Читать книгу "Курт Сеит и Мурка - Нермин Безмен"

В первый вечер своего возвращения Сеит взял дочь на руки и сел за стол с ракы, который накрыла жена. Леман уже могла произносить некоторые слова, по-своему их коверкая и сокращая. Сеита развлекали ее усилия, которые она предпринимала, когда старалась говорить. В какой-то момент Сеит усадил ее на свободный стул рядом с собой.

– Ну-ка, посиди, Леманушка. Пусть твой папа раскурит сигару.

Малышка наблюдала за тем, как огонь охватывал спичку, и хлопала в ладоши. Ей это ужасно понравилось. Сеит спросил:

– Хочешь подуть?

Леман, снова затрепетав руками, надула губки.

– Уфф! Уфф! Уфф!

Она была безмерно счастлива. Сеит смеялся, глядя на выражение лица дочери. Мюрвет вошла с едой.

– Я буду укладывать Леман. Уже поздно.

Он кивнул.

Когда Мюрвет понесла Леман в кроватку, дочка успела помахать отцу:

– Уфф! Уфф! Уфф!

Сеит сделал большой глоток из стакана и затянулся сигарой. Пришло время принять решение. Стоило ли продолжать испытывать удачу в этой стране? Или все-таки нужно отправиться в путь за новой жизнью? В обоих случаях необходимы деньги. Следовательно, их надо заработать.

Далеко за полночь, когда Мюрвет уже давно погрузилась в глубокий сон, он все еще не спал. Гладя волосы жены, которая обняла его и спала на его груди, он думал. Может быть, стоит эмигрировать в Америку? Завтра первым делом он пойдет в «Легинатс» и поговорит.

«Легинатс» был кружком помощи для русских эмигрантов. Его соотечественники, основавшие кружок, бывшие офицеры и профессора, записывали в список тех, кто хотел уехать в Америку, а затем, когда их очередь наступала, отправляли. Однако необходимо было сделать вклад в фонд в размере сорока лир на человека. Чтобы собрать такие деньги, Сеиту необходимо было много работать.

Мечтая об Америке, Сеит придал своей жизни организованный характер. Лето, в которое он потерял все средства, словно сон, осталось в дальнем уголке памяти.

Недалеко от мечети Ага, на улице Арабаджи, он арендовал место. Несмотря на то что оно не было таким роскошным, как на улице Тимьйони, он открыл там небольшой ресторан. Денег хватило лишь на это. Он вновь начал проводить больше времени на рабочем месте. Это было частью его дела. Иногда от усталости после долгих ночей и тяжести, которую давал алкоголь, он предпочитал спать в комнате в ресторане.

Не прошло и двух-трех месяцев, как дела даже стали налаживаться. Но необходимые для «Легинатса» деньги нужно было собрать как можно быстрее, и нужна была дополнительная работа, которая не препятствовала бы его работе в ресторане. В конце концов ему на ум пришла работа: стирка и чистка тканей. Это был источник дохода, который он мог делать дома и в котором ему могла бы помогать Мюрвет.

Однажды Сеит вернулся домой с большим мешком. Наполнив бензином таз, который стоял в углу гостиной, он начал отстирывать пятна на скатертях. Мюрвет в соседней комнате была занята тем, что раскладывала на кровати простыни. Леман сидела рядом с отцом и с любопытством за ним наблюдала. Сеит, бережно отстирывая ценную ткань, беседовал с дочерью. Он был уверен в том, что она его прекрасно понимает.

– Леманушка, видишь, чем сейчас занимается твой папочка?

Леман хихикала, ударяя ручками по коленкам. Сеит с любовью смотрел на нее и продолжал заниматься своим делом.

– Конечно же, ты все видишь и все понимаешь. А почему я этим занимаюсь?

Он склонился к дочери, готовый поделиться с ней тайной.

– Потому что, Леманушка, когда мы накопим денег, то все вместе поедем в Америку. Я заберу вас отсюда. Мы сядем на огромный корабль и переплывем через большие моря.

Леман кивнула.

– Молодец, моя умная девочка. Ты поняла, правда? Да, все так, дочка!

Медленно отжав скатерть, он вытащил ее и позвал Мюрвет:

– Мурка, это готово, можешь повесить.

Сеит так вдохновился мечтой об Америке, что на какой-то момент забыл о тазе, бензине и вытащил сигару. Леман тут же склонилась к нему, чтобы подуть на зажженную спичку.

Мюрвет увидела поднимающееся пламя. Сеит ногой старался вытолкнуть таз из комнаты. Мюрвет схватила мокрую простыню и бросила ее на таз. Все произошло очень быстро… Комната была в дыму. Они с трудом дышали. Супруги открыли окна. Дым начал выходить наружу. Пережитое волнение истощило силы Мюрвет. Она замерла на месте.

Когда она пришла в себя, Сеит со стаканом воды в руке стоял рядом.

– Как ты, Мурка? Спасибо, женушка, спасибо! Как я совершил такую ошибку, ума не приложу! Ты хорошо себя чувствуешь?

– Хорошо, Сеит.

Когда Мюрвет посмотрела на дочку, то остолбенела от ужаса. Брови, волосы, ресницы Леман были черные-пречерные. Мюрвет, обняв дочь, начала плакать.

Сеит подошел к ним. В его горле стоял ком. Он сглотнул, не зная, что и сказать.

– Возьми-ка ребенка и сходи к матери, если хочешь, – предложил он, – немного развеешься. А к вечеру и я подойду. Затем вместе вернемся. Давай, душа моя.

Когда Мюрвет, взяв дочь, вышла из дома, чтобы отправиться к матери, которая жила в Махмутпаша на улице Неджипа, Сеит, разбитый, рухнул на стул. Из-за минутной забывчивости он чуть не сгубил жизнь всей семьи. Он был подавлен и растерян.

«Легинатс» может подождать, Америка тоже. Он больше не будет заниматься в доме чисткой.

* * *

Сеит часто приглашал близких друзей в свой ресторан. Вновь он накрыл для них длинный стол. Манол, Искендер, Михаил, Мехмет Кадыев пришли вместе с тремя женщинами, одна из которых была немкой, а две другие – русскими. Сеит настаивал, чтобы в тот вечер и Мюрвет присоединилась к ним. Как и всегда, алкоголь тек рекой. По мере того как шло время, гости веселели. Когда минула добрая половина вечера, трое музыкантов, закончивших дела в другом заведении, присоединились к ним, разгуливая между столами и наигрывая мелодии. Ресторан охватила волшебная атмосфера, всегда очаровывавшая Мюрвет. За меланхолическими мелодиями следовали веселые. Когда заиграли казачок, посетители освободили один из столов от посуды. Двое крымчан и один белогвардеец-русский забрались на стол и начали танцевать на нем. Мюрвет оглядывала обстановку с удивлением и замешательством. Пусть хоть сорок лет пройдет, но к такой картине она никогда не привыкнет! Когда представление закончилось, все вновь погрузилось в печальную тишину. Стаканы еще не раз поднимались. Мюрвет заметила, как Манол и Искендер, между которыми она сидела, подали друг другу знак. Манол достал из кармана эмалированную крошечную коробочку и протянул товарищу. Внимание Мюрвет привлекла красота коробочки. В это время скрипач, блондин с зелеными глазами, поднял смычок, приглашая клиентов присоединиться к словам песни:

Хаааай! Да! Тройка!..

Никто не обратил внимание на двух полицейских, входивших в двери. Сеит увидел их первым.