Читать книгу "Сказки и истории - Макс Фрай"

Сейчас и сам полет, который прежде был для нее делом будничным, житейским, казался птичке дивным приключением, и привычный вид на рощу представлялся роскошной живописной панорамой, и мысли о грядущем ужине из мошек, вывалянных в цветочном нектаре, кружили голову не хуже самых что ни на есть романтических грез.

Маленькая серо-бурая птичка была счастлива, как никогда прежде. Целых три дня. А потом вдруг затосковала.

Она сама не понимала, что с ней происходит. Вроде бы, крылья по-прежнему за спиной, вокруг - милая сердцу роща, роскошный вид на березы и орешник с высоты птичьего как-никак полета, тучная, сладкая мошка на завтрак, обед и ужин, беззаботный сон в сени жасминового куста - чего еще желать?

Но маленькая серо-бурая птичка скучала и хандрила, пока снова не угодила в силки. Как водится, совершенно случайно, по разгильдйству.

Старая история повторилась: оторопь, беспомощность, покорность судьбе, ожидание. Растерянность юного птицелова - что прикажете делать с такой добычей?!

Мальчик долго думал, потом отнес маленькую серо-бурую птичку к отцу. Показал. Тот махнул рукой:

- Выпусти, на фиг она тебе? Даже петь не умеет.

- Чии-чик! - подтвердила птичка.

Все произошло в точности, как в прошлый раз. Только что шелохнуться не было никакой возможности, и вдруг - лети куда хочешь, на все четыре стороны. Красота, восторг и упоение всяким мигом бытия.

Маленькая серо-бурая птичка упивалась этим самым всяким мигом очень долго. Аж до самого вечера. Ну и утром тоже поупивалась немножко, но это, честно говоря, было уже не то.

В следующий раз птичка сунулась в силки добровольно. Ну, почти добровольно: в самый последний момент заметила ловушку, но даже не попробовала спастись. Решила: будь что будет, может быть потом меня опять отпустят, и все будет хорошо.

Ничего удивительного, да.

Очередной птицелов взирал на маленькую серо-бурую птичку с непередаваемым отвращением. Дачники из города заказали ему певчего дрозда; аванс был получен и благополучно пропит, а вместо дрозда в силок попалась какая-то мелкая безголосая дрянь.

Еще немного, и сердитый похмельный птицелов в сердцах открутил бы глупую птичью голову, но в последний момент одумался и зашвырнул свою добычу в кусты.

Нечего и говорить, что птичка была в восторге.

С тех пор маленькая серо-бурая птичка целыми днями порхает по роще, а иногда даже наведывается в близлежащий дачный поселок. Былое разгильдяйство позабыто, теперь она внимательно глядит по сторонам: ищет силки и ловушки. А когда находит, старается устроиться там поудобнее, без особого ущерба для перьев и лап. Терпеливо ждет птицелова, чтобы прощебетать жалобное: "Чии-чик", - всем своим нетоварным видом взывая к милосердию, или хотя бы пренебрежению. До сих пор это работало. Но птичка, в общем, уже давно повзрослела и прекрасно понимает, что раз на раз не приходится, не всякий птицелов великодушен, не каждому она покажется незавидной добычей. Так что рискует она вполне сознательно.

И черт с ней.

©Макс Фрай, 2004

Сказка про силу молитвы

Жил в одной деревеньке поп. Ну или мулла, или раввин - словом, профессиональный служитель культа. Добрый, славный, но наивный, как младенец.

Не имеет значения, к какой конфессии он принадлежал, зато важно знать, что деревенька та совсем глухой была, без почты, телеграфа и телевизионных антенн, даже радио там практически не работало, а до ближайшего районного центра - шестьдесят километров по болотам. Никто в этот райцентр особо и не рвался: больно надо!

И вот однажды в деревеньке объявились заезжие шутники, столичные туристы. Поели малины, попили парного молока, заскучали и решили развлечься. Пошли к нашему священнослужителю, говорят:

- Вот вы тут сиднем сидите и не знаете последних новостей науки. А тем временем - ну вот буквально на днях - по телевизору рассказывали, что ученые доказали две вещи. Во-первых, Бог дествительно есть. А во-вторых, он глухой. То есть натурально ничего не слышит. Совсем.

От такой новости служитель культа совсем растерялся. То есть, что Бог есть - это он и без ученых всегда знал. Но вот "глухой"... Ему показалось, что - да, это многое объясняет.

- Ты, - говорят заезжие шутники, - завязывай со своими заутренями-намазами-мантрами. Чего зря бубнить? Ты, - предлагают они, - давай, что ли, учи семафорную азбуку. Будешь теперь Богу флажками махать. Авось, поймет.

Порвали на флажки старые кальсоны, помогли служителю культа приладить их к веткам, поглядели, как бедняга машет с колокольни-пагоды-минарета, поржали, уехали.

Меж тем, молитвы нашего священника с тех пор, ясен пень, сбываются. Мгновенно, стоит лишь просигналить. Он-то, простая душа, ничего особенного не просит. Превратил свою деревеньку в рай на земле, и счастлив. Еще и благословения столичным туристам- насмешникам выпрашивает ежедневно. Те уже лучатся холявной благодатью, а ее все больше становится.

С молитвами - с ними всегда так, обычное дело. А странствующие шутники, каковы бы ни были их помыслы, благословенны. Тоже обычное дело.

Подозреваю, еще немного, и я стану рассказывать эту сказку как байку из жизни. Дескать мимо той деревни проезжать доводилось, и попа с флажками мне показывали мужики с бензоколонки. Я уже почти вспоминаю, как это было. Лето, июнь, дождь, до Москвы оставалось семсот двадцать восемь километров.

©Макс Фрай, 2004

Сказка о смерти и стрекозе

Для маленькой Nutlet

Давным-давно, когда небо было зеленым, земля - плоской, а ангелы не боялись спускаться на землю и порхали повсюду, как большие белые шмели, в делах людских был установлен такой строгий порядок, что всякий человек, едва родившись (а рождались тогда, понятное дело, в рубашке, застегнутой на все пуговицы), тут же получал из Небесной Канцелярии заказное письмо. Документ этот непременно доставлялся курьерской почтой; в зависимости от погодных условий и переменчивой моды дежурный посланник богов изливался на землю золотой росой, или прилетал на белых журавлях, или приходил налегке, в одних крылатых сандалиях на босу ногу - в любом случае, соседям счастливой роженицы всегда было на что поглазеть.

Кроме официального поздравления с днем рождения и персонального гороскопа, хоть и составленного небрежно, на скорую Руку Судьбы, зато изложенного приятным и доступным пониманию слогом, во всякий конверт было вложено "Свидетельство о смерти" - изящная открытка, где среди игривых траурных завитушек и рекламных слоганов, разъясняющих потенциальным потребителям небывалые возможности посмертных перевоплощений на экзотических островах, были отпечатаны дата и точное время смерти новорожденного. Молодая мать обычно изучала документ с любопытством, но без внутреннего трепета; великого секрета из него не делала, хотя и не болтала об этом на каждом углу, конечно. Посто к смерти в те незапамятные времена относились куда спокойнее, чем нынче. Ну, родился, ну, умер - дело житейское, не в первый, не в последний раз. Так рассуждали не только астрологи и философы, но вообще все, от простых обывателей до, страшно сказать, поэтов.