Читать книгу "Сияние - Сергей Извольский"

Обычное, с живыми эмоциями; глаза пусть и с едва заметным голубым отсветом, но привычные — человеческие. Следом за Новицким в комнату даже не зашла, а ввалилась сразу целая толпа — весь ее класс. И, кроме них, среброволосая сестра Новицкого — Наоми. Прасковья Богдановна напряглась было — она хорошо запомнила эту мелкую дрянь, но сейчас Новицкая даже внимания не нее обратила, пройдя мимо и не удостоив даже взглядом.

Двери за прибывшими закрылись, сразу после этого кто-то включил верхний свет. Пока Прасковья Богдановна жмурилась, привыкая к яркому освещению, все разошлись по ставшей вдруг тесной комнате. Когда Прасковья Богдановна вновь открыла глаза и смогла рассмотреть прибывших, увидела, что они все взъерошенные, настороженные, напряженные. И потрепанные.

— Здесь мы в безопасности? — посмотрел Новицкий на чернокожего мужчину.

Не отвечая вслух, странный незнакомец с желтыми глазами просто кивнул.

— Хорошо, — протянул Новицкий. — Теперь надо попробовать понять, что происходит…

Сразу после этой фразы взгляды всех, кто находился в комнате — в том числе и взгляд Прасковьи Богдановны, обратились к нему.

— А что вы на меня так смотрите? — негромко поинтересовался Новицкий.

— Может быть это ты расскажешь нам, что происходит? — произнесла Бертезен с выражением. — А еще расскажешь, почему тебя было два?

Новицкий прикусил губу, серьезно задумавшись, после чего снова посмотрел на чернокожего незнакомца.

— Сколько у нас времени?

Снова странный желтоглазый мужчина не ответил вслух. Просто выставил открытую ладонь в успокаивающем жесте, словно показывая, что беспокоиться не нужно и время есть сколько угодно.

— Тогда давайте попробуем разобраться, — пожал плечами Новицкий.

Только сейчас Прасковья Богдановна обратила внимание, что на Новицком школьный парадный мундир, а совсем не та одежда, в которой он уходил отсюда недавно.

Прасковья Богдановна вздохнула, и, преодолевая возвращающуюся боль, потерла ладонями лицо. Она уже не понимала, где грани реальности.

Вокруг нее происходило что-то, что просто не должно и не может происходить. Даже несмотря на затуманенное приготовленным по домашнему рецепту обезболивающим сознание, Прасковья Богдановна это понимала.

Глава 5

В себя после падения я пришел практически сразу. Меня уже поднимали на ноги — с одной стороны Наоми, с другой да Сильва.

В беспамятстве, судя по ощущениям, я находился всего несколько секунд — вокруг ничего не изменилось. Что Ангелина на прежнем месте — закрыв голову руками, сидит прислонившись спиной к стене, что Бертезен с Магнуссоном там, где я запомнил их местонахождение.

«Четыре секунды вас не было, шеф», — проявилась Альбина.

Ее слова просто как патока по душе — во время нахождения в загробном мире мне ее очень, очень не хватало. Как часть души оторвало.

«Мне вас тоже не хватало, шеф»

«С тобой что было, ты где все это время…»

Осекся я на середине мысли, сразу и напрочь забыв вообще о том, что хотел спросить. Было отчего — рядом происходило что-то просто невероятное. Да Сильва и Наоми тоже замерли — они стояли рядом, но на меня не смотрели. Вдруг я почувствовал, как да Сильва сильно, до боли, сжимает мое предплечье, но сам внимания на это практически не обратил.

Все находящиеся рядом, даже встрепенувшаяся Ангелина, смотрели сейчас в сторону тысячелетних деревьев святилища, рядом с которыми материализовался аватар стихии. Он сиял сочным зеленым светом и возник прямо перед Гарсией. После появления в этом мире, уходя от сверкающих рядом со мной молний, она откатилась в сторону — так что оказалась в стороне от общей группы, и сейчас стояла перед горящим аватаром с другой его стороны от нас.

Только сейчас я обратил внимание, какой истощенной Гарсия выглядит — яркие зеленые отсветы сияния на ее лице еще более подчеркивали внешность исхудавшей девушки. Там, в загробном мире, она похоже вместо силы жизни отдала мне силу своей души. Иначе я никак не могу объяснить факт того, что выглядит она сейчас — после перемещения в мир реальный, как только что освобожденный узник концлагеря.

Широко раскрыв глаза и замерев, девушка смотрела на сияющий перед ней огнем чистой энергии конструкт. С появлением на поляне аватара стихии вообще все замерли — все, как и я, ощутили невероятное эхо силы. Это ощущение было намного мощнее того, что все мы испытывали совсем недавно на арене, когда аватары стихий создавали во время инициации. Не то, что намного, на порядки сильнее — как отличается жар от небольшого костерка от жара полыхающего дома.

Да, активный Круг Стихий отчетливо резонировал эхом силы, но испытываемые тогда ощущения не шли ни в какое сравнение с тем, что происходило сейчас. Там была сила, здесь — мощь.

Вдруг я услышал, как сдавленно бормочет да Сильва. Скосил взгляд и увидел, что он с трудом остается на месте — подняв руку, предплечьем закрывая лицо словно от сильного ветра во время песчаной бури.

Огонь. Точно. Да Сильва выбрал Огонь как стихию, и последнюю неделю готовился к инициации именно в Огне. Жизнь, обелиск Жизни, на Круге Стихий находится практически напротив, и с огненной стихийной силой у них взаимное отторжение.

Да Сильва, кстати, меня уже отпустил и попятился прочь. Отведя от него взгляд, я посмотрел на Ангелину. Она находилась сейчас к Гарсии и аватару стихии ближе всех. От расходящегося по сторонам эха мощной силы принцесса клана Новиковых уже пришла в себя, глаза ее горели ярким ультрамарином. Обелиск Воды на Круге Стихий совсем рядом с Жизнью, поэтому в отличие от да Сильвы Ангелина буквально купалась в море благожелательной энергии.

Кровь — неотъемлемая часть Жизни, универсальный дар. И Бертезен с Магнуссоном сейчас тоже чувствовали прилив сил, глаза их ярко светились алым багрянцем. Намного ярче, чем я когда-либо у них видел; даже когда Магнуссон создавал кровавые крылья, в его взоре не было и половины от нынешнего сияния.

Молния, как и Кровь — тоже универсальная сила. Создается молниеносный аватар обычно двумя владеющими, с помощью совмещения Воды и Воздуха. Обелиск Воды на Круге Стихий находится близко к Жизни, Воздух — почти так же далеко, как и обелиск Огня. Поэтому я, в отличие от остальных, оказался в равновесии и не испытывал никаких эффектов. Ни негативных, как да Сильва, ни положительных — как Магнуссон, Бертезен и вставшая на ноги и воспрявшая после загробного мира Ангелина.

Никак не отразилось происходящее и на Наоми — она стояла довольно спокойно, привычно прижавшись ко мне. Похоже, как и я просто наблюдает за происходящим в ожидании. А наблюдать было за чем — инициация началась. Гарсия, освещенная зеленым сиянием,