Читать книгу "Суд да дело. Судебные процессы прошлого - Алексей Кузнецов"

К XIX веку административные гонения на ведьм постепенно сходят на нет, и дела о «волховании» полностью остаются в ведении церкви, которая тоже занимается ими без особенного энтузиазма. Это можно понять — плетью обуха не перешибешь: ведь, несмотря на постоянные увещевания со стороны церкви о несовместимости ворожбы с христианством, народное сознание никакого противоречия не видело, и драгунская жена Настасья Трифонова в первой половине XVIII века искренне утверждала, что, наговаривая приятельнице на соль, чтобы муж ее любил, никоим образом ту не портила, поскольку «наговор-де мой божественный». Да и сами священнослужители подчас не брезговали магией: отправляясь в епархию для получения звания пономаря, пошехонский дьячок Иван Кузьмин читает популярный заговор «Иду на них аки волк, а они предо мною падите аки овец…» Куда дальше-то?

И то сказать, в наши дни по-прежнему трудно не наткнуться на рекламное объявление какого-нибудь «приворота без греха» от «православной колдуньи матушки Серафимы». А ведь, почитай, два с половиной столетия минуло.

12. «Девкам замуж не ходить…»

(судное дело скопцов, Российская империя, 1772)

Известно, что царь Петр I был большим прагматиком. Соответственно относился он и к церкви, которую за период длительного своего правления окончательно превратил в часть государственного аппарата (справедливости ради надо заметить, что начался этот процесс еще при его отце Алексее Михайловиче Тишайшем). Во главе ее вместо патриарха был поставлен Синод, ставший своеобразным «министерством по делам церкви» и контролируемый правительственным чиновником — обер-прокурором. Монахов приписали к определенным монастырям, белое же духовенство было «переформатировано» в замкнутое сословие, приход в которое людей со стороны был практически исключен. Число священников было значительно сокращено, оставшиеся при сане были переведены на казенное жалованье и обременены дополнительными обязанностями, в том числе доносить «куда следует» информацию о государственных преступлениях (понятие, стремительно расширявшееся в Петровскую эпоху), полученную на исповеди.

Неудивительно, что простой народ, немалой частью своей критически отнесшийся еще к никоновским реформам и гонениям на старообрядцев, все более утрачивал доверие к этой официальной структуре. Одним из следствий стало появление немалого количества учений, относимых исследователями к «народному христианству» — попытке выстроить новые отношения между Создателем и его творениями с весьма своеобразной догматикой, обрядовостью и молитвенными практиками.

«…проповедуют Христа, аки бы истинного»

Ярким примером такого «живого творчества масс» становится в XVIII веке движение, именуемое в официальных документах «христовщиной» или «хлыстовщиной». Еще в начале XVIII века известный церковный деятель и писатель Дмитрий Ростовский писал о нем: «…обретается некий мужик, его же зовут Христом и яко Христа почитают; а кланяются ему без крестного знамения. Пристанище того Христа в селе, зовомом Павлов Перевоз, на реке Оке, за Нижним городом 60 верст. Сказуют того лжехриста родом были Турченина; а водит с собой девицу красноличну и зовет ю материю себе, а верующие в него зовут ю богородицею. Имать же той лжехристос и апостолов 12 иже ходящее по селам и деревням проповедуют Христа, аки бы истинного, простым мужикам и бабам; и кого прельстят, приводят к нему на поклонение. Той толк, глаголемый христовщина, аще и хулит церковь божию, обаче в церковь входити и к кресту прикладываться и к иерейскому благословению приходити не возбраняет». При императрице Анне «гнездо» ереси было обнаружено аж в Первопрестольной, причем не где-нибудь, а в перворазрядных монастырях. Гонения на «христов», как водится, увеличивали их популярность, придавали новой вере и ее адептам ореол мученичества. Распространяясь по деревням, она неизбежно дробилась на «толки». Одним из них становится во второй половине XVIII века скопчество.

Трудно сказать, кому первому пришла в голову идея победить врага рода человеческого столь простым способом, как самооскопление его потенциальных жертв. Зато можно достаточно точно установить, когда состоялось по этому поводу первое следствие, завершившееся некоей квазисудебной процедурой, своего рода «Первый скопческий процесс». Это произошло в царствование Екатерины II, в 1772 году, в Орловской губернии. 25 апреля священник села Никольское Петр Тимофеев подал в Орловское духовное правление (уездное административное и судебное учреждение, подчинявшееся местному правящему архиерею и духовной консистории) доношение, в котором сообщал, что его прихожанка, жена однодворца Дарья Степановна Маслова, во время исполнения мирских треб в ее доме сообщила ему, что три однодворца той же деревни «неизвестно для чего или, может быть, по какой-либо ереси сами себя оскопили». При доношении прилагалась и сама Дарья Маслова, стремившаяся отомстить соседям за то, что они, испугавшись разоблачения, якобы подстроили сдачу ее мужа в рекруты. Она показала, что ее муж Трифон предыдущим летом во время купания обратил внимание на то, что его односельчанин Михаил Маслов «незнаемо для чего сам себя скопил». На расспросы Трифона Михаил отвечал, что сделал это для того, «дабы не соединяться с женой плотски… причем-де выговорил, что таковые же, сами собой скопившиеся, имеются.». Всего следствие выявило ни много ни мало 246 причастных к ереси, но сыскать смогли только 60 человек, из которых 33 оказались скопцами, а остальные принадлежали к иным хлыстовским толкам.

Следователи выяснили, что вступавшие в ересь давали клятву: «Даю я порукою Крест Животворящий, чтобы пива, вина не пить, матерно не бранитца, нечестивого не поминать, по свадьбам, по радинам и по кстинам (отмечание рождения и крещения. — А.К.) не ходить, никаких прелестей плотских не творить, молодцам не женитца, а девкам замуж не ходить, женам спать на ложе, а мужу на другом». Что же касается желающих «окончательно очиститься», то это происходило, например, следующим образом: «Чего для он, Блохин. вошед в особую избу, где такое же бывает сонмище, сам себя скопил, раскаленным железом те тайные уды себе отжег сам, отчего в той избе и лежал болен девять дней. И тогда же, проведав про него, Блохина. пришел к нему товарищ его, такой же беглый. крестьянин Кондратий Трифонов, с коим он в вышеописанные времена хаживал по миру; и, сведав от него, Блохина, что он скопился, взяв такое же железо, стал скопляться, только от робости сам уды свои отжечь не мог, но как он, Блохин, то увидел, и взяв железо, раскаля в печи, те уды его отжег».

Идейной основой скопчества, судя по всему, явилась фраза из Евангелия от Матфея: «Есть скопцы, которые из чрева матернего родились так; и есть скопцы, которые оскоплены от людей; и есть скопцы, которые сделали сами себя скопцами для Царства Небесного. Кто может вместить, да вместит». Есть в Священном Писании и трудах Отцов церкви и другие косвенные указания на благость такого пути.

Чиновник из Петербурга с именным повелением

Духовное управление проделало внушительную работу, накопив около 300 листов записей допросов и других следственных документов, когда на Орловщину прибыл уполномоченный из Петербурга в высоком чине. Полковник Волков имел на руках именной указ императрицы, предписывавший ему во всем тщательно разобраться и виновных крепко наказать: «…В рассуждении сего повелели Мы вас отправить в город Орел, где имеете наперед у тамошнего воеводы и в Духовном правлении наведаться, действительно ли состоит там такое дело. Если найдете, что подобное следствие начато, то имеете истребовать к себе сие дело. Должны вы изыскать прежде всего, кто сей вредной ереси зачинщик и кто ее над другими людьми в действо производил; буде доныне сии люди не сысканы, то велите их сыскать немедленно. Всех же, в сем деле участвующих, вины разделить на три класса: 1. начинщик или начинщики и те, кои других изуродовали; 2. те, кои быв уговорены, других на то приводили; 3. тех простяков, кои быв уговорены, слепо повиновались безумству наставников.»