Читать книгу "Заговор Высокомерных - Елена Тюрина"

Вообще в Париже проживало или временно гостило немало представителей аристократии, купечества и интеллигенции России. Поэтому никого и не удивила направлявшаяся туда молодая артистка с маленькой дочерью. После того, как Николетта покинула пределы Российской империи, дальнейший путь протекал совершенно без каких-либо препятствий. Правда, суровая тетушка Катрин хоть и не баловала племянницу особыми удобствами, но за столь безрассудное путешествие отчитала. Мадам Триаль слышала, что в России еще в конце прошлого века появилось туристское предприятие Леопольда Липсона19, и считала, что Николетта не должна была подвергать риску себя и девочку. По мнению вдовы, племяннице надлежало воспользоваться услугами этого предприятия. Актриса предпочла не спорить, ведь тогда пришлось бы признаться, что у нее практически не осталось средств. Путешествовать самостоятельно было гораздо экономнее.

По приезду в Париж Николетта остановилась в «Отеле Императоров» и лишь на следующий день прибыла в дом тетки. Это тоже заметно облегчило ее кошелек.

Ничего, мысленно рассуждала молодая женщина, она обязательно скоро найдет работу. У нее еще оставались серьги, которые можно продать, и золотой браслет с изумрудами. Невольно вспомнилось, как уезжали из поместья Волговского. Интересно, искал ли он потом дочь, или решил, что девочка погибла в пожаре? Если искал, то что думал при этом? Нет, догадываться о том, что произошло на самом деле, он не мог…

Актриса уже не держала зла на бывшего любовника. Просто с грустью вспоминала то время, когда они были вместе. Она сама виновата, что была слишком глупа и доверчива. Теперь убеждена – всегда в первую очередь нужно думать о себе и о дочери. На все остальное плевать.

Как она вообще смогла влюбиться в такого легкомысленного человека? А может все, случившееся в ту январскую ночь – это кара для него за то, как он поступил с ней самой?

Глава

XI

Пришлось рассказать Кириллу все, как было. Он беспрестанно курил, и выглядел настолько угнетенным, что Мила начала догадываться, где собака порылась. Мачеха, которая младше пасынка почти на добрый десяток лет, да еще красивая и раскованная, – было бы странно, если бы он не влюбился.

Спрашивать прямо Мила не решалась. Что он о ней подумает, если она станет таким интересоваться? А сам Кирилл о своих отношениях с Лисневской не говорил. Он вообще почти все время молчал. Так что разговора по душам не вышло.

По-хорошему и сама Дарья ей была нужна, чтобы узнать, откуда у нее орден. Но после того, что натворила, случайно показав Кириллу компрометирующее видео, Мила никогда бы не посмела посмотреть ей в глаза. Придется выяснять все окольными путями, исподтишка.

Все же покойный Андрей Волговский просил у нее помощи, и оставлять это просто так молодая женщина не собиралась. Поэтому следующим утром журналистка поехала прямиком к опечатанной теперь кондитерской Шарлеруа. И только оказавшись на месте, растерянно подумала – у кого еще она могла бы хоть что-то узнать? Полиция опросила сотрудников всех офисов, расположенных в здании. Жильцы близлежащих домов, скорее всего, тоже давали показания. Может кто-то все-таки что-нибудь видел или слышал?

Последние островки грязно-серого снега уже таяли, сдаваясь теплому солнцу. Во всем ощущалось предчувствие весны. С упоением вдыхая свежий воздух, которого так не хватало в напичканном компьютерной техникой офисе, молодая женщина вышла из машины.

Покрутившись у ступеней, Мила, наконец, обнаружила людей, которые всегда знают все. Две пожилые особы у подъезда дома напротив мирно беседовали друг с другом. Журналистка, решив, что порой и сплетни содержат в себе важные подробности, направилась к ним.

– Извините, не подскажите, почему тут закрыто? Я хотела тортик забрать… – Мила трогательно улыбнулась с подозрением уставившимся на нее старушкам.

– Вы что не знаете, что тут произошло? Убили его.

– О господи! Когда? – молодая женщина от всей души надеялась, что выглядит достаточно убедительно и что эти дамы не видели ее тут в день гибели кондитера.

– Несколько дней назад. Об этом и в газетах писали, и по телевизору в новостях сюжет был, – принялась охотно рассказывать одна из незнакомок. – Я сначала и не поняла, что случилось. Испугалась! Кондитерская-то почти под окнами у меня. Скорая стояла, полиции куча, все что-то искали.

Говорила она очень эмоционально. Видно, действительно переживала.

– Не было там никаких скорых! Четыре машины полиции и «экспертиза». Я вышла на улицу после звонка соседки, как раз тело накрытое выносили, – более сдержанно добавила вторая женщина.

– Прозевали вы! Была скорая, но быстро уехала. Что ей делать, если труп. Вообще ничего не понятно было. Полиция бегала, проверяла все заведения на первых этажах, опрашивала людей, – продолжала первая. – Это потом мне зять пояснил, что должно быть, искали, у кого камеры есть. Может видно на них, кто входил, какие машины подъезжали.

Мила подумала, что действительно, ведь камера над входом самой кондитерской была отключена, а внутри видеосъемка вовсе не велась.

– Кошмар. Как же теперь мой торт, – вздохнула журналистка.

– О торте она думает. А человека не жалко? – суровым тоном спросила менее разговорчивая собеседница.

– Ой, что вы! Жаль, конечно! Оливье был такой милый.

Пусть лучше считают ее богатенькой дурочкой, чем поймут, что она пытается что-то выведать.

– А я у него тоже торт хотела заказать, – неожиданно сообщила та старушка, что показалась Миле более приятной. – Внучке на день рождения. Но слишком уж дорого. Сходила, посмотрела. Все там у него так напыщенно, розы в хрустале… И сам больно уж манерный.

Молодая женщина хлопала ресницами, понимая, что ее эти дамы наверняка посчитали человеком из того же теста, что и Шарлеруа, то есть чем-то вроде живой куклы.

– И милым он мне не показался, – добавила местная жительница. – Видно, что транжира и бабник. Я даже сначала подумала, что он или наркотиками, или спиртным отравился. Или может проститутка какая-нибудь клофелином его умертвила. Бывает же у богатых такое. Это потом уже участковый сказал, что убийство, когда по квартирам ходил, свидетелей искал.

Мила едва сдержала неуместную улыбку.

– А что, много женщин его посещало? – полюбопытствовала она.

– Бывали и женщины. Гуляла вот так днем, иной раз видела.

– А кто к нему чаще всего приходил? – набравшись наглости, спросила журналистка.