Читать книгу "Невеста для Бессмертного - Константин Фрес"

Магический клубок замер в глубочайшем изумлении, позабыв о перенесенной только что насильственной инициализации.

— Это таки вы плодите мне конкурентов? — не веря своим клубковым глазам, ревниво произнес он, даже дрожа от возмущения, разглядывая хмурого товарища по бизнесу. — Шо там может знать этот без году неделя стажер, что он умеет, он даже за границей ни разу не был!

— Мэйд ин Чайна, — грубым русским голосом ответил суровый младший менеджер.

— Ты скажи! — поразился клубок. — И шо же вы могёте с вашим кротким, но скрученным у меня пробегом?

— Отведу по запросу, но недалеко, — грубо ответил младший менеджер.

Эти грубые слова невоспитанного менеджера должны были означать, что на запрос Кощея "хочу к красивым девушкам" менеджер отвёл бы его на место дислокации искомых девушек, но только не самых красивых. И вероятно, не девушек вовсе… Словом, как повезёт.

— А-а, — понимая, протянул клубок. — А-а-а, пытаетесь продать два билета на одно таки место?! Вы таки убиваете мою репутацию?! Оно вам надо?! Чтобы потом такие же проходимцы, как вы, спрашивали с меня за утонувших в болоте царевичей?! Вы же первые и спросите! Вы подлецы и мошенники, таких нет даже на Дерибасовой!

Однако, Марьванна уже не обращала внимание на истерику клубка, и, подхватив свою мастерскую подделку, помчалась к ожидающему ее Кощею.

***

Меж тем Кощей был даже рад, что Марьванна отсутствует так долго, ибо из-нахлынувших, как весенний бурный паводок, чувств и непомерной узости новых модных штанов у него возникла серьёзная проблема. Плотина рисковала не справиться с напором.

Несгибаемые ноги его по-прежнему топырщились в разные стороны, и ходить Кощей Трепетович мог только как циркуль землемера, шагая широко, словно меж коленей ему кто вбил поперечную планку. А это было неприлично и неудобно, да и медленно. Кроме того, кто-нибудь мог подумать, что Кощей Трепетович необоснованно хвастается.

Ждать, когда паводок схлынет, Кощей уже не мог — так сильно хотел жениться. Значит, внезапно возникшие, неуместные в данный момент чувства к бесплотному идеалу надо было как-то остудить.

Стараясь не смотреть на портрет взволновавшей его чаровницы, Кощей поначалу, постанывая, хотел штаны немного растянуть, но те не поддавались. Они навязчиво прилипли к ногам кощеевым, будто намазанные суперклеем. Кощей, которому снять штаны не удалось, испытав приступ клаустрофобии, на миг частично раскаялся в своих злодеяниях, ощутив себя немного лягушкой-царевной в навязанной чужой злой волей тесной шкурке.

О том, чтобы присесть или хотя бы просто согнуть колени, разговора не было: могло либо что-то где-то лопнуть, либо кое-что взорваться. Выход оставался один — охладить. Но чем?

Кощей, может, и страдал бы дальше, если б не кошечка Марьванны, о которой все впопыхах позабыли. Персиковая красавица от голода насмелилась вылезти из своего убежища и теперь сидела под холодильником, тараща глубокие, как космос, глазки и жалобно мяуча. Она посматривала на холодильник с таким вожделением и надеждой, что Кощей счёл это добрым знаком. Добрая кошечка пришла спасти его! Как верный конь, как серый волк. Только кошечка.

Кое-как поднявшись с табуретки, Кощей решительно, в один шаг, намерил метр до холодильника своими растопыренными ногами. Колени его жалобно захрустели, штаны предательски затрещали. Оставив левую ногу как Цискаридзе во второй позиции, Кощей изящным неуловимым движением рванул на себя дверцу холодильника, и персиковая кошечка, обратившись в похабного наглого демона, злобно рыча, вспрыгнула на его плечо, больно вцепившись когтями в первое, что попалось под лапу.

— Пошла вон! — завопил Кощей, извиваясь под пиджаком от боли, исполняя с впившейся в него чертовкой жаркое па-де-де, чертя своим циркулем идеальный круг на паркете. Проклятые модные штаны, которые чёртова Яга нашла в заморском журнальчике и наколдовала Кощею в качестве приданого, опасно стиснули жесткое, но нежное кощеево мужество, и тот, побагровев, попытался оспорить ещё и лавры Баскова и взять верхнее ля. Кошка, утробно ворча, как оголодавший вурдалак, прыгнула в холодильник, и тотчас же с сосиской в зубах рванула наружу, бесцеремонно стартовав по кощеевым плечам и вытянутой в них голове. Раскоряченный страдалец, чтоб не упасть, ухватился за первое попавшееся, и это тоже оказалось дверцей холодильника. Только нижней.

Она распахнулась.

Благостная прохлада полилась из морозильной камеры по белым носкам, и Кощей, подвывая от счастья, дёрнул первый попавшийся ящик…

…Застывшая жижа в пакете выглядела невинно и прекрасно, как огромный неогранёный изумруд. От неё приятно пахло парфюмом Колесничихи и мылом "Дав", и Кощей не заподозрил ничего дурного, когда с воплем облегчения прикладывал её к проблемной зоне бикини.

Через некоторое время ему стало холодно и легче.

Счастливо дыша разинутым ртом и даже закатывая глаза от блаженства, Кощей стискивал хрустящие пакеты, прижимая холодный комок к себе плотнее, и не замечал, как от тепла его жаркого молодого тела холодное нечто в пакете становится все мягче, все жиже…

… Жижа не то, чтобы очень сильно застыла. Нет. Холод прихватил её нежно-зеленое тело лишь слегка, обездвижив её и запечатлев в самой отчаянно позе, в борьбе. В страстных руках Кощея она отошла в минуту, став мягкой, податливой, прохладной, но шопипец какой злой. Кощеевы длинные жесткие пальцы тискали и мяли жижу, как руки похотливого насильника грудь несчастной жертвы. А жижа, молча терпя незапланированный харассмент, злясь, уворачиваясь и жмуря от острых кощеевых пальцев места предполагаемых глаз — да, жижа решила, что у нее на этом месте будут глаза! — молча и зловеще потихоньку пилила своей ложкой пакеты, стараясь вырваться на свободу и напасть на извращенца, который сексуально терзал ее невинное тело и надругивался над ним.

К моменту, когда Кощею стало совсем хорошо, дело было сделано. Пакеты были продырявлены с ловкостью многоопытного Монте-Кристо. Жижа вставила в прореху ложку, чтоб подкоп не завалило, и тяжелой каплей, неуловимая как ртуть, полезла наружу, пылая жаждой мести.

Кощею это не понравилось.

Жижа лилась, противно обволакивая его пыльцы и ускользая меж них же, стоило Кощею ухватить ее с целью затолкать обратно. Обломок ложки царапал его ладони. Жижа дралась как Д,Артаньян, стараясь своей ложкой уязвить подвески Кощея.

Это Кощею совсем не понравилось!

Желания возиться с непонятным слизняком у него не было; тем более, что за дверями он уже слышал тяжелую, но решительную поступь Марьванны. Желание жениться никуда не исчезло, а только лишь окрепло и приобрело весьма конкретные очертания. Кощей уже видел в своих мечтах, как встречает прекрасную царевну… а потому, в нетерпении психанув, он обернул растрепанными пакетами свою руку с насевшей на ней озлобленной жижей, стащил ее как рваную перчатку, и одним взмахом послал ее к черту в окно.

Где-то внизу, в офигевших от последних событий георгинах, раздался смачный шлепок.