Читать книгу "Плохая терапия. Почему дети не взрослеют - Эбигейл Шрайер"

"у них нет никакой самостоятельности", - говорит она.

Я слышу в ее голосе всплеск отчаяния. Я сказала одному из них: "Вы здесь для того, чтобы подавать мне шприц с физраствором, когда я попрошу? Вы действительно хотите быть здесь для этого? У вас есть ресурсы: идите и займитесь наукой". "

Она кажется суровой, но на самом деле это не так. Она нежная, добрая и заботливая. Она очень любит разжигать научное любопытство и обладает огромным запасом терпения. Одному стажеру она предложила разработать собственный эксперимент и провести его. Его ответ? "Я работаю над этим. Сначала я хочу собрать все свои навыки". Что значит "доработать"?" - говорит она. "Через полгода вы собираетесь провести эксперимент?"

"Звучит так, как будто они дети?" рискнула я.

"Да!" - говорит она. "Они "тренируются". Они "готовятся". Они говорят: "Я получаю эти навыки. Я собираюсь запуститься - обещаю", - говорит она. "Уровень, на котором они удовлетворены тем, что производят, очень низок". Это значит, что они оценивают себя по стандарту гораздо более молодого и менее опытного ученика.

То, что описывает Эвелин, - это именно то, на что похожа "зависимость от лечения". Опасаясь доверять себе, пациентка развивает "внешний локус контроля" и не желает совершать безрассудные попытки, из которых в противном случае могли бы родиться романтические приключения и профессиональный успех.

Эмоциональные ипохондрики

Плохая терапия поощряет гиперфокусировку на эмоциональном состоянии человека, что, в свою очередь, усугубляет симптомы. Это напомнило мне о нескольких людях, с которыми я сталкивался и которые, казалось, страдали от ипохондрии. Девочка из футбольной команды, которая почти никогда не выходила на поле, но всегда лечила загадочную спортивную травму, приходя в школу с мягким гипсом, шейным корсетом или костылями, с нежностью, которую не мог объяснить ни один рентген. Или молодая активистка движения за социальную справедливость, у которой я брал интервью, была на инвалидности и постоянно переносила наши беседы из-за "мигреней" или болезни Лайма или целого ряда других, постоянно меняющихся недугов.

Возможно ли, что специалисты по психическому здоровью превращают молодых людей в эмоциональных ипохондриков? И что такое ипохондрия?

По мнению Артура Барски, профессора психиатрии Гарвардской медицинской школы и мирового эксперта по ипохондрии (сегодня известной как соматическое симптоматическое расстройство или тревожное расстройство, связанное с болезнью), ипохондрия - это тревожное расстройство. Ипохондрики испытывают тревогу по поводу своего здоровья и физических симптомов.

Ипохондрики - не слабаки, и они не выдумывают свою боль. Но они не обязательно испытывают больше боли, чем другие люди. Они просто слишком внимательны к обычным болям, которые мы все испытываем.

"Ипохондрик интерпретирует свои обычные телесные ощущения нереалистично, считая их признаком болезни", - пишет Барски в своей книге "Беспокойный больной". Такой гиперфокус - своего рода беспокойство о теле - достаточен для усиления физических симптомов.

"Женщины боятся рака груди. Они так часто осматривают свою грудь, что она начинает становиться нежной. И они говорят: "Господи! Она, наверное, воспалилась", - сказал мне Барски. "На самом деле они делают только хуже". По словам доктора Барски, наиболее эффективными методами лечения ипохондрии, , являются поведенческие модификации, которые заставляют страдальца перестать мысленно и физически обращать внимание на свою боль.

Я спросил Барски, какие ипохондрики наиболее устойчивы к лечению.

Те, кто превратил свои страдания в то, что он называет "организующим принципом". Они вступают в онлайн-группы, посвященные их загадочным болезням, перестают ходить на работу и перестраивают свою социальную жизнь, превращая ее в святыню для своих симптомов. Им требуется не что иное, как спасательная операция: что-то, что переключит их внимание с самих себя и вырвет из этой саморазрушительной психической петли.

Плохая терапия делает как раз обратное. Она вызывает интенсивное сосредоточение на чувствах, усиливает эмоциональную дисрегуляцию, усиливает чувство безнадежности, недееспособности и паралитической беспомощности перед нарастающим морем чувств.

И далеко не только на кушетке психоаналитика, плохая терапия сегодня практикуется почти на каждом ребенке - как терапевтами, так и нетерапевтами. Эпицентром плохой терапии в жизни ваших детей, скорее всего, является их школа.

 

Часть

II

.

Терапия в воздухе

Я не могу представить себе область содержания, которая в большей степени нуждается в социально-эмоциональном обучении, чем математика.

Рики Робертсон, консультант по вопросам образования

 

Глава 4.

Социально-эмоциональное вмешательство

 

огда кто-то впервые предположил, что у моей тогда еще семилетней дочери "сильное беспокойство", я была не у педиатра, а на родительском собрании. "Она часто смотрит на часы в конце дня", - сказала помощница учителя. "Похоже, она очень переживает из-за того, что опоздала на автобус. Мы решили, что вы должны знать".

Кажется маловероятным, что учитель поколения назад стал бы тщательно проверять часы второклассника в конце девятичасового учебного дня, и уж тем более не стал бы выкладывать это банальное наблюдение, словно фокусник, на родительских собраниях.

Я знал, что это первый год, когда моя дочь ездит на автобусе без старших братьев, поэтому некому предупредить водителя, если она не сядет вовремя. Но кроме того, ее дедушка ненавидит опаздывать; ее отец ненавидит опаздывать; я ненавижу опаздывать. Беспокойство по поводу пунктуальности - это норма для нашей семьи. И все же учительница, которая познакомилась с моей дочерью всего за несколько месяцев до этого, сообщила мне, что это повод для беспокойства, легкомысленно намекнув, что мне следует пройти тестирование.

Большинство американских детей сегодня не проходят терапию. Но подавляющее большинство из них учится в школе, где терапевты и нетерапевты ставят детям диагнозы в свободной форме. Согласно опросу врачей в районе Вашингтона, учителя чаще всего первыми предлагают поставить детям диагноз СДВГ. Вероятно, по этой причине одна из ведущих некоммерческих организаций, занимающихся проблемами психического здоровья подростков, Институт детского разума, предоставляет онлайновую "программу проверки симптомов" специально для того, чтобы помочь родителям или учителям узнать о "возможных диагнозах".

Мне стало интересно, что еще делают школы во имя улучшения "психического здоровья" детей. Мне повезло. Каждый год штат Калифорния организует трехдневную конференцию учителей государственных школ, на которой демонстрируется огромный спектр услуг в области эмоционального и поведенческого здоровья. Я сразу же зарегистрировалась.

Именно так в июле 2022 года я присоединилась к более чем двум тысячам учителей государственных школ в конференц-центре Анахайма, расположенном прямо рядом с Диснейлендом. Татуировки на лодыжках подмигивали над свежим педикюром, кардиганы Anne Taylor были в изобилии, а ирокез изредка рассекал воздух в помещении, достаточно прохладный, чтобы хрустеть сельдереем.

Мы говорили о "науке о мозге" на основе видеоролика, который многие из нас видели на YouTube. В нем объяснялось, что мозг похож на руку, где большой палец сложен в ладонь. "Наша миндалина очень важна в серьезных ситуациях", - говорил голос за кадром. Это звучало правильно. Мы почувствовали себя нейробиологами.

Мы сетовали на то, что школьные консультанты теперь стали