Читать книгу "Гладиатор. Возвращение - Елена Лабрус"

Я усиленно отвожу глаза, но укоризненный взгляд Берга меня всё же настигает, когда Славка отвечает на его вопросы о ребёнке и жене. И они расстаются, кажется, даже большими друзьями, чем мы с Каланчой были за все эти годы.

Меня же ждёт неминуемое возмездие. Не ожидала только, что такое немедленное.

- Машина, говоришь? Мышцы накачанные? - прижимает он меня к стене, едва за Славкой закрывается дверь. - А про жену с ребёнком, значит, лишняя информация?

Мне до потери сознания приятно стоять придавленной его телом, и чувствовать его несокрушимый напор, и необузданное желание, и томление, что вызывает во мне его близость, колкость его щетины, запах его геля для душа... Стоп! Он был в ванной без меня?!

И он выдыхает так тяжело, словно полярный кит, который всплыл, чтобы сделать глоток воздуха. Ему как будто пришлось пробить метровый лёд ради этого единственного вздоха, и я не могу позволить ему потратить все оставшиеся силы на этот безумный поцелуй. Не могу, потому что одним поцелуем это не закончится... А ещё его надо хорошенько отшлёпать за проявленную самостоятельность.

- Я же сказала: просто верь мне, - подныриваю под руку. - Пойдём, сделаю тебе укольчик и займусь обедом, пока ты будешь видеть красивые сны, где мы с Каланчой резвимся на лугу, как невинные овечки, рвём цветы и суём их себе за уши.

- Скорее уж бредёте по больничному коридору на костылях, а то ноги-то я вам обоим поотрываю, если что.

- Какой злой дяденька, - помогаю я ему лечь и достаю из упаковки шприц. - Но будешь меня слушаться - и всё у тебя заживёт, и станешь ты снова добрым-добрым, и мы сутками будем не вылезать из кроватки.

- Да я бы и сейчас не отказался, - доверчиво заголяет он изрядно исколотую ягодицу, и получает хорошенький шлепок перед уколом. - Ай! За что?

- За то, что водные процедуры принимал без моего ведома и контроля, - безжалостно вонзаю иглу. Алекс снова ойкает, когда она входит в его каменную мышцу со скрипом.

- Злыдня, - потирает он уколотую ягодицу, а потом всё равно тянет меня за собой на кровать. - Зато теперь я чистый и вкусно пахну.

- Но тебе нельзя, потому что у тебя всё «бобо», - уворачиваюсь, грозя ему пальцем, хотя ничего не хочу сильнее, чем оказаться, наконец, в его руках.

Хотя нет, хочу. Хочу, чтобы он быстрее поправился. Хочу видеть его снова здоровым и сильным, жестоким и циничным. Хочу, чтобы мой Гладиатор, как всегда, победил. Потому что даже если весь мир ополчится против него, я всё равно буду стоять за спиной и подавать ему патроны.

15. Алекс

Люблю, когда она поёт. Ходит по квартире в наушниках, выдавая волнующе низкие звуки. Подпевает какому-то незамысловатому мотивчику, а я слышу только её голос. Хрипловатый, проникновенный, незнакомый.

Весь день она вылизывает квартиру, разбирает вещи, стирает, моет, готовит. Готовит так вкусно, что я второй раз съедаю всё до крошки и даже думаю, а не попросить ли добавки.

Но, главное, она поёт. Поёт, наполняя мир радостью и это вселенское бытие смыслом. И нет ничего прекраснее, чем этот солнечный день, что проникает в окна. Ничего вдохновеннее, чем запах чистоты и уюта, которым благоухает квартира. И ничего более эротичного, чем вид коротеньких шортиков, из которых выглядывают её ягодички. Разве что её грудь, которая тёрлась об меня, когда Вика перестилала постель, а я держал подушки и делал вид, будто этот бугор в штанах - результат исключительно теплового воздействия пухо-перьевого наполнителя.

Сейчас, когда я ковыряюсь вилкой в пустой тарелке, подбирая крошки, и усердно изображаю, что занят исключительно этим, она с невинным видом стоит на корточках ко мне задом и, покачиваясь в такт музыке, трёт уже и так выскобленные до блеска половицы.

И это волшебный вид, но нет, моя девочка, я слишком долго тебя ждал, чтобы выдержать хотя бы до вечера.

Не знаю, куда ставлю тарелку. Пелена, что уже заволакивает сознание, позволяет мне видеть только эти подрагивающие мячики её попки. И моё самое желанное в мире сокровище замирает, когда я обхватывают её сзади.

- Ляг немедленно! - воинственно заявляет она, бросает тряпку, вытирает о футболку руки и сдёргивает наушники.

- Ну, ты же не думала, что можно вот так безнаказанно покрутить передо мной задницей и уйти? - трикотажные шортики легко сползают вниз вместе с тем лоскутком ткани, что был надет под ними.

- Алекс, чёрт побери, ты еле живой, - несильно вырывается она, видимо из боязни сделать мне хуже. Но я чувствую, в какой галоп отправляется её сердце. Как неровно она дышит, оказавшись у меня на коленях. Как замирает под моей рукой, ласкающей её упругий животик.

- Я люблю тебя. Я нуждаюсь в тебе. Я хочу тебя.

Ничего не говоря, она сама раздевается дальше. Поспешно стягивает футболку и оставшееся бельё. И когда её голая спина прижимается к моей груди, она уже дышит так, словно мы поднимаемся в разряженном воздухе по горному склону.

- Чёрт! - откидывает она голову на моё плечо.

- Нет, всего лишь я, Алекс, - наконец прикасаюсь к тому, о чём бредил в своих снах - к её груди. И острые соски прожигают мои ладони как угольки, разжигают огонь в пальцах, которые их касаются, в паху, в груди. Жарким маревом плавится воздух вокруг, когда я их сжимаю, бережно поглаживаю, ласкаю, дразню и сдыхаю от этих ощущений. Она накрывает сверху мои руки своими. И её острые лопатки вонзаются в мою кожу так, словно из них вот-вот прорежутся крылья.

Я знаю наизусть каждую венку на её шее, каждый позвонок, каждую родинку и каждый волосок, что непременно окажется у меня во рту, стоит только припасть губами к её золотистой коже. Но в паху ломит так, что, если она не прекратит ёрзать, я взорвусь прямо в штаны. И я перехожу от всех этих реверансов к активному наступлению.

- Подожди, - останавливает она мою руку, что уже добралась до её мягких складочек.

- Прости, но я умру, если мы сейчас не сделаем это, - шепчу ей в ухо, уже просто не в силах терпеть.

- Вот поэтому и стой, - разворачивается она.

Заставляет меня сесть на диван. Роняет на спину, и я чудом умудряюсь упасть по диагонали и не получить ещё одно сотрясение, пока она стягивает брюки. И точно знаю, что она хочет меня так же неукротимо, как я её, когда она оказывается сверху.

- Считаешь, к чёрту эту прелюдию? - пересаживаю её так, что чувствую, как пульсирует наконечник моего копья в её горячих нежных складочках.

- К чёрту всё! - сплетаются наши пальцы. И она скользит по всем набухшим венам моей вздрагивающей от нетерпения боеголовки уже такая мокрая, что сил держаться просто нет.

Какие вступительные аккорды, когда в её взгляде - поволока одержимости. Когда с приоткрытых губ срывается стон. Когда я уже внутри. Когда снова она моя, до последнего вздоха, каждой клеточкой своего тела.

Стискиваю зубы. Как? Как я жил без неё? Без этого упоительного ритмичного единения, сладостной неистовой близости, этого страстного слияния и мучительного ожидания взрыва.