Читать книгу "Черная месса - Джерард О'Нил"

спецподразделения ФБР для борьбы с коза ностра. В Бостоне в числе агентов, набранных в штат первого в истории города отдела по борьбе с организованной преступностью, оказались Дэннис Кондон и Пол Рико.

Агенты начали работать в поле, пытаясь оценить масштаб катастрофы и силу босса мафии Новой Англии Дженнаро Анджуло, в то время как Министерство юстиции под руководством Кеннеди в Вашингтоне разрабатывало специальные законы, которыми придется вооружиться в новой гражданской войне.

В 1961-м Конгресс по указанию Кеннеди принял закон, который позволил квалифицировать большинство видов деятельности мафии как преступления федерального уровня. Перемещения между штатами с целью вымогательства теперь относились к федеральной юрисдикции: это означало, что локальные преступления, такие как шантаж, подкуп, азартные игры и сопутствующие им занятия, отныне находились в ведении федералов.

Несколько позже, в 1968 году, Конгресс утвердил пакет законов под общим названием «О борьбе с преступностью и обеспечении безопасности на улицах». Третий раздел этого документа определял процедуры, необходимые для разрешения суда на электронное наблюдение за предполагаемыми преступниками. По сути, новый закон нарушал права граждан на неприкосновенность частной жизни, но правительство рассматривало этот шаг как вынужденную необходимость, своего рода компромисс между свободой личности и государственной властью. Предполагалось, что достижение этого компромисса предоставит полицейским реальные возможности для борьбы с такими тайными и могущественными организациями, как мафия. Нужно признать, что ФБР добилось значительных успехов в использовании «жучков» в целой серии крупных расследований, что позволило отдать под суд главарей мафии во многих городах Соединенных Штатов, включая Бостон.

В 1970-м Конгресс утвердил закон, который сразу же стал самым мощным оружием правительства против организованной преступности. Акт о нелегальных и коррумпированных организациях, известный как РИКО[45], был использован практически в каждом крупном расследовании против мафии в 80-е годы. Благодаря РИКО появилась возможность квалифицировать вымогательство как тяжкое преступление федерального уровня, влекущее за собой тюремное заключение на внушительный срок. Если следствию удавалось подтвердить подозрения в организованной преступной деятельности – доказать, что бандит действительно был вовлечен в несколько преступлений считающихся таковыми на уровне как штата, так и государства, – суровые санкции РИКО применялись безоговорочно. Тяжесть наказаний, предусмотренных этим актом, мафиози всех рангов в полной мере ощутили на собственной шкуре. Вместо привычных достаточно мягких наказаний, в большинстве случаев сопровождавших приговор по делу об азартных играх или ростовщичестве, обычной практикой стали гораздо более жесткие меры: тюремные сроки в двадцать и более лет.

Наконец, особые подразделения по борьбе с организованной преступностью, созданные в 1970-х годах, быстро возглавили крестовый поход против мафии. Здравый смысл подсказывал идею объединения ресурсов различных силовых ведомств, таких как ФБР, налоговая служба, Управление по борьбе с незаконным оборотом наркотиков, полиция. Представители всех этих структур, заручившись поддержкой федеральной прокуратуры, выступили единым сплоченным фронтом в подготовленной, многосторонней атаке против одной конкретной цели – мафии.

Впрочем, каковы бы ни были законодательные изменения «сверху», успех крестового похода против мафии определяли в первую очередь отдельные победы или поражения на улицах, и лучшим инструментом агентов ФБР на этом фронте был информатор из преступного мира. «Успех любого дела, над которым вы работаете, на девяносто девять процентов зависит от того, что вам о нем рассказывают, – объяснял Джон Коннолли в интервью бостонскому радио. – Проще говоря, информаторы – наш самый важный ресурс. И каждый директор ФБР напоминал нам об этом».

В самом деле, это было так!

«Без информаторов мы ничто», – сказал Кларенс М. Келли, когда в 1972 году его назначили новым директором ФБР после смерти Эдгара Гувера. Объяснение было простое: полиция не в состоянии присутствовать везде одновременно, и, приступая к расследованию преступления, детективы не обладают неограниченными возможностями, позволяющими им обыскивать и допрашивать всех подряд – и подозреваемых, и обычных граждан. Поэтому ценнейшую помощь в латании информационных дыр оказывают именно осведомители – незаменимый инструмент, глаза и уши полиции. Опора на информаторов частично помогла решить проблему жестко лимитированных законом полномочий полиции в Соединенных Штатах.

Подобно любому федеральному агенту семидесятых, Джон Коннолли прекрасно осознавал ценность, которую Бюро придавало «негласному сотрудничеству». Программа тренинга начинающих агентов в Академии ФБР в Куантико, штат Вирджиния, проходила под лозунгом: «Вербуй информаторов – завоевывай авторитет». Впоследствии агенты-оперативники, работающие «в поле», неоднократно убеждались в том, что успешные вербовщики информаторов творили настоящие чудеса. Служебная инструкция ФБР весьма недвусмысленно подчеркивала высокий статус вербовщиков: эффективное сотрудничество информаторов с Бюро считалось качественно выполненной работой – «созданием особенного ресурса в результате успешного взаимодействия».

По правде сказать, по сравнению с неимоверно сухой прозой всего остального, весьма длинного текста Руководства ФБР по следственным операциям и руководящим принципам, выразительный язык, используемый для поощрения агентов к работе с информаторами, захватывал дух. Выстраивание результативных отношений с осведомителями, согласно Руководству, «требует от агента большего, чем практически любая другая следственная деятельность. Такому агенту жизненно необходимы рассудительность, особая сноровка, осведомленность и терпение». Работа требовала «преданности и изобретательности. Успех агента зависит от силы его характера и находчивости». Не у каждого есть способности к этому роду деятельности, но тот, кому удалось заслужить репутацию эффективного вербовщика, может достичь нескольких целей одновременно: продвинуть расследование ФБР, впечатлить начальство и поднять свой статус на невероятную высоту. Как на этапе тренинга в Академии, так и во время работы в полевых условиях начинающий агент постоянно убеждался в том, что работа с информаторами составляет ядро всей его деятельности.

Лишь одно предостережение во всем тексте Руководства отражает одержимость бессменного директора ФБР Эдгара Гувера публичным имиджем Бюро. Небольшая, но важная оговорка гласит: «Агенты ФБР, кроме всего прочего, никогда не должны бросать тень на ФБР». Поскольку информаторы все же оставались представителями криминального мира, вербовщикам из Федерального бюро расследований предписывалось «не оплачивать услуги информатора до тех пор, пока не будет полной уверенности в том, что потенциальный информатор может быть задействован без риска каких-либо затруднений для Бюро».

В начале 1976-го Балджер доложил Коннолли о деловых встречах между кланом Уинтер-Хилл и мафиозными деятелями Ларри Дзаннино и Джо Руссо. В марте того же года Балджер сообщил, что сам «младший босс» Анджуло отправил эмиссара[46] к банде Уинтер-Хилл в Сомервилл «в надежде установить контакт со Стивом Флемми». Расположение мафии к Флемми было полезно и для отношений обеих криминальных организаций, и для ФБР. Балджер добавил, что ходит слух, будто босс Уинтер-Хилл, Хоуи Винтер, собирается встретиться с Анджуло, а потом – с самим «крестным отцом» Патриаркой, «чтобы установить более дружественные отношения». Чуть позже Балджер сообщил Коннолли о «разделительных линиях», которые установили между собой его клан и мафия, – чтобы букмекеры обеих уважаемых организаций работали без конфликтов.

Флемми играл ключевую роль во всех встречах Балджера и