Читать книгу "Живая мозаика - Людмила Константиновна Татьяничева"

Вы понимаете — не верю. Не может быть, чтобы такой ответственный участок не был освещен в литературе. Я, конечно, не сижу сложа руки и со своей стороны кое-что придумала. Обратили внимание на тачку с медным совком? Это моя рационализация.

Аня нагнулась к самому уху и доверительно зашептала:

— У меня еще есть одна мысль. Общесоюзного значения, но я хотела бы сперва литературу почитать. Может быть, это приспособление уже кто-нибудь изобрел. И тогда про меня могут плохо подумать. Образование-то у меня маленькое, всего шесть классов. Но я решила обязательно учиться. На техника чистоты. Вы знаете, какая это будет работа? Скажем, сижу я где-нибудь в будке. Передо мной доска с кнопками: нажму одну — сразу все фортки откроются и вентиляторы заработают. Нажму другую — пылесосы как начнут глотать пыль. Через пять минут воздух в цехе станет, словно в лесу после дождя. А третью кнопку нажму — пойдет в ход такая машина, а какая, я и сама пока не знаю, но, в общем, пол в цехе станет чистый, как зеркало…

В МЕХАНИЧЕСКОМ ЦЕХЕ

Огромную деталь, длинную, округлую, подхватывает подъемный кран и бережно несет по цеховому пролету на высоте станков. Впереди, держась за край этой детали, вышагивает маленькая курносенькая девушка, с тонкими косичками. Ей предстоит в течение многих часов на своем станке обрабатывать эту громадину. Кажется, что не кран несет послушное металлическое тело, а оно само шагает за девушкой, как добродушный и послушный воле хозяина конь. Сходство усиливается еще больше, когда девушка, обращаясь к своей подружке, похлопывая замасленной ладошкой по круглой поверхности детали, звонко кричит:

— Хорош валик, а?..

ТЯЖЕЛЫЕ КИРПИЧИ

В каждом доме, который строился во время войны, непременно есть тяжелые кирпичи… Было это в сорок третьем году. По заданию редакции я пришла на стройку молодежного общежития, чтобы собрать материал для очерка о знаменитом каменщике.

Пристроившись в сторонке, наблюдала, как работает этот пожилой человек в грубой брезентовой робе и в брезентовых же ботинках на толстой деревянной подошве.

Работал он удивительно споро: в руках мастера кирпичи казались невесомыми — так легко подхватывал он их и клал в ряд с другими, закрепляя раствором.

И вдруг этот четкий красивый ритм прервался. К каменщику подошла заплаканная девушка и что-то ему сказала.

Я видела, как помрачнело его лицо, как согнулись, словно надломившись, крутые плечи. Трудным движением руки он снял с головы картуз и прижал его к груди.

Молча постояв минуту-другую, каменщик снова принялся за работу. Он медленно поднимал налившиеся тяжестью кирпичи, беря их теперь уже не одной, а обеими руками.

Так он трудился до копна смены — пожилой рабочий человек, узнавший в тот день, что единственный его сын погиб, защищая Родину.

КАКОЕ СЕГОДНЯ НЕБО?

Этого невысокого человека с большими темными очками на худощавом лице все мальчишки Солнечной улицы называют дядей Алешей.

Я ни разу не встречала его одного. Стоит дяде Алеше появиться во дворе или в сквере, как он тотчас же обрастает шумной ребячьей ватагой.

Всех их он узнает по голосам. И по шагам тоже может узнать — слух у дяди Алеши отличный. Он уверяет, будто слышит, как растет трава и как ворочаются в земле корни деревьев. Ребята ему верят, а их обмануть трудно.

Когда у дяди Алеши не болит голова, он играет с ребятами в жмурки. Чтобы не нарушать правил игры, ребята и ему завязывают глаза. Закинув голову и широко раскинув руки, дядя Алеша ищет притаившихся мальчишек. И очень радуется, если ему удается переловить всех до одного. Впрочем, ему это удается всегда…

Ребята рассказывают ему решительно все. Дядя Алеша — бывший военный летчик и отлично умеет хранить тайны.

Есть у него такое правило: ни о чем не расспрашивать, а ждать, когда человеку самому захочется выговориться.

Единственно, о чем он ежедневно расспрашивает ребят, — это о небе.

— Вы нарисуйте небо словами, — просит он, — да так, чтобы я его увидел!

И ребята «рисуют».

— Облака сегодня как беличьи хвосты, — наморщив загорелый лоб, импровизирует мальчуган лет десяти.

— Сказал тоже, — поправляет его товарищ, — у белок хвосты серые, а облака серебристые. Они похожи на убегающих от охотников песцов. А может быть, они убегают от солнца — боятся растаять?

Дядя Алеша кивает головой и задумчиво улыбается. В эту минуту он тоже видит небо.

ИНАЧЕ ОН НЕ МОЖЕТ

Во время загрузки шихты сталевара ударило по руке краном. Бригада осваивала новую марку легированной стали, и сталевар, считавшийся в цехе «королем нержавейки», с особой остротой переживал случившееся, он ругал себя за допущенную неосторожность, сетовал на медицину, которая слишком медленно врачует болезни, и чуть ли не через каждый час звонил на печь.

Однажды утром, тепло укутав больную руку, сталевар пришел в цех. Еще не доходя до своей печи, по ритмичному гулу и еще по каким-то неуловимым для постороннего уха признакам он определил, что печь идет горячо. Поговорив с товарищами, он устроился в будке пульта управления и стал наблюдать за работой бригады. Когда возникала необходимость, подавал дельный совет, предупреждал, одобрял.

Его присутствие помогало. Люди работали уверенно, слаженно. Да и сам он возле печи чувствовал себя бодрее — меньше болела рука. Он забывал о ней. Домой сталевар приходил, как после рабочей смены, — оживленный и по-хорошему усталый. Жена ворчала, но в душе гордилась и понимала — иначе поступить он не может. Сердце сталевара под стать металлу — сильное и горячее.

КРАСНЫЙ ПЛАТОЧЕК

Напротив нашего дома строится большое здание. Чтобы освободить для него место, пришлось снести десятка полтора деревянных домишек, отживших свой век.

Деревья, которые росли возле них, переселены в сквер. Только один огромный тополь не стали тревожить: оказалось, что он прекрасно вписывается в архитектурный ансамбль.

Рабочих на стройке пока не много. Главную роль выполняет могучий кран, неутомимо ворочающий грузами.

Управляет краном Красный Платочек — тоненькая черноглазая девушка в голубом комбинезоне и алой шелковой косынке.

Такие же косынки, только из ситца или сатина, носили мои сверстницы — комсомолки тридцатых годов. Возможно, поэтому мне так приятно смотреть на молоденькую крановщицу.

Каждое утро я вижу, как легко взбирается она по отвесной металлической лестнице на свой командный пост.

Сквозь стеклянные стенки поста управления мне приветливо светит ее