Читать книгу "Игра слов - Дмитрий Лекух"

А плохого или практиканта – девчонку жалко.

Не самый плохой человечек, сразу видно…

…К тому же было почему-то очень хорошо заметно, что ей сейчас плохо и одиноко.

Как и мне…

Короче, – объяснил ситуацию.

А она – обиделась.

Пришлось их с Лешкой на ужин звать, в качестве компенсации. Не люблю, когда на меня хорошие девушки обижаются без уважительной причины…

Повел их к нам в паб.

Благо вторник, и большого стечения народа не ожидалось…

Угу.

Так всегда и бывает.

Приходишь посидеть в тишине и спокойствии, а там – вся шальная гоп-компания в полном составе.

Вот тут-то я и ляпнул про «Джейн».

Она, кстати, – ничего, нормально восприняла.

А вот наши отморозки – чуть под столы не попадали…

Пришлось – беречь и охранять.

И – развлекать заодно.

Раз уж пригласил…

Хотя – развлечений особых как-то не получилось.

Разговор слишком быстро, как это часто бывает между незнакомыми людьми, – соскользнул на темы совершенно серьезные.

Я это называю «эффектом купейного вагона».

Знаете, как совершенно незнакомые люди в поезде под бутылку водки и копченую курицу друг другу та-а-акие вещи рассказывают, которыми, наверное, и с самыми близкими друзьями не всегда поделятся?

Вот и здесь – то же самое…

Она мне рассказала, как приехала в Москву поступать в театральное училище. Не поступила.

Как работала санитаркой в «склифе».

Как, неожиданно даже для самой себя, захотела поступать на следующий год в медицинский.

И – поступила.

Как на втором курсе выскочила замуж и как ходила «с пузом» на защиту диплома. Как муж ушел сначала в бизнес, а потом – из семьи.

Как она выбивала из него деньги.

Как выбила и как тяжело потом отлаживала свое собственное дело.

Как у нее все начало получаться…

…Я – молчал и кивал.

А что я ей должен был на все это сказать?

Что мне эта замечательная история очень интересна?!

Так это – вранье.

Таких «историй» в Москве – вагон и маленькая тележка, ага.

Типовая производственная драма набирающего силу дикого капитализма, отягощенная малоросской семейственностью.

Выходи куда-нибудь на Тверскую – любая что-то подобное рассказать может.

Вот и пил себе свое виски потихонечку…

А тут она возьми и неожиданно спроси:

– А ты сам-то как, женат?

– Да даже и не знаю, – жму плечами. – Вроде и женат. А вроде – и нет…

– Это как это? – удивляется.

– А вот так, – выпиваю залпом двойную порцию «Джемисона». – Бывает. Ушла от меня жена. Нахожусь, так сказать, в стадии развода…

– Другого себе нашла? – накрывает мою ладонь своей участливо. – Я понимаю…

– Да никого она себе не нашла, – вздыхаю и показываю бармену, чтоб еще виски тащил. – Просто ушла. И все…

– А почему тогда? – недоумевает.

– Долгая, – говорю, – история. Понимаешь, люди разные бывают. Как книги. Одни – толстые тома, другие – тоненькие брошюрки…

…В общем, – нажрался я в тот вечер.

В полную зюзю.

Даже не помню, в какой момент «свет выключили».

А когда пришел в себя, то вокруг была совершенно незнакомая обстановка. Даже не просто чужая, а чуждая.

По природе своей чуждая, вы, наверное, понимаете, о чем я говорю.

Я лежал в чужой кровати, а рядом тихо посапывала чужая женщина.

За окном серел осенний московский рассвет.

Вот ведь, блин, думаю, попал…

Потянулся к прикроватной тумбочке, нащупал пачку сигарет, пепельницу.

Закурил.

Так, соображаю.

Ситуация…

Как-то надо выбираться…

Растолкал красавицу.

– С добрым, – говорю, – утром…

– Привет, – зевает и садится, ничуть не стесняясь своей наготы.

И правильно.

Раньше надо было стесняться.

У нее, в принципе, неплохое, в меру ухоженное тело только-только начинающей увядать женщины.

И даже отсутствующие напрочь выпуклости там, где, по идее, должна быть грудь, ее не очень портят.

Вот только – настолько это все не мое…

От длинных стройных ног, твердой круглой попы и темных вялых больших сосков на плоской мальчишеской груди до влажных темных глаз, полных какой-то удивительной нежной благодарности.

Я с такой скоростью, наверное, с армейских времен не одевался…

– Где мы, кстати? – интересуюсь.

– У меня дома, конечно, – удивляется. – У меня же сын растет, как я его одного оставлю?

Да, думаю.

Сын.

Дела.

– Пойдем, – снова зевает. – Я тебе завтрак приготовлю…

Я сглатываю неожиданно становящуюся сухой слюну.

– Да не надо, – бормочу. – Мне пора, я опаздываю…

– На работу? – спрашивает участливо.

Ага, думаю.

На работу.

В полвосьмого утра.

Если я в такую рань в контору заявлюсь – у половины офиса инфаркт случится. Решат, что в стране снова дефолт правительство объявило.

Я в последний раз в такое время суток на службу как раз в девяносто восьмом приходил…

– Мне в аэропорт надо, – снисходит на меня вдохновение. – В командировку улетаю. Срочно. А до этого надо еще домой за вещами заскочить…

– А-а-а, – тянет понимающе. – Понятно. А надолго?

– Да на недельку, – импровизирую, – заказчик там больно серьезный…

– Хорошо, – потягивается. – Я тебе звонить буду…

Вот этого только, думаю, блин, мне и не хватало…

…Выскочил на улицу, гляжу – машина моя под окнами стоит, ждет. Водитель кресло откинул, спит.

Подошел, постучал в окошко, он открыл.

Залез на переднее сиденье.

– Так, – говорю, – Володь. Давай рассказывай, как меня в это дерьмо вляпаться угораздило…

Он только плечами пожал.

– А что тут, – спрашивает, – рассказывать-то? Водка…

– Понятно, – закуриваю, – блин. И коты дома не кормлены…