Читать книгу "Ненавижу тебя любить - Анна Веммер"

В оконном стекле отражается совершенно другой мужчина. Он не имеет ничего общего с Владимиром Никольским. Может, он и впрямь превратился в чудовище. Правда, в сказках, что обожает дочь, говорится, что чудовища ничего не чувствуют.

Я бы многое отдал, чтобы быть, как они.

Ксюша

Мне одновременно стыдно и за истерику и за это жалобное просящее «обними». Я стою в теплом кольце рук, выравниваю дыхание и прижимаю руку к груди, где бьется в неистовом ритме сердце. Я сказала лишнего. Много лишнего, того, что говорить не собиралась, что вырвалось на эмоциях. Часть Владимир предпочел не услышать (или не услышал на самом деле), а вот часть его, кажется, проняла.

И я не знаю, хорошо это или плохо, мне в одну секунду показалось, что он вдруг испугался. Я даже не поняла чего, зато сейчас осознаю: я буду видеть Машу. Пусть раз в неделю, но буду забирать ее из садика и гулять целых три часа. Смогу отвезти в парк и покатать на ее любимых летающих динозаврах, смогу вместе с ней пойти на детский квест, полакомиться мороженым в любимой кафешке, записаться на мастер-класс по рисованию или лепке.

Мне нужно только выжить и понять, как достучаться до бывшего мужа. В том, что достучаться до него можно, я уже не сомневаюсь.

Бесконечно долгая минута подходит к концу, и я сама высвобождаюсь. Отворачиваюсь, чтобы вытереть глаза. Украдкой смотрю на его отражение в окне, а потом на город.

— Налить тебе выпить?

— Мне нельзя. Я только что из больницы.

Надо что-то сказать, но у меня все слова кончились, я чувствую жуткую усталость, как будто пробежала трехкилометровый кросс или два часа отпахала в спортзале. Кажется, что если я сейчас присяду на диван, то отключусь до утра, но вряд ли это понравится бывшему.

К счастью, он не из тех, кто долго держит театральную паузу. Когда Владимир достает из мини-бара бутылку коньяка и наливает в бокал, он снова бесстрастный холодный и циничный мужчина, который просто берет, что хочет, не обращая внимания на остальных.

— В пятницу можешь забирать Машу из садика с четырех. Она должна вернуться домой к восьми. За несколько дней до я должен получать от тебя сообщение со списком планов: куда идете, зачем и так далее. С вами всегда будет водитель, он отвезет, куда скажешь, и вернет обратно.

— Ты мне не доверяешь? Я же сказала, что не стану бороться в ущерб Маше.

— Это безопасность. Она моя дочь, а я пока еще не слесарь в ЖЭКе, чтобы ходить по улицам не оглядываясь. Все ясно?

— Да. Можно начать с этой пятницы? Я отведу ее в парк, кормить уток.

Владимир пожимает плечами, делает большой глоток и морщится.

— Как хочешь. Значит, в пятницу в восемь ты должна быть у ворот.

— Вернуть Машу, я знаю, Вов, она ложится в девять, я помню.

— Не вернуть Машу, а ехать со мной.

— А…

Я замираю. И хоть не должно быть удивления, он озвучил условия вполне определенно, но я настолько не ожидаю такого прямого их обсуждения, что молча стою и хлопаю глазами.

— Есть возражения?

— Нет, — поспешно отвечаю я. — Нет.

Когда я думаю о том, что смогу видеть дочку, гордость куда-то улетучивается, и я готова на все. Наверное, на все… хотя еще несколько минут назад мне казалось, что вот он — предел моей прочности, и дальше я просто не выстою.

— Полагаю, мы договорились.

— Хорошо, — киваю и направляюсь к выходу. — До пятницы.

Владимир молчит в ответ. Я выхожу из кабинета, пересекаю приемную под заинтересованным взглядом секретарши и не могу удержаться, бросаю ей:

— Ну, беги, утешай хозяина.

Прохожу мимо лифта к лестнице, мне надо проветрить мозги, двадцать этажей пешком — отличная нагрузка. Примерно на середине, убедившись, что никого рядом нет, я сажусь на ступеньки и закрываю глаза.

Вся жизнь в последние месяцы была сосредоточена на том, чтобы не потерять Машу. Чтобы выцарапать драгоценные минуты общения с ней. И теперь, добившись своего, я пытаюсь привести в порядок мысли, потому что нет никакого смысла в полученной пятнице, если я не научусь жить в остальные дни.

Мне нужно жилье. Нельзя больше стеснять Веру, а о квартире, снятой свекром, можно забыть — мне еще повезло, что хозяин не заблокировал макбук, который я стащила.

Мне нужна работа. Я ничего не умею, кроме как учиться, и придется осваивать сразу несколько профессий.

Мне нужны силы, чтобы бороться дальше, потому что три часа в пятницу — не то, чего я хочу. Мне нужны ночевки с дочерью, праздники, ее утренники со стишками и хороводами, дни рождения, Новый Год, я хочу видеть, как она растет, а не только как гуляет со мной по пятницам.



И уж точно я не буду просто ждать, когда бывший наиграется. Хотя бы потому что понятия не имею, что будет после. Мне не хочется верить, что, дав мне дочь, Владимир снова нас разлучит, когда ему надоест со мной спать, но все же я давно уяснила, что знала совсем другого человека. А как поступит этот, не имею ни малейшего понятия.

Копаюсь в рюкзаке в поисках кошелька. Из него достаю визитку. Имя и номер телефона. Пришло время Константину Цареву мне помочь. Он же для этого ко мне явился, верно?

Набираю номер и долго слушаю длинные гудки.

— Алло? Здравствуйте. Это Ксения. Мне нужно с вами встретиться и поговорить.

* * *

В кафе тепло. А мне холодно. Это потому что мужчина напротив — ледяной. Или стальной, как, блин, качели на морозе. Главное языком не трогать, а то примерзнет. И чай, как назло, остыл.

Я молчу, он молчит. Время неумолимо утекает, но Царев меня не торопит. Вид у него до ужаса понимающий, участливый.

— Поясните, пожалуйста, — медленно говорю я, — что именно вы от меня хотите.

— Что ж, прежде, чем мы обсудим сотрудничество, я бы хотел спросить, Ксения, что все же заставило вас прийти ко мне. Что подтолкнуло к принятию этого решения.

Он не человек, он рентген, мне кажется, ему и ответы мои не нужны. Достаточно посмотреть в глаза — и все мысли окажутся, как на ладони.

— Он… перешел все границы в своей ненависти ко мне. Кажется, муж решил меня уничтожить.

— Вам нужна помощь, Ксения? Психолога? Врача? Может, помочь с жильем или с работой?

— Мне нужна моя дочь, я хочу… чтобы Владимир ответил за все, что мне сделал. И хочу воспитывать Машу. Работу и жилье я найду сама, но дочь мне не отбить и… от мужа не защититься. Раньше он просто хотел от меня избавиться, а теперь…

Руки дрожат, поэтому я сжимаю кружку сильнее. Гипнотизирую неряшливые хаотичные точки на темно-зеленой керамике.

— Понимаю. Владимир Никольский — сложный человек. Честно говоря, я удивлен, что ваш брак просуществовал так долго. Но не волнуйтесь. Я вам помогу, ничего особенного от вас не потребуется. У вас есть связь с Владимиром? Он отвечает на ваши звонки?