Читать книгу "Стальной конвой - Константин Павлович Бахарев"

Юсеф кивнул.

На двух верхних полках у Седых было свалено всё имущество — спальник, куртка, пакеты с чистым бельём, РПГ, два «Шмеля», какие-то фанерные коробки. На стенках купе висели бинокль, разгрузка, серо-зелёная кепка.

— Удобно, когда места много, — Манжура присел. — У меня меньше места, да мне и не надо.

— Мы тут вспоминали, кто где был, когда катастрофа случилась, — прогудел Сабиров. — Ты-то помнишь, Никола?

Тот вздохнул.

— У меня всё как отрезало, — он провёл рукой по голове. — Ничего нет в памяти. А ты где был?

— Мне тогда шестнадцать лет исполнилось, — Сабиров вздохнул, откинулся на стенку купе и прикрыл глаза. — В школе на уроке отпросился в туалет. Руки стал мыть, и тут качнуло меня, в голове что-то как проскребло. Думаю, что это такое? Грохот какой-то вдруг пошёл, звон стекольный. Выбежал в коридор. Дверь в класс, что рядом, открыта. Я туда глянул и остолбенел. Все лежат, кто на полу, кто на столах. Кровь везде. Стекло в окне выбито. Кругом осколки, обломки мелкие какие-то. Думал, война началась, бомбят нас. Потом уж понял, что не война, а хуже…

— Это от телефонов переносных, — Юсеф потёр подбородок. — Я сам их не видал, мне в детском саде и школе говорили.

— Мобильные, точнее, сотовые телефоны, — поправил его Сабиров. — Они взорвались все одновременно. Вообще всё взорвалось — компьютеры, телевизоры, печки микроволновые. Вся электроника бабахнула в один миг.

— А почему? — Манжура перевёл взгляд с висевших на стенке карманных часов на Сабирова. — Почему вся техника эта взорвалась?

— Никто не знает, — улыбнулся Саня Орлов. — Нам вот с Юсефом объясняли, что может буря космическая пронеслась над Землёй, может ещё что.

— Да, наверно, — задумался Сабиров. — Не зря ведь магнитные полюса сдвинулись. Как мне говорили учёные наши, сейчас Северный полюс магнитный где-то в Америке, а Южный в морях далёких. Компасы пришлось по-новому делать. Так проще, чем карты перерисовывать, ведь от катастрофы меридианы всякие сдвинулись, перепутались.

— Нам говорили, что только в детских садах мало кто пострадал, — Юсеф снова потёр подбородок. — Но выжили всё равно не все. Пока уцелевшие в чём-то разобрались, пока до детских садов дошли. Саня вон, говорили, от обезвоживания погибал, когда его нашли. А кто наши родители, как они нас звали, так неизвестно и осталось.

— Открыть дверь, пистолетчики-разведчики! — проорал, появляясь в дверях, Седых. В руках он держал большущий эмалированный тазик, с горкой заваленный парящими пельменями.

— Не ори, а заходи скорей, — Сабиров принял у него таз и поставил на столик. — Доставай кружки, Никола что-то там принёс.

— Коктейль ветеринара «Мечта старого мерина»? — весело посмотрел на Манжуру Седых.

— Нет, — засмеялся тот. — Просто разведённый спирт.

— Ах, как жалко, — старшина, привстав, вытащил с верхней полки кожаный несессер. В нём хранились изящные серебряные рюмочки и великолепные серебряные же ножи, вилки и ложечки. — Неужели этот старинный питьевой набор познакомится сегодня с пойлом простолюдинов вместо изысканных вин и коньяков?

— А куда он денется? — Сабиров вручил каждому по вилке. — По три пельменя скушаем, рюмочку выпьем. Приступим, господа. Вкусно.

Выпили, поморщились от горьковатого привкуса спирта, ударившего в нос, заели горячими пельменями.

— Будет время, я вас башкирскими котлетами угощу или казанским жарким, — здоровенный Сабиров расстегнул пуговицы на рубашке, стало жарко богатырю.

— Ну-ка, расскажи, — Седых никогда не пропускал случая узнать новости кулинарии, считая её самой важной в мире наукой. — Случай подвернётся, сделаем.

Сабиров постукал вилкой по пустой рюмочке, как бы намекая, что рецепты посуху не ходят. Опрокинув свои пятьдесят грамм и дождавшись того же от друзей, он заговорил: «Берешь поровну баранину, конину, говядину, только мякоть, и через мясорубку их пропускаешь. Соль, перец, и подкинуть жареного лука. Всё это перемешать хорошенько. Из фарша котлеты делаешь, только не круглые, а такие, как магазин у пистолета, вытянутые. В муке их валяешь, потом в бараньем сале жаришь немного. Поджарились, в духовочку их на две-три минуты. Достал, маслом полил, лучком зелёным, укропом посыпал и с гречневой кашей их. Вкуснотища! А казанское жаркое ещё проще. Баранину порезал, немного обжарил, в горшочек положил. Картошку почистил, пополам разрезал, поджарил чуть, на баранину уложил. Чернослив знаете? Его помыть холодной водой и сверху на картошку. Жареным луком засыпать, помидоры сверху, маслица топлёного чуток. Ну там соль, перец, лаврушку, бульоном мясным залить и в духовку на часик. Два таких горшочка съешь, весь день сытый ходишь».

Приятно вести разговоры про еду за богатым столом. Друзья внимательно выслушали рецепты Сабирова и начали вспоминать, что, когда и где ели они.

Но тут в коридоре зашлёпали чьи-то шаги. В купе заглянул заспанный стрелок, мадьяр Тибор в одних трусах и розовых тапочках.

— Э, ничего себе, — он зевнул. — Думаю, кто героям мешает после ночного патруля отдыхать? А это старшина молодец. Налейте-ка отличнику погранслужбы, а пельмени можно совсем не давать.

— Давай, заходи, — Седых кивнул. — Только не ори, остальных разбудишь, а тут самим мало. Будешь должен.

— Я тебе ещё раз жизнь спасу, — стрелок почесал встрёпанную голову. — Наливай скорее, а то Васю разбужу.

Старшина ткнул в бок Манжуру.

— Наливай, Никола, этому бандиту. Васю нам не надо. Он один тут всё сожрёт и выпьет.

Спирт плескался в рюмках с почерневшими вензелями, высветляя донышки. Пельмени макали в тёртый хрён со сметаной и тарелку с уксусом — кому что нравилось. Говорили о новых союзниках из Екатеринбурга. Сошлись на том, что если они смогут выставить бойцов триста-четыреста, уже будет хорошо. Потом захмелевшего Манжуру уложили спать, а бойцы ушли на обед, где им полагались ежедневные сто грамм походных. Николаю опять приснились странные сны. Негр в синем халате что-то кричал ему и бил палкой по ногам. Вокруг стояли хмурые смуглые люди и дёргали его за нос, за уши, за кожу на плечах и груди. Застонав, Манжура проснулся. В купе было темно, но в коридоре горели лампы. Там кто-то разговаривал. Николай встал с дивана и вышел из купе. Увидевшие его стрелки приветственно кивнули и