Читать книгу "Ближе к тебе - Джессика Парк"

Название Оливенхайн кажется мне странным и милым, но когда я въезжаю, становится ясно, что этот город не так прост. Здесь крутятся деньги. Я не ожидала, что местность будет настолько походить на сельскую. Тем более красная глина в каменистых выступах придает сходство с пустыней. Частные владения довольно большие по площади, многие огорожены деревянным забором.

Только когда начинаю путь по извилистой грунтовке, ведущей к Сабину, я понимаю, что нахожусь на какой-то ферме. Или, может, это ранчо? Мои познания в сельском хозяйстве ограничены тем, что я видела в фильмах или читала в книгах, поэтому точно сказать не могу, где оказалась, но мне нравится.

В Калифорнии все повергает меня в культурный шок, а я не провела здесь и суток. Архитектура, погода, то, как все магазины объединены в торговые центры – все для меня ново. И, о господи, пальмы! Они действительно повсюду, и я готова в них влюбиться. И хотя мне придется привыкать к более насыщенной городской жизни этого места, которое Сабин теперь называет своим домом, в нем есть некая красота. Теперь я понимаю, почему ему здесь нравится.

Он велел мне двигаться по грунтовой дороге мимо главного дома, и я восхищаюсь коричневым одноэтажным оштукатуренным зданием. Проезжаю мимо каких-то фруктовых деревьев и четырех лошадей, бродящих по просторному загону.

Лошади?

Сабин никогда не упоминал о них, но мне очень нравится. Меня практически разрывает от того, что всего через несколько минут я встречу друга.

Машину паркую рядом с деревянным сараем, как и велел Сабин. Я беру подставку с кофе, бумажный пакет с пола на пассажирском месте и иду вперед. Тропинка начинается с арочного моста через искусственный пруд с утками, и я совершенно очарована, что у моего друга такая красота рядом с домом.

Тропинка тянется между лиственными растениями, напоминающими доисторическую эпоху, и я выхожу на поляну, усеянную огромными деревьями. Поднимаю взгляд и улыбаюсь. Вот он, дом Сабина, устроенный высоко на дереве. Опоры от круговой веранды и самого дома крепятся к мощному стволу. Деревянная облицовка очень красивая, с богатой фактурой и цветными узорами, и я зачарованно любуюсь ставнями и черепицей.

Это настоящий дом! Просто… не на земле.

Поскольку никогда не была в доме на дереве, все кажется совершенно странным, и внезапно я задумываюсь, как туда попасть. Просто подняться по винтовой лестнице и постучать в дверь? Вряд ли. Это нетрадиционный дом, поэтому и в гости должно приходить нетрадиционным способом. Не знаю, поднимут ли меня на каком-нибудь лифте, но решаю просто сложить ладони рупором и прокричать имя своего друга. Изображу своего рода зов джунглей, который кажется уместным в подобных условиях.

Уже открываю рот, когда наверху замечаю движение. А потом застываю. Кто-то спускается по лестнице, но это не Сабин.

Это девушка. И к тому же довольно некрасивая, если прислушаться к интуиции и быть объективной. С растрепанными густыми каштановыми волосами, в облегающем розовом платье и в до смешного больших очках.

Кроме них я не нашла ничего забавного в данной ситуации. Меня жестоко мутит, а в голове отдаются слова Криса: «Это же Блайт, ради всего святого. Почему ты ведешь себя так, будто она тебе навязывается?» Ответ, по-видимому, заключается в том, что я действительно навязываюсь. Переспать с девкой этой ночью оказалось важнее, чем встреча со мной и Крисом. Хотя я понимаю, насколько может быть соблазнителен хороший секс, мне кажется, что дама в розовом платье не любовь всей жизни Сабина. А потом я задаюсь вопросом, действительно ли его шутка с проституткой была шуткой.

Однако я так же не могу отрицать отчетливое и болезненное чувство ревности. Мне, конечно, не хочется сваливать из домика на дереве в образе дешевой шлюхи, но я ревную.

Она проходит мимо меня и слегка машет рукой, как будто в этом нет ничего ужасного.

Я десять минут стою, не двигаясь и стараясь совладать с эмоциями. Есть нечто унизительное, когда тобой пренебрегают ради быстрого перепиха. Когда сердце прекращает колотиться, я пытаюсь, наконец, повзрослеть и не обращать внимания на тот факт, что наша встреча до сих пор идет не так, как я ожидала.

Несмотря на отвратительное настроение, меня поражает, как непривычно подниматься наверх между зеленых ветвей. Поскольку руки заняты, мне приходится пинать дверь вместо стука, а потом еще раз, когда никто не открывает.

– Сабин! – кричу я, продолжая стучать.

Дверь распахивается, и я оказываюсь лицом к лицу с раздетым до пояса Сабином.

– Господи боже, что?

Его черные волосы в полном беспорядке и практически достигают плеч, а подбородка минимум три дня не касалась бритва.

– Серьезно? – Я сую пакет ему в руки. – Держи свои чертовы черничные рогалики. Хорошо, что я принесла так мало, потому что, учитывая твой живот, лишние углеводы тебе совсем ни к чему.

На его лице отражается шок.

– О господи, Блайт. Черт, который час? Я забыл, что ты… то есть… твою ж мать! – Он стискивает пакет и смотрит на меня со смесью стыда и извинения. – Мне так жаль.

Я ставлю кофе на пол веранды и возвращаюсь на лестницу.

– Ты облажался, Сабин.

Он хватает меня за руку и сжимает в объятиях. Я пытаюсь оттолкнуть его, но он не отпускает.

– Черт! Прости! Я говнюк! Полный осел. Свяжи меня и в качестве странной и изощренной пытки съешь все рогалики у меня на глазах. – Он отрывает меня от земли и стискивает еще крепче. – Пожалуйста, прости меня!

– Я… не могу… дышать, – выдавливаю я.

Сабин ставит меня на пол и отступает назад.

– А теперь дай мне взглянуть на тебя. – Он щурится и пристально меня разглядывает. – Неплохо для девочки из службы доставки рогаликов.

– Вообще-то я еще и кофе принесла, – фыркаю я.

– Вот черт. Кто-то очень, очень злится на Сабина, – говорит он.

– Кто-то не думал, что его пригласят в гости между проститутками, – выплевываю я с бо́льшим ядом, чем рассчитывала.

Сабин вспыхивает.

– Ну, черт. Я не предполагал, что вы пересечетесь с… эм… эм…

– О господи, Сабин! Ты даже ее имени не знаешь?

– Знаю. Дай мне минутку.

– Мне плевать, как ее зовут.

– Очевидно, мне тоже, – его улыбка меня бесит, – но она не проститутка.

– Я очень рада, что пролетела тысячи миль ради такого приема. Спасибо, Сабин.

Я уже спускаюсь на половину лестницы, когда он произносит очень жалостливым тоном:

– Я облажался, ладно? – Я останавливаюсь и жду. – Я правда очень сожалею, – говорит он. – Блайт, не уходи. Нельзя так. Я обязательно заглажу свою вину. Слушай, я наломал дров, но ты должна меня простить. Пожалуйста?

Я топаю назад и пробираюсь в его дом.