Читать книгу "Свадьба с чужим женихом - Мария Жукова-Гладкова"

– Я неоднократно слышала это от представителей различных стран и вас понимаю. Но ведь русские клиенты – одни из самых денежных.

Кюнце печально вздохнул.

– Дело в том, что я не понимаю ваших людей. И многие швейцарцы вас не понимают. Швайнштайгер смог найти вас, вашего отчима Бориса, этого русского адвоката, который возглавляет его представительство у вас в стране… Да, у вас есть толковые, образованные, деловые люди, которые понимают, как нужно работать. Но почему, например, господин Верещагин, глава очень крупной ювелирной фирмы, этого не понимает? Скажите, Полина, он настолько богат, что ему совсем не нужно наследство?

– Вы можете назвать сумму наследства? Тогда я постараюсь ответить на ваш вопрос.

– Миллионы! Несмотря на то, что, по нашим сегодняшним сведениям, их придется делить на четверых, это все равно гигантские суммы!

– Они лежат на счетах? – уточнила я.

– Вложены в акции.

«Это наследство будет однозначно очень кстати для Константина Владиленовича и его сына Николая», – подумала я.

– Вы представляете, Полина, что они нам даже ни разу не ответили! – продолжал Кюнце.

Оказалось, что адвокатская контора, в которой трудится Кюнце, уже трижды посылала официальные уведомления и Владимиру Верещагину с сыном, и Константину Верещагину с сыном. Другие клиенты, получив подобные уведомления, тут же связываются с адвокатами. Кто же откажется от наследства?!

– А вообще отказы от наследства были? – поинтересовалась я из праздного любопытства.

– В последние годы – нет. При коммунистическом режиме – да. Я знаю два таких случая. Вероятно, люди боялись властей. Если бы они получили наследство от умерших родственников за границей, то у них возникли бы проблемы на родине. То есть уезжать они из Советского Союза не хотели, а оставаться с наследством от иностранного дядюшки было опасно. Но были и те, кто брали.

– И переводили деньги в Советский Союз?

– На моей памяти несколько семей выехали за рубеж – наследства были достаточно крупные, чтобы начать жизнь в другой стране. К тому же оставалась недвижимость. Но и в Советский Союз переводили. Крупное наследство – ни разу. Но хватало для покупки кооперативной квартиры, машины. У вас же тогда это все было в дефиците. Не знаю уж, с кем эти люди здесь договаривались, наша фирма в этом не участвовала. Но все те случаи – это наследство от родственников, выехавших из России до или сразу же после революции семнадцатого года. Теперь мы занимаемся совсем другими делами. Вы же знаете, какой поток русских людей и русских капиталов хлынул на Запад в девяностые годы. Члены семей убитых или просто умерших бизнесменов и чиновников хотят получить то, что их отец, муж или брат скрыл в швейцарских банках.

– И завещания часто нет, – улыбнулась я.

– Почти никогда нет. И мы действуем не по воле наследодателя, а по поручению потенциальных наследников. Но вы это и сами знаете. Ваша контора занимается тем же самым. Поэтому и мы, и вы смогли так расширить штат. И нанять на работу некоторых надежных русских.

Кюнце улыбнулся мне.

– Но в вашем случае завещание есть, – утвердительно сказала я.

Швейцарский адвокат кивнул.

– Я могу спросить, кто завещал мужчинам семьи Верещагиных эти деньги?

– Посторонний человек. Не родственник. Но для нас это не играет роли. Наша контора, как и «Швайнштайгер и сыновья», всегда выполняет волю клиента.

«Почему этот человек завещал Верещагиным деньги? Надо обязательно сообщить об этом Борису Петровичу. Может, он как-то сможет выяснить, кто это».

Я понимала, что Кюнце мне не назовет фамилию наследодателя. Более того, он сказал, что фамилию наследодателя сможет узнать только получатель (или получатели наследства) через год после вступления в права. Для каждого оставлен конверт с письмом от наследодателя.

– Так он знал, между кем оно должно делиться?

– Он оставил десять запечатанных конвертов. На каждом написано «Моему наследнику». Никаких координат не указывается. Нам он оставил адрес «Ювелирного дома Верещагиных», на который следовало высылать уведомление Владимиру и Станиславу Верещагиным, и адрес квартиры, на которую следовало высылать уведомление Константину и Николаю. Но он предупредил, что наследников может оказаться гораздо больше, и дал нам поручение их найти после его смерти.

– Почему вы сразу же не обратились в детективное агентство?

– Мы допустили ошибку. Мы решили, что он имел в виду законных сыновей или внуков, которые могут родиться у Владимира и Константина Верещагиных. А потом нам подсказали, что речь шла о незаконных. Мы еще раз перечитали завещание. Да, имелись в виду все – законные и незаконные. И мы обратились за помощью к вам.

– Каким образом вы посылали уведомления о наследстве?

– Заказным письмом. Это наша обычная практика. Мы не используем для таких целей электронную почту. Все должно быть изложено на бумаге. Нам никто не ответил. Ни разу. Мы выслали по три письма каждой семье! В нашей компании было принято решение командировать меня в Россию. А тут со мной никто даже не удосужился поговорить!

– Но вы же вроде были в гостях у Константина и Николая, – вспомнила я. – Ели борщ.

– Я был в гостях у милейшей женщины с дочерью, которые кормили меня русской национальной едой! А совсем недавно эта женщина собиралась драться с другой в коридоре первого этажа! И молодой человек, который разговаривал со мной в офисе «Ювелирного дома Верещагиных» – единственный! – тоже сейчас участвует в драке!

Я хлопнула глазами. Я точно помнила, что мне сказал Владимир Владиленович в переговорной… Или… Кюнце не знает, что «милейшая женщина» и «молодой человек» как раз ему и нужны? А посторонним людям он, естественно, ничего о цели своего визита рассказывать не стал.

– Вы пытались здесь связаться с Константином Верещагиным?

– Не успел. Я прилетел в среду и сразу же отправился в «Ювелирный дом Верещагиных». Вы же понимаете, что мне, как иностранцу, было проще пойти в фирму с головным офисом в центре города, чем ехать в квартиру где-то на окраине? Тем более меня предупреждали о русских окраинах, да и я надеялся, что один брат пригласит другого…

Но в офисе «Ювелирного дома Верещагиных» Мирослава Кюнце никто не ждал. И ему даже в голову не могло прийти, что просто так его в здание никто не пустит – дюжие охранники требовали пропуск. А пропуск на Кюнце никто не заказал, так как он ни с кем заранее не договорился о времени встречи.

На счастье швейцарца, пока он пытался объясниться с охранниками на смеси английского и немецкого языков (один дюжий молодец считал себя знатоком английского, а второй – немецкого), появился приятный молодой человек Коля. Молодой человек выслушал несчастного швейцарского адвоката (оказалось, что Коля довольно прилично говорит по-английски), проникся проблемами иностранца, попросил подождать и вскоре вернулся с пропуском. У Кюнце потребовали паспорт, которого у него с собой не оказалось. Паспорт на тот момент находился у администратора гостиницы. Кюнце вообще не понимал, почему паспорт забрали на два часа. В других странах сразу же при клиенте снимают ксерокопию.