Читать книгу "Алые перья стрел (трилогия) - Сергей Петрович Крапивин"

с красивым названием Подольная. От дома до песчаного берега Немана шагов триста. Никакая это не пограничная река, как сначала думал Лешка. За ней тоже город, там заводы и фабрики. А граница от города самое близкое километров за восемь. Но все равно это очень интересная река. Она широкая и быстрая, а посредине мелкая. На солнце ясно просвечивает желтая отмель. А у берегов — глубина. Переплывешь ее, и на середине можно спокойно ходить по щиколотку в теплой воде. Дальше снова глубоко, но после отдыха на отмели совсем нетрудно добраться до другого берега.

Это Лешка сегодня и сделал.

Вообще-то Дмитрий предостерегал его от такого шага.

— Понимаешь, Алексей, коварный этот Неман. Мин, конечно, уже нет, раз пароходы пошли. Зато воронки. Тут, говорят, каждый год кто-нибудь отправляется к Нептуну. У тебя как с плаванием?

— Ну как… Нашу Туру переплываю, а она же без острова посередине.

— Гляди. Все-таки надо поосторожнее.

Сегодня Лешка махнул на другой берег ввиду необходимости. Еще вчера трое мальчишек с той стороны обидно захохотали, когда он доплыл до отмели, передохнул и тут же повернул обратно. Один из них отчетливо прокричал что-то насчет толщины кишок и заждавшейся мамочки. Ночью Лешка спал плохо.

И вот сейчас он подходил четким кролем к бревенчатому плоту, на котором сидели мальчишки. Подплыл, подтянулся на руках и выметнулся на плот.

— А ничего шлепает! — одобрил один из троих, обращаясь не то к Лешке, не то к приятелям.

Он полулежал на сосновых бревнах, худой и черный от загара. Лобастая голова коротко острижена. Глаза круглые, глядят в упор.

Лешка встал на ноги. Он открыл рот, чтобы сказать парням деликатное «здравствуйте», но язык сам собой произнес более подходящее к обстановке:

— Здорово!

— О! Восточник! — захохотал вдруг плотный белокурый мальчишка и дурашливо задрал ноги. — Еще один на нашу голову. Ты из какого колхоза, лапотник?

Смысл вопроса Лешка не совсем уловил, но его интонация сомнений не оставляла. Она была откровенно издевательской.

Лешка нащупал пяткой углубление между бревнами, уперся в него ногой и выбросил руку по направлению к белокурой кудрявой шевелюре. Но дотянуться не успел, потому что блондинчик вдруг заскользил по мокрым бревнам в сторону, получив основательный пинок в зад. Это угостил его широколобый.

Проследив медленно-поступательное движение кудрявого к воде и убедившись, что тот не свалился, паренек повернулся к Лешке и коротко улыбнулся. Вверху у него не оказалось двух зубов.

— Плюнь. Садись. Меня зовут Михась. Тот, что под хвост получил, — Казик. А это Стась.

Тут Лешка разглядел и третьего мальчишку, который сидел в сторонке. Как и все, он был в одних трусах и такой же загорелый. Но и не такой, как все. Лешка наблюдал за ним всего лишь пару секунд и испуганно отвернулся.

У парнишки непрерывно дергалась куда-то в сторону и кверху голова, судорожно поднимались и опускались плечи, ходуном ходили или вдруг начинали трястись мелкой дрожью сложенные на коленях руки.

И еще были у него карие мохнатые глаза. Получалось как-то так, что глаза не дергались вместе с головой, а все время прямо и будто укоризненно смотрели на Лешку.

— Чего он так? — шепотом спросил Лешка.

— Контуженный, — коротко объяснил Михась. — Немец в погреб гранату кинул, а Стаська ее обратно. Чуть-чуть не успел: близко разорвалась. Мать жива осталась, а все шишки — ему.

— Он хоть разговаривает?

— Заикается здорово. Стесняется. Но слышит все. Ты с ним поговори. Стаська! Он с тобой познакомиться хочет.

И Михась прыгнул в воду, а Лешка остался на плоту с контуженным Стасем. Но из головы у него словно ветром выдуло все подходящие слова. С девчонками и то легче было бы знакомиться. Выручил сам Стась.

— От… от… отк… — мучительными толчками вырывалось из его горла.

Лешка испуганно и вместе с тем облегченно замахал на него руками:

— Да ладно, ладно, я понял. Откуда я приехал?

Стась утвердительно махнул ресницами.

…Западная Сибирь. Самая опушка тайги. Знаешь ты, парнишка с Немана, что такое тайга? Про это Лешка может рассказывать долго. Тайга — как океан. Город будто на берегу. Хороший город. В войну там мины, снаряды, автоматы делали для фронта. Лешкин класс ходил на воскресники разгружать баржи. Встанут цепочкой и передают из рук в руки чурбаки лиственничные. Из них приклады точили на заводах. А еще ребята теплые вещи собирали фронтовикам, у кого были лишние. Валенки, шапки, рукавицы. Верховный Главнокомандующий прислал благодарность школе. Не одной, конечно, Лешкиной, но и ей тоже…

Лешка говорил, говорил, говорил. Чтобы только снова не наступило молчание, чтобы еще раз не услышать жуткого, натужного заикания. Он говорил обо всем на свете: рассказывал, как его отряд собрал железного лома на целый танк, как мальчишки сделали в кабинете географии огромную карту фронта и отмечали флажками освобожденные города, как он многие эти города сам увидел, пока ехал сюда от Москвы. Он немножко приврал, рассказывая о целых вагонах трофейных знамен: будто бы видел, как их везут в столицу воины-победители. Зато он говорил сущую правду об оркестрах и толпах народа на каждом вокзале, где народ встречал воинские эшелоны из только что поверженной фашистской Германии.

Он не заметил, когда вылез из воды на плот Михась и стал внимательно слушать, как тихонько подобрался и сел сзади розовощекий Казик. Именно он-то и прервал затянувшийся монолог.

— Здорово ты брешешь, — услышал вдруг за спиной Лешка. — Послушаешь, так у вас в России точь-в-точь как в ксендзовском раю. А чего же вы тогда к нам сюда, на Запад, претесь? Небось сытнее тут, пока не успели колхозов наделать. А если вы такие непобедимые, то зачем немца пустили до самой Москвы?

Лешка так был огорошен нелепыми вопросами, что посмотрел на розовощекого Казика даже с интересом. Как смотрят обычно на полоумных. Потом молча пожал плечами.

— Что — заело говорилку? — не унимался кудрявый блондинчик. Его круглый подбородок с бороздкой посредине затрясся в недобром смехе.

Ответил Михась. Коротко и внушительно.

— Стихни, зануда! Человек от души разговаривает, а ты в свару лезешь. Не нравится, дуй отсюда. Верно, Стась?

Карие глаза согласно моргнули…

На следующий день они снова встретились. Утром Лешка сказал брату, что обедать к нему сегодня не придет, потому что дела. А возьмет что-нибудь пожевать с собой на берег. Дмитрий хмыкнул:

— Привыкаешь? Ну валяй.

Что ни говори, а такой брат заслуживал всяческого почитания.

Привязав на голову завернутые в майку бутерброды с неизменной тушенкой, Лешка переплыл реку и вскарабкался на плот. Михась и Стасик сидели на прежнем месте, а