Читать книгу "Притяжение - Бриттани Ш. Черри"

Она снова начала задыхаться?

Достаточно ли сильны ее легкие?

Переживет ли она эту ночь?

Уложив Тэлон в кроватку, я сел рядом на пол.

Она шевелилась, и я вскакивал на ноги, чтобы проверить ее.

Она не шевелилась, и я вскакивал на ноги, чтобы проверить ее.

Я облажаюсь.

Врачи ошибались. Я был уверен в этом. Ее еще рано было выписывать домой. Она к этому была не готова. И я не был готов. Она была слишком маленькой, а мои руки слишком большими.

Я сделаю ей больно.

Я совершу ошибку, которая будет стоить Тэлон жизни. Я не могу этого допустить.

Достав телефон, я набрал номер, который набирал неделю за неделей.

— Джейн, это я, Грэм. Я просто хотел, чтобы ты знала. Тэлон выписали домой. С ней все хорошо. Она не умрет, Джейн, и я просто хотел, чтобы ты об этом знала. Теперь ты можешь вернуться домой. — Я крепко сжал в руке телефон, и в голосе прибавилось строгости. — Возвращайся домой. Пожалуйста. Я не могу… не могу заниматься этим без тебя. Я не справлюсь один.

С того момента, как врачи сказали, что Тэлон выписывают домой, я отправил уже несколько таких сообщений. Но Джейн так и не вернулась.

Та ночь была самой тяжелой в моей жизни.

Каждый раз, когда Тэлон начинала плакать, я не мог ее успокоить. Каждый раз, когда брал ее на руки, я боялся, что причиню ей боль. Каждый раз, когда кормил ее, а она отказывалась есть, я беспокоился о ее здоровье. Нагрузка была слишком велика. Разве мог я поддерживать жизнеобеспечение такой крошки? Разве может чудовище заниматься воспитанием ребенка?

Вопрос Люси — тот, который она задала мне при нашей последней встрече — снова и снова возникал в моей голове.

Кто ранил меня так сильно, что сердце мое превратилось в кусок льда?

Часть «кто» из этого вопроса была самой простой.

Мой разум старался стереть это.

Глава 7

Одиннадцатый день рождения

Мальчик стоял неподвижно в темном коридоре, не зная, хочется ли ему, чтобы отец его заметил. В тот вечер он был дома один. Но в одиночестве он чувствовал себя в большей безопасности. Мальчик был уверен, что отец вернулся домой пьяный, потому что за последнее время уже привык к этому. Единственное, в чем он не был уверен: какая пьяная версия отца войдет в дверь на этот раз. Иногда отец был игривым, иногда — жестоким.

Его отец мог прийти домой таким озлобленным, что мальчик частенько, закрывая перед сном глаза, убеждал себя, что выходки пьяного — это его выдумки. Он внушал себе, что отец никогда не обращался с ним так холодно. Он убеждал себя, что никто не может так ненавидеть собственную плоть и кровь — даже под воздействием алкоголя.

Но правда жизни в том, что иногда те, кого мы больше всего любим и кто заботливо подтыкает нам одеяло — это чудовища.

— Иди сюда сынок, — позвал его мужчина средних лет, заставляя мальчика напряженно выпрямиться. Он поспешил в гостиную, где увидел отца в компании женщины. Они держались за руки, и отец улыбался. — Это… — сказал он, и глаза его засияли, — …Ребекка.

Женщина была хороша собой: шоколадного цвета волосы, струящиеся по плечам, тонкий нос, идеально сочетающийся с карими, как у лани, глазами. Полные губы накрашены красной помадой. Когда она улыбнулась, то напомнила мальчику его мать.

— Привет, — тихо сказала Ребекка, и в ее полный доброты голос почему-то внушал доверие. Она протянула мальчику руку. — Рада наконец-то с тобой познакомиться.

Мальчик держался на расстоянии, не зная, что должен чувствовать в этой ситуации и что говорить.

— Ну же, — недовольно проворчал отец. — Пожми ей руку. Поздоровайся, сынок.

— Здравствуйте, — прошептал мальчик, словно боялся, что попадет в очередную ловушку отца.

— Ребекка будет моей новой женой и твоей новой матерью.

— У меня есть мама, — возразил мальчик громче, чем хотел, но потом откашлялся и снова перешел на шепот. — У меня есть мама.

— Нет, — поправил отец. — Она ушла от нас.

— Она ушла от тебя, — возразил мальчик. — Потому что ты пьяница! — Он знал, что не должен этого говорить, но еще больнее было сердцу оттого, что мать бросила его, оставив в руках чудовища. Мама любила его — в этом он был уверен. Просто однажды она слишком сильно испугалась, и этот страх заставил ее уехать. Он часто задавался вопросом, понимала ли она, что бросила его. И он часто молился, чтобы она когда-нибудь вернулась.

Отец выпрямился и сжал кулаки. Но, когда он уже собрался обрушить их на своего посмевшего повысить голос сына, Ребекка опустила ему на плечо руку в успокаивающем жесте.

— Все в порядке. Это новая ситуация для всех нас. Я здесь не для того, чтобы заменить твою маму. Знаю, она много значила для тебя, и я вовсе не собираюсь занимать ее место. Но я надеюсь, что когда-нибудь в твоем сердце найдется место и для меня. Знаешь, человеческое сердце имеет одну особенность: когда тебе кажется, что оно переполнено, вдруг каким-то образом находится местечко, в которое можно вместить еще немного любви.

Мальчик молчал, не зная, что сказать. Он все еще видел гнев в глазах отца, но прикосновение Ребекки почему-то успокаивало его. Она казалась Красавицей, каким-то образом приручившей Чудовище. И по этой единственной причине мальчик втайне надеялся, что она останется на ночь, а может быть, и на утро.

— А теперь перейдем к приятному, — сказала Ребекка, поднимаясь со стула и направляясь к обеденному столу. Она вернулась, держа в руке кекс с воткнутой в него желто-зеленой свечкой. — Ходят слухи, что сегодня тебе исполнилось одиннадцать лет. Это правда?

Мальчик осторожно кивнул.

Как она узнала?

Даже его собственный отец за весь день не вспомнил об этом.

— Тогда загадывай желание. — Ребекка широко улыбнулась. Совсем как его мама. Она открыла сумочку, достала зажигалку и зажгла свечу. Мальчик смотрел на горящий фитилек, на воск, медленно стекающий вниз и расплавляющий глазурь. — Давай же! Задуй свечку и загадай желание.

Он сделал так, как она сказала, и ее улыбка стала еще шире.

В тот вечер мальчик, сам того не подозревая, совершил ошибку. Все произошло очень быстро: между моментом, когда он открыл рот, чтобы задуть свечу, и моментом, когда дымок от пламени рассеялся в воздухе. За эти доли секунды, за этот крошечный промежуток времени он случайно открыл свое сердце и впустил в него эту женщину.

Последней женщиной, которая помнила про его день рождения, была мама. Он очень ее любил. Эта женщина очень сильно напоминала ему мать: начиная с доброй улыбки и желания довериться ей и заканчивая накрашенными губами, глазами, как у лани, и готовностью любить.

Ребекка не обманула насчет человеческого сердца и любви.