Читать книгу "Металлист. Назад в СССР - Геннадий Борчанинов"

Я помчался обратно в комнату, успел как раз вовремя. Маленький братец, забравшись на стул, пытался вытащить гитару, покоившуюся на шкафу. Я схватил одной рукой гитару, второй рукой подхватил брата, спустил на землю.

— Что, поиграть хочешь? — спросил я.

— Хочу! — воскликнул Максимушка.

Ладно, раз обещал, буду учить.

Проверил настройку, немного размял пальцы обычными своими вертушками и переборами фламенко, подтянул сволочную третью струну, которая по своему обыкновению уползла со строя. Протянул гитару Максимке.

— Садись, будем играть вместе, — сказал я.

В комнату заглянула мать с ножом в руке.

— Сашка! Картошку надо почистить! — приказным тоном заявила она. — Подождёт ваша гитара!

Максимка не успел даже коснуться струн. Пришлось забирать у него инструмент, и он клещом вцепился в гитару, тут же используя старое проверенное средство. Плач. Максимка захныкал так, будто я отнимал у него не просто гитару, а любимую игрушку, верную подругу.

Я выразительно посмотрел на мать, мол, гляди, до чего ребёнка довела. Она поиграла желваками, прищурилась, глядя по очереди на двойняшек. Те моментально прикинулись занятыми.

— Таня! Ком цу мир! — приказала мать. — Почистишь, потом продолжишь своё, там немного, кастрюля всего.

Ура, спасибо, Максимушка, я спасён. Я ещё сделаю из тебя виртуоза, гитарного героя. Но это потом. Сначала разучим кузнечика.

Глава 8

Утром мы снова тащились в школу втроём, и я взвалил на свой многострадальный горб аж три портфеля разом. Я на своей раскладушке не выспался, поэтому был злой и мрачный. Шли молча. Тем более, что утро выдалось прохладным и зябким. А ещё я подумал, что мне ещё целый год придётся вот так ходить и в снег, и в дождь, и в слякоть, подниматься к первому уроку, и вся ностальгия по школьным годам улетучилась в один момент.

В класс я вошёл минут за пять до урока, вяло поздоровался с присутствующими, уселся за первую парту. Устроился поудобнее, положив голову на руки и надеясь урвать хотя бы минутку сна.

Появление Вари я скорее ощутил, нежели увидел или услышал. В класс она вошла, ни с кем не здороваясь. На бойкот это не было похоже, но её существования словно не замечали.

— Привет, — сказал я, приподнимая голову.

— Привет, — улыбнулась Варя, роясь в сумке. — Как твои успехи? Вспоминается что-нибудь?

— Пока нет, — сказал я.

Она вдруг повернулась и внимательно всмотрелась в моё лицо, будто пытаясь понять, что в нём изменилось.

— Значит, буду опять помогать, — сказала она.

— Не знаю даже, что бы я без тебя делал, — сказал я.

Класс постепенно заполнялся народом, а почти одновременно со звонком вошла и учительница, пожилая строгая дама с седыми короткими волосами. Весь класс поднялся на ноги.

— А, Таранов, явились наконец? — сварливо поинтересовалась она, завидев меня. — Если вы думаете, что пропуски занятий позволят вам лучше подготовиться к экзамену, то вас ждёт разочарование.

Кажется, это и есть та самая Кобра. Капитолина Григорьевна.

— А ведь с вас, Александр, спрос будет особый, — добавила учительница.

Интересно, почему это.

— Капитолина Григорьевна, мне, как советскому человеку, воспитанному в духе коллективизма, совершенно непонятно «особое отношение» на экзамене, — сказал я.

— Как это? Всё-таки испугались поступать на физмат? — удивилась Кобра.

Пафос и ирония в моих словах нисколько её не смутили. Зато одноклассники начали удивлённо перешёптываться.

— Садитесь, — приказала Кобра, решив больше не тратить время. — Сегодняшняя тема урока… Открываем тетрадки и записываем, вас, Горохов, тоже касается…

На этом уроке класс вёл себя удивительно тихо, беспрекословно выполняя все требования Кобры. Я тоже не осмелился в открытую перешёптываться с Варей, ограничился запиской.

«Подскажи, к кому насчёт ВИА подойти»

Варя оторвалась на секунду от упражнения, задумчиво посмотрела на меня, а потом стрельнула глазами на Кобру.

Ох. Немножко неожиданно. Вот уж кто точно не разрешит играть хеви-метал в стенах её школы. Ладно, попробовать всё равно надо.

Я дождался конца урока, сосредоточившись на задачках по алгебре, а после звонка подошёл к Кобре.

— Решили всё-таки взять дополнительные занятия, Александр? — не отрывая взгляда от своей писанины, спросила учительница. — Похвальное стремление.

— Кхм… Нет, я по другому вопросу, — сказал я. — Хочу собрать вокально-инструментальный ансамбль.

Капитолина Григорьевна даже отложила ручку. Глянула строго поверх очков.

— Ансамбль? — переспросила она.

— Вокально-инструментальный, — сказал я.

Учительница поправила очки, почесала кончик носа, задумчиво хмыкнула.

— Знаете, Александр, это очень неожиданный вопрос. Особенно от вас, вы же всегда были физиком, а не лириком, — сказала она. — Но запрещать я, конечно, не могу, к тому же у нас уже третий год нет школьного ансамбля. Даже на конкурс самодеятельности отправлять некого.

Я внимательно слушал каждое слово.

— Вот только ансамблю нужен руководитель, а Иван Данилыч в прошлом году вышел на пенсию… Надо подумать, — сказала она. — Если кто-то из учителей согласится…

— Учитель пения? — хмыкнул я, снова вспоминая знаменитую песню.

Кобра фыркнула.

— Это вряд ли… — пробормотала она, не вдаваясь в подробности.

Понятно, музыкант или бухает по-чёрному, или кладёт болт на трудовые обязанности. А может, и то, и другое одновременно.

— Может, Любочка… То есть, Любовь Георгиевна, — задумалась Кобра. — Спросите у неё, Саша. Она, кажется, заканчивала музыкалку. И ей как раз нужны внеклассные занятия.

— И если она согласится? — спросил я.

— То сможете начать репетировать, — сказала Кобра. — На школьных танцах играть вы вряд ли будете, не успеете… А вот к ноябрьскому конкурсу должны будете разучить несколько песен.

— Разучим! — бодро отозвался я. — Спасибо огромное!

—