Читать книгу "Чернильные пятна. Как распознать преступника - Герман Роршах"

Эти, а также некоторые другие моменты отчасти обусловливают большое число хороших оригинальных ответов, что составляет следующую характеристику интеллекта. Появление большого числа хороших оригинальных ответов зависит от четкости энграмм и т. д., позволяющих обнаружить хорошие формы, а также от оптимальной подвижности, то есть от смещаемости энграмм. Для этого должен быть задействован большой запас имеющихся в распоряжении энграмм. Человек практической профессии обычно дает намного меньше хороших оригинальных ответов, чем человек с хорошим образованием, не говоря о художниках. Одни только оригинальные ответы, полученные в эксперименте по истолкованию форм, могут многое сказать об образовании испытуемого. Здесь нужно обращать внимание как на число, так и на предметное содержание оригинальных ответов. Если число оригинальных ответов свидетельствует о своеобразии психических ассоциаций испытуемого, то предметное содержание ответов – о том, является ли это своеобразие следствием только зацикленности на профессии или действительно разностороннего образования. Если все оригинальные ответы имеют одну и ту же предметную область, появляясь из одной и той же ассоциативной установки, то своеобразие ответов состоит главным образом в сосредоточенности на своей профессии: врач, дающий много ответов с анатомическими объектами, или ботаник, который в результате хорошего знакомства с неизвестными для неспециалиста формами привносит в эксперимент очень высокий процент Ориг.+. Если оригинальные ответы отличаются большим разнообразием, то в них довольно точно отражается индивидуальная образованность испытуемого.

Для оценки количества оригинальных ответов оказывается верным, что максимум вовсе не является оптимумом. Тот, у кого отсутствуют оригинальные ответы, наверняка и в жизни ведет себя не оригинально. Но те, у кого более 50 % оригинальных ответов, уже выпадают из области оптимальных значений. Если оригинальные ответы отличаются стереотипностью, то в лице испытуемого мы встретили человека, «зациклившегося на своей работе». Если это действительно оригинальные ответы, появляющиеся в результате необычайно легкой переключаемости, то испытуемый по меньшей мере оторван от реальной жизни, склонен уходить в свои проблемы, а чаще в фантазии, далек от того, чтобы разделять способы восприятия и мышления окружающих его людей вплоть до невозможности интеллектуальной адаптации к миру.

Таким образом, еще один компонент интеллекта состоит в обладании оптимальным числом энграмм, так как их чрезмерно большое количество приводит к невозможности социальной адаптации.

Наконец, умные люди отличаются тем, что по меньшей мере несколько их ответов испытали на себе воздействие кинестетических энграмм. Так что и в этом отношении необходимо исследовать наличие такого компонента интеллекта.

Полностью отсутствуют Дв у людей пустых, редко о чем-либо задумывающихся, у людей ригидных, депрессивных, у которых целостные ответы представлены в наименьшей степени. Больше всего Дв у художников, у людей, одаренных фантазией, у живущих в мире абстрактных идей. Между этими полюсами находятся еще две категории испытуемых: мало Дв мы обнаруживаем у практиков, что понятно, так как они занимаются репродуктивной деятельностью; больше Дв у теоретиков, конструирующих новое. В какой-то мере это говорит о том, что Дв характерны для тех испытуемых, чья активность сосредоточена прежде всего в духовной сфере, чьи интересы больше связаны с душевной жизнью, чем с окружающим внешним миром.

Между хорошим видением форм и числом Дв существует прямая пропорциональность; и только испорченное настроение у испытуемых обращает эту закономерность в противоположную. Так что здесь нам удается установить опосредованное другими факторами взаимоотношение Ф и Дв. Подобное происходит, когда мы начинаем сопоставлять число Дв со строгостью последовательности.

Между осознаваемой четкостью ассоциаций и числом Дв, скорее всего, существует обратная закономерность: при попытке усилием воли найти ответы по движению появляются нечеткие образы; это характерно для вторичных Дв эпилептиков и маниакальных больных. Испытуемые с наибольшей четкостью форм, педантичные и депрессивные люди, имеющие в ответах наилучшие формы и наиболее строгую их последовательность, характеризуются тем, что вообще не дают Дв-ответов.

И наоборот, число Дв прямо пропорционально числу Ц. Даже испорченное настроение не сказывается на таком соотношении; оно соответствует изменившемуся настроению. (Эти результаты представлены в таблице 8 экспериментальных данных.) Однако есть исключения: большое число Ц-ответов с относительно небольшим количеством Дв, незначительное число Ц-ответов с относительно большим количеством Дв. Эти исключения в целом не противоречат существующей пропорциональности, которая во всех случаях будет прямой. К тому же мы никогда не встречали очень небольшого числа Ц-ответов в сочетании с большим количеством Дв, а очень большое Ц-число почти никогда не бывает без многочисленных Дв. Таким образом, между целостными ответами и ответами с движением должна существовать, хотя бы частично, прямо пропорциональная зависимость.

Так как между кинестетическим компонентом и осознанным стремлением испытуемых обнаружить в эксперименте как можно более четкие образы существует обратно пропорциональная зависимость, мы вряд ли сможем когда-нибудь встретить много Дв в те моменты, когда достижение превосходных результатов приводит к большому Ц-числу. Кроме того, кинестезии сами по себе не имеют ничего общего ни с комбинаторными возможностями, ни с деятельностью на абстрактном уровне.

Таким образом, отношение между Дв и Ц должно определяться другими факторами, а именно аффективными и ассоциативно-предрасполагающими моментами формирования Ц, энергией на достижение успеха. То, что расстройство настроения не нарушает прямую пропорциональность, существующую между Ц и Дв, а соответствует им, иногда даже подчеркивая эту закономерность, говорит также о преобладании аффективных причин; та же самая энергия, которая привела к появлению большого числа, должна вызывать и Дв-ответы.

Такая же закономерность должна обнаружиться и в соотношении процента образов животных и оригинальных ответов. Действительно, число Дв находится в самых явных, ничем не нарушаемых (даже плохим настроением), прямо пропорциональных отношениях с разнообразием ответов, то есть в обратной пропорциональности к проценту образов животных. Еще яснее видна прямая пропорциональность между числом хороших оригинальных ответов и числом Дв. Таким образом, Дв должны иметь что-то общее с лабильностью ассоциаций, препятствующей доминированию стереотипизирующей интеллектуальной установки. В тех случаях, когда способность к выходу из-под контроля такого стереотипизирующего влияния очень высока (как это бывает у маниакальных больных и у людей, одаренных фантазией), тогда и число Ц велико; там же, где стереотипизация необычайно сильно выражена, там Дв-число мало или равно нулю. Обычно с возрастом стереотипизирующая тенденция нарастает, и точно так же уменьшается с возрастом число Дв.

Таким образом, Дв-ответы представляют собой те компоненты интеллекта, которые идут параллельно переключаемости материала ассоциаций, а также числу личностных ответов (Ориг.) испытуемого, которое может увеличиваться под влиянием веселого настроения, а при депрессивном настроении и притупленности чувств, состоянии апатии – уменьшаться, демонстрируя особо тесную взаимосвязь с аффективными процессами. В то же время на появление Дв-ответов никакого влияния не оказывают затрачиваемые испытуемыми усилия и целенаправленная концентрация внимания. Это может привести разве что к снижению показателей, так как в конце концов Дв-ответы скорее идентичны бессознательной, чем сознательной аффективной энергии, предрасполагающей к богатству и лабильности ассоциаций.