеволосая подруга Ребекки.

— Только если будет новенькая с гражданской поддержки. — Эрик поправил подтяжки поверх школьной формы, абсолютно безвкусные и исключительно неуместные.

Реджиса передернуло. Внезапно у него пропал аппетит. Зато появилось желание засунуть в рот Эрика всю тарелку изюма, чтобы больше не смел говорить об Эбель. Раз Реджис не может себе этого позволить, то богатенький придурок с дорогущими часами и запонками уж тем более.

— Черт! — воскликнул Ноа. — Я забыл про нее.

Завидую тебе. Я бы тоже хотел о ней забыть.

— Найду ее и обрадую новостями. Всем нравятся вечеринки. Тем более вечеринки, которые проводит Ноа Эдвин.

Но его слова подтвердил лишь Эрик. Напыщенный индюк с прилизанными волосами, в перчатках, которые адекватные люди носят лишь зимой. Ребекка же не отрываясь смотрела на Реджиса. Изучала его профиль, пыталась заглянуть под расстегнутый воротник рубашки и наблюдала за длинными пальцами, которыми Реджис нервно постукивал по столу. Он чувствовал, как Ребекка прожигает его взглядом. Вся правая сторона лица горела, будто от пара. Столовую хотелось покинуть как можно скорее — каждая секунда приближала Реджиса к возможности столкнуться с Эбель. А этого он совсем не хотел. И, громко (во всем виноваты чертовы стулья) встав из-за стола, он поторопился скрыться где-то в учебном крыле, надеясь, что ни на одной из пар он не увидит копну белоснежных волос за соседней партой.

Но он увидел.

Эбель пришла на шифрологию и села на второй ряд рядом с Соль, о которой весь вчерашний вечер трепался Ноа. Они обе даже не удосужились взглянуть на задние парты. Зато задние парты с удовольствием проследили за ними. В частности, Ноа, который не мог упустить возможности подколоть Соль из-за ее пышной, розовой и сверкающей, словно на нее стошнило единорога, юбки. Хорошо, что Соль не услышала его: она была в наушниках. А Эбель, видимо, откровенно плевала на слова безмозглого болвана.

Она села вполоборота и уставилась на доску, всю исписанную странными символами. Любое мимолетное движение головой, и Эбель увидела бы Реджиса.

В этом и без того душном кабинете стало еще жарче, и даже приоткрытое окно не помогало избавиться от пота, стекающего по спине. Но, видимо, жарко было только ему. Эбель накинула на плечи кофту и, поежившись, вжалась в стул. Ей тоже было здесь некомфортно. В какой-то момент она уже будто готовилась встать и уйти. Но ее сдержала Соль. Она протянула Эбель наушник, и та, услышав музыку, сразу заулыбалась. Покачивая головой в такт, она простучала пальцами барабанную дробь по парте. А потом, убрав мешающуюся челку с глаз, открыла тетрадь.

Значит, она не решалась уйти не только из-за Соль — ей было любопытно. Реджис хорошо помнил, что Эбель Барнс любила совать свой маленький вздернутый нос во все дела, что ее не касались.

— Чувак, — Ноа толкнул Реджиса в плечо, — что между вами с новенькой?

Другого вопроса от него точно ожидать не стоило.

— О чем ты? — хриплым голосом отозвался Реджис.

— Ну… — Ноа наклонился к его уху и обдал теплым дыханием. — Ты пялишься. Прям раздеваешь ее взглядом.

Реджис дернулся и, уставившись на пыльные полки с однотипными корешками книг, сделал вид, что даже не смотрел на вторую парту.

— Так что между вами? — смелее зашептал Ноа, теперь тоже с поддельным интересом рассматривающий старинные книги.

Реджис отодвинулся, но болван уставился на него, ожидая ответа.

— Мне ты можешь рассказать. Я, — Ноа провел пальцами по губам, показывая, как застегивает рот, — никому!

— Ничего.

— А? — не расслышал Ноа.

— Между нами ничего.

— Понял. — Ноа наконец перестал пялиться на Реджиса и добавил тише: — Надеюсь, сегодня на вечеринке ты будешь болтливее.

Когда в кабинет явился профессор, Ноа успел задремать.

— Доброе утро, пытливые и жадные до знаний умы! — поприветствовал всех высокий худой мужчина в твидовом пиджаке и водолазке. — Я профессор Джосайя Кэруэл. Ваш преданный слуга и преподаватель криптографии.

— Доброе утро, мистер Кэруэл! — хором отозвались студенты.

Но Эбель молчала. Они лишь странно улыбалась, пряча взгляд в тетрадь. Преподаватель, заметив это, тоже улыбнулся. Зачем-то…

Он кинул на стул пиджак и, обойдя стол, заваленный кучей свитков, оперся о него. Его взгляд остановился на Реджисе (видимо, Кэруэл понял, что он очередной новенький), а затем на Ноа.

— В этом году, к большому сожалению, мой предмет сделали факультативом. А это значит, что сегодня вы здесь по своему желанию. А еще — что вам интересны шифрология и забытые языки. Я прав, мистер Эдвин?

Ноа не услышал его. И это явно проблема. Не только для Ноа, которому сделают выговор, но и для Реджиса. Ведь все, несомненно, обернутся на них. И Эбель. Эбель тоже повернется.

Ничего не остается, кроме… Реджис замахнулся и ударил Ноа по затылку.

— А? — Тот резко проснулся. — Ты что делаешь? — Реджис кивнул в сторону профессора, и Ноа быстро сообразил. — Да, мистер Кэруэл. Что бы там ни было, да!

Профессор вздохнул, и Ноа вновь улегся на руку.

— Но, к счастью, — сказал мистер Кэруэл с такой гордостью, будто только что сразил немейского льва, — я смог договориться с директором на второй дополнительный час занятий.

Нет, сразил он не немейского льва, а как минимум лернейскую гидру. И подвигу этого недогеракла обрадовались лишь Соль, индюк в перчатках и близнецы, сидящие в первом ряду.