Читать книгу "Академия хаоса. Когда рушатся стены - Ольга Алексеевна Ярошинская"

над гексаграммой воинской удачи, пытаясь сосредоточиться. Огонь, анимагия, смерть – луч некромантии штриховался от себя.

Интересно, что звезда всегда рисуется целиком. Потом какие-то лучи усиливаются, но все же… Было что-то цепляющее в этой мысли, что-то такое, над чем стоило бы подумать, но меня отвлек всплеск воды, и я подалась вперед, заметив дельфинов, подплывших совсем близко к берегу. Глянцевые спинки с острыми плавниками разрезали серую воду, то выныривая, то исчезая, а потом среди них мелькнули крепкие плечи и темная голова, пересеченная шрамом.

– Эммет? – ахнула я, вскакивая на ноги.

Он вынырнул среди дельфинов и вновь скрылся в серых волнах. Вода здесь была холоднющая, и море вгрызалось в скалы со свирепостью злобного пса, но Эммет был в своей стихии. Я услышала его смех, а потом он ушел в воду без всплеска, сверкнув голыми ягодицами, и я решила уйти. Подобрав оброненный учебник, я выпрямилась, и Эммет меня заметил.

– Арья, погоди! – выкрикнул он, махнув мне рукой.

Вода у берега вспенилась, поднялась, и его вынесло послушной волной прямо ко мне.

– Я слишком часто вижу тебя голым в последнее время, – заметила я, прикрыв лицо учебником по гексалогии.

– Хочешь поговорить об этом? – предложил он, опустив пальцем книжку и широко улыбаясь.

Капли падали с его волос на голые плечи, ручейки воды струились по гладкому телу, и весь он был словно воплощение свободы и молодости.

– Ты говоришь как Изергаст, – сказала я. – Может, его плащ на тебя дурно влияет?

– Угадала, – усмехнулся Эммет. – Кстати, Изергаст затащил меня сегодня в свой кабинет равновесия и с полчаса пытал всякими вопросами.

– Что же он хотел узнать?

– В основном, как я просочился в щель в полу твоей спальни, – хмыкнул Эммет. – Видите ли, это высшая степень владения магией – когда кто-то становится самой стихией. Хочет сделать из меня мастера хаоса.

– А ты?

Эммет помолчал, глядя на меня, а потом выпалил:

– А я хочу тебя.

И, быстро склонившись, сорвал поцелуй с моих губ.

– Эммет! – воскликнула я, отшатнувшись, и едва не свалилась с обрыва.

Нога соскользнула по траве, я взмахнула руками, роняя учебник, и почти успела представить, как лечу на острые скалы, но Эммет схватил меня за руку и подтянул к себе.

– Арья, не выходи за него, – быстро попросил он, обнимая меня и будто не понимая, как это выглядит со стороны. – Не делай этого.

Я хотела напомнить, что вообще-то тоже много раз просила не лезть ко мне с объятиями и поцелуями, оттолкнуть его, возмутиться, но вместо этого спросила:

– Почему? Только не говори, что он старый и все такое. Почему мне не надо выходить за Родерика?

– Потому что я люблю тебя, – произнес Эммет так, словно это какая-то очевидная истина.

Его руки погладили мою спину, бирюзовые глаза пытливо заглянули в мои.

– Это не любовь, – покачала я головой, отстраняясь. – Ты испытываешь ко мне симпатию, влечение, и ты тоже нравишься мне Эммет, но мы ведь договорились остаться друзьями.

– У меня не выходит, – произнес он почти жалобно. – Я люблю тебя, Арья. Потому что иначе не могу это назвать. Мне нравится смотреть на тебя, поддразнивать, трогать. Особенно трогать! И я просто с ума схожу, как хочу заняться с тобой любовью. Конечно, я себя контролирую, никакого срыва, не думай. Я бы мог оставаться где-то рядом, в тени, если бы видел, что ты счастлива с Адалхардом. Но я все думаю, что со мной тебе было бы лучше.

И я отчего-то вздрогнула от его слов и обхватила себя руками. Это так походило на речь Изергаста про настоящую любовь.

– Я люблю Родерика и очень счастлива с ним, – заявила я, вздернув подбородок и посмотрев Эммету прямо в глаза. – Знаешь, лучше нам вообще не общаться какое-то время, пока у тебя это не пройдет.

– Он водит тебя на свидания? – сердито спросил Эммет. – Проводит с тобой время помимо постели? Разговаривает? Спрашивает, как прошел твой день и что ты ела на обед? Он даже не соизволил поехать с тобой в Адалхорт!

– Ты прекрасно знаешь, что он ездил по дворец, и знаешь – почему. Мы убили императора, Эммет. Родерик защитил нас.

– И за это ему большое спасибо, – кивнул он. – Но почему ты сделала это со мной, а не с ним? Мне все не дает покоя этот вопрос. Ты рисковала жизнью, Арья, а он об этом даже не знал! Почему ты не обсудила с Адалхардом свои планы? Знает ли он вообще хоть что-нибудь о тебе?

– Уж побольше чем ты, – огрызнулась я.

– Ненамного, – ответил он, окинув меня потемневшим взглядом. – Дай мне с полчаса, и я все наверстаю.

– Знаешь, Эммет, я слишком долго щадила твои чувства, – выпалила я. – Но как выразиться еще яснее? Я люблю Родерика. Ты мне как брат.

– Я помню тот поцелуй на мой день рождения, – кивнул он. – Сестренка. Ты хоть сама понимаешь, что если бы не Адалхард, то ты была бы со мной?

– Я бы стала путницей, если бы не он, – возразила я. – Или запечаталась. О чем мы вообще спорим? Как будто сейчас на меня вдруг снизойдет озарение: ой, Эммет говорит, что Родерик мне не пара, а он ведь не может ошибаться…

– Могу, конечно, – сказал он спокойнее. – Но и ты можешь ошибаться, Арья. Ты не сказала ему про то, что хочешь убить императора. Почему?

– Может, как раз это и было моей ошибкой.

– А ты сказала, что тебе не понравился Адалхорт? – спросил Эммет, и я отвела взгляд. – Значит, нет. Это любовь, Арья? Он собирается засунуть тебя в черную башню на унылом острове, к озверевшей от тоски свекрови, злобному братцу и козам. И ты молчишь?

– Драконы там были ничего такие, – ляпнула я.

– Драконы зачетные, – согласился Эммет. – Со мной ты можешь обсудить все что угодно. Не боясь и не думая о том, что я могу что-то понять не так. Я открыт для общения, – он расставил руки в стороны, и я, фыркнув, отвернулась.

– Ты слишком открыт, Эммет. Надеюсь, в следующую нашу встречу ты для разнообразия будешь в трусах.

– Мои надежды кардинально противоположны, – нахально заявил Эммет, и я по голосу поняла, что он улыбается. – Впрочем, мы идем на свадьбу наших родителей, так что действительно лучше приодеться.

– Когда? – выпалила я, обернувшись. – Мама еще не писала мне.

– Значит, скоро напишет или явится лично. Свадьба через неделю, в Фургарте. В связи с трауром это будет скромная церемония для своих. Твоя мать, наверное, негодует, что император так некстати помер.

– Вряд ли, – засомневалась я.

– Искупаемся