Читать книгу "Вармастер. Боярская стража - Сергей Извольский"

в сером мундирном платье.

— Мне нужно объяснение, почему вместо обещанного дегенерата мы увидели то, что увидели.

— У меня его нет.

— Вот как? — удивленно поднял брови великий князь.

— Уверенно могу сказать лишь, что он не врет, дальше лишь теории. Неуверенно предположу, что сначала демоническая кровь его изменила, наполнив, так сказать, новым содержанием, а живое пламя потом очистило, но чистило оно уже новую модель разума, и в некотором образе это стало перерождением. Так что это теперь совсем не тот недалекий молодой человек, каким было принято считать кронпринца Вильгельма.

— Уж заметно. То есть это все демоническая основа? — внимательно посмотрел великий князь на Белоглазову.

— Чья кровь была в вине? Какого порядка демона? — внимательно посмотрела старуха на Аминова.

— У нас пока нет информации.

— Очень плохо. Очень.

После слов Белоглазовой Аминов побледнел.

— Есть опасность, что он станет демоном? — отводя внимание старухи от своего порученца, спросил великий князь.

— Нет.

— А все же вижу, что тебя это гложет.

— Нет.

— То есть опасности никакой?

Не отвечая великому князю, Белоглазова снова посмотрела на барона Аминова.

— Фредерик, скажите. Как вы отнеслись бы к живому существу, которое убивает на животных инстинктах, совсем не ради пропитания?

— Резко отрицательно.

— А если это обученный кот-крысолов?

— Резко положительно.

— Вот видите, как можно интерпретировать…

— А если кот задавил чьих-то любимых хомячков? — поинтересовался великий князь.

— Не придирайся к словам, ты прекрасно понял о чем я, — покачала головой Белоглазова.

— Как ты определила, что… ну да, резуны, а не вейла, не подумал, mea culpa. Он может стать демоном?

— Нет. Всю демоническую сущность, если она и захватила его тело, уничтожило живым пламенем. Так что перед нами кронпринц, это определенно он, но… одновременно уже не он, не совсем тот человек. Да, кстати. У меня есть теория, что Вартенберг его и отравил демонической кровью.

— Вот как?

— Собрался заменить его душу своей, почему бы и нет? Такие эксперименты проводятся, но пока не было ни одного успешного. С чего бы иначе ему воспитывать такое недоразумение? Впрочем, Вартенберг сам никогда не отличался умом и сообразительность, но именно поэтому и мог решиться попробовать провернуть столь неожиданный финт. Впрочем, это не суть важно. Главное, что перед нами сейчас, можно так выразиться, табула раса. Это в некотором роде чистый лист и каким он станет, обрастая социальными связями, зависит только от нас. Поэтому я считаю нужным тоже отправиться в Скобелев на некоторое время, для осуществления контроля.

— Пойдешь к нему вторым ассистентом?

— Если будет необходимо.

— Эдак я могу и пари проиграть, — заметно скривился великий князь, после чего посмотрел на барона Аминова. — Догадываешься, зачем ты едешь с ним в Скобелев?

— Помочь не сесть кронпринцу в лужу, преподавая военное дело?

— В этом ему сам фон Клаузевиц не поможет, — рассмеялся великий князь. — Нет, скорее не помочь, а наоборот, но это проистекает из главной задачи: тебе, Фредерик, нужно будет присмотреть за моей любимой сестрой, её императорским высочеством Евгенией.

Барон Аминов сохранил каменное выражение лица, но было понятно, что удивлен он безмерно.

— Да, звучит неожиданно. Объясню. Намедни был в столице, во Владивостоке. И случился у меня там во время семейного обеда занятнейший, но одновременно неприятный разговор. Евгения вернулась недавно из университетов французской стороны, где, по ее личному мнению, приобрела немало мудрости. После моего замечания, что опрометчиво отказываться в пользу волюнтаризма от доводов разума, сестра приняла это на счет своих умственных способностей, и…

Великий князь поморщился, признавая свою ошибку.

— Поспорили на эмоциях, в общем. В процессе Евгения принялась довольно рьяно критиковать методы государственного управления в царствах российских, а мои аргументы ее не сказать, что ее убедили. Кроме прочего, моя любимая сестра утверждает, что нет никаких проблем для деятельного человека изменить вокруг себя мир к лучшему, а продвижение по службе зависит больше от личных качеств. Я же ей пытался доказать, что жизнь не сказка, и по щелчку пальцев невозможно добиться результата, а все ее недавние достижения связаны лишь с тем, что перед ней желали выслужиться как перед великой княжной. Она от моих аргументов дюже взъярилась, а когда градус беседы повысился до неприемлемых значений, нами было заключено, как я уже упоминал, пари. Сестра предложила отправить ее инкогнито в любые условия, где она готова за год доказать примером ошибочность моего мнения.

— Что на кону? — поинтересовалась старуха-боярыня, но великий князь вопрос проигнорировал.

— Сия эскалада согласована с государем, он — когда тон разговора был повышен, тоже невольно поучаствовал в споре. И моим решением Евгения в маске и под чужим именем отправляется в Академию Скобелева, а вы, друг мой Аминов, будете за ней присматривать.

«Друг Аминов» по-прежнему сохранял каменное выражение лица, но было понятно, что перспективе отвечать головой за великую княжну он совсем не рад.

— Все просто идеально складывается, — великий князь вновь вернулся к своему хорошему настроению. — Как раз думал, к кому же ее отправить, в раздумьях всю дорогу в Петербург провел, а тут наш дегенерат, который оказывается и не дегенерат больше, так удачно подвернулся. Да и ты, если в Скобелев отправишься, весьма там кстати будешь, — повернулся к боярыне-старухе великий князь. — Да сними ты уже это, смотреть невозможно!

Белоглазова провела рукой, снимая иллюзию — за которой показалось миловидное девичье лицо в обрамлении иссиня-черных волос.

— Ты пока не объяснил, причем здесь агрессивный волюнтаризм нашей любимой сестренки и военное дело?

— А я умолчал, что кроме вармастера, наш новый друг станет куратором Третьего потока, куда я и отправлю сестренку как дочь мещанскую, страдающую задержками в магическом развитии.

— Вармастером еще ладно. Но куратором потока?

— Почему бы и не да?

— Остерман будет в ярости, — задумчиво покачала головой Белоглазова.

— Ты никогда не мечтала ему отомстить за все наши курсантские годы?

Молодая девушка, чье лицо до этого скрывала маска старухи, только головой покачала, но все же не сдержала едва тронувшую уголок губ улыбку.

— Если ты уж тоже туда едешь, может на полгодика займешь место преподавателя кафедры менталистики на Первой ступени? Дольше вряд ли Евгения там продержится, есть у меня такое предчувствие.

В этот раз, снова не отвечая вслух, Белоглазова согласно кивнула.

— Тогда