Читать книгу "Забудь о прошлом - Мэхелия Айзекс"

Леди Сибил продремала на заднем сиденье большую часть поездки. Крис, сидевший рядом с ней, почти не говорил, боясь потревожить бабушку, и у Филипа было время собраться с мыслями.

Впрочем, ему так и не удалось связно ответить на вопрос, зачем он проделываем весь этот путь. Лори, с которой он смог достичь хрупкого перемирия, заявила, что Филип сошел с ума, подвергая опасности их отношения ради того, чтобы помочь жене. И даже когда он снова попытался объяснить ей, что мать Джоан умирает, она не проявила особого сочувствия к его положению. И только когда Филип добавил, что это даст ему достаточно времени для того, чтобы сказать Джоан о разводе, неохотно сдалась.

Джоан, же сидевшая рядом с ним на переднем сиденье «ниссана», хранила вежливое молчание. Филип надеялся, что она воспользуется возможностью и попытается выяснить его планы на будущее, но он заблуждался. Она то ли прятала голову в песок, то ли действительно не интересовалась его судьбой. Как бы то ни было, ему, похоже, предоставили все решать самому, и это страшно злило Филипа.

И все-таки, вынужден был признать он, первым чувством, которое охватывало его при каждом взгляде на жену, была вовсе не злость. Она собрала свои черные волосы в простой узел на затылке, и взгляд Филипа неудержимо притягивал ее нежный четкий профиль, который казался таким беззащитным.

Джоан переоделась перед дорогой в бордовый свитер и свободные мягкие брюки, которые подчеркивали изящество тонкого тела. Она была бледна, но выглядела спокойной, и Филип испытывал неуместное чувство ответственности за нее. Это не моя забота, внушал он себе. Я здесь только потому, что это отвечает и моим целям. Но факт оставался фактом: Джоан пошатнула его душевное равновесие, и от угрызений совести, которые она поселила в нем, нелегко будет избавиться.

Даже сидя в придорожном кафе и поедая картонные бутерброды, Филип чувствовал странную связь с ней. И, глядя на ее потерянное лицо, испытывал муку. Ему хотелось схватить Джоан за плечи и как следует встряхнуть, чтобы вызвать какое-то проявление жизни, хотелось впиться губами в ее губы и не отрываться до тех пор, пока он не добьется реакции от нее.

Это было глупо, и Филип это понимал.

Он все больше и больше приходил к выводу, что поездка в Шелби не самый мудрый поступок в его жизни. Что бы ни происходило, это вызывало к жизни воспоминания, которые он давно похоронил. Разумнее всего было бы сделать то, что от него потребуется, и поскорее унести отсюда ноги…

Высокие чугунные ворота в изъеденной временем каменной ограде были широко распахнуты, словно приглашая любого мелкого воришку зайти. Правда, судя по тому, что Филип слышал о поместье, там не нашлось бы ничего достойного внимания даже мелкого воришки.

Земля, покрытая буйно разросшимися сорняками, явно опровергала то, что говорила ему мать Джоан, выпрашивая деньги во время их нередких телефонных бесед. Не то чтобы леди Сибил приходилось особенно выпрашивать. Женившись на Джоан, Филип считал своим долгом заботиться о Шелби наравне с ней.

– Это здесь? Мы уже приехали? – Крис отстегнул ремень безопасности, и его лицо с потемневшими от разочарования глазами показалось между передними сиденьями. – Ну и свалка!

– Это не свалка, – неодобрительно произнесла Джоан и бросила быстрый взгляд на Филипа, словно ища его поддержки. – Просто нужно приложить к этой земле немного труда, вот и все.

– К этой земле нужно приложить большущий трактор, – скривившись, возразил Крис. – А ты еще называла это место красивым!

– Оно и было красивым, когда твоя мама была девочкой, – откликнулась леди Сибил, давая понять, что уже проснулась и в курсе недовольства внука. – И может снова стать таким. При правильном отношении.

– И дополнительном миллионе фунтов, – пробормотал себе под нос Филип, но сразу же понял, что Джоан его услышала.

– Нам не нужны твои деньги, – прошипела она, прежде чем повернуться к матери и спросить, как та себя чувствует.

Филипа привычно обидела такая неадекватность ее реакции. Проклятье, это он оказывает ей услугу, а не наоборот!

Они затряслись по длинной подъездной аллее, обсаженной дубами, как и остальная растительность отчаянно нуждающимися во внимании. За деревьями виднелся поросший ряской и обмелевший пруд, а еще дальше – каменная терраса, когда-то бывшая гордостью хозяев, а теперь почти совсем скрывшаяся под молодой древесной порослью.

– И дом такой же? – спросил Крис, и, хотя Джоан ничего не ответила, Филип догадался, что ее тоже тревожит этот вопрос. Ее мать больна, и, как бы страстно той ни хотелось провести остаток дней в Шелби, дочь не собиралась ускорять развязку.

– Будем надеяться, что нет, – сказал мальчику Филип, поняв, что Джоан отчаянно пытается, но не может найти ответ. – И все-таки ты должен признать, что картина впечатляет, Крис. И ты – единственный наследник всего этого.

– Если только у вас с мамой не родится еще один ребенок, – возразил мальчик, и, поняв, что он не отказался от своих первоначальных притязаний, Филип поджал губы.

Беда заключалась в том, что и ему этот мальчишка нравился все больше и больше. Филипу казалось, что тот обладает большой жизненной энергией. Впрочем, почему должно быть иначе? – с горечью подумал он. Это ведь сын Рона Кинни, а никто не обвинил бы того в отсутствии энергии и самоуверенности.

– Это вряд ли, Крис, – вставила леди Сибил, напомнив Филипу, что, хотя он и бывает иногда полезен, оказывая финансовую помощь, она по-прежнему считает, что он не пара ее дочери. – А теперь дай мне мою сумку, пожалуйста. Мы уже подъезжаем.

К облегчению Филипа, дом показался ему довольно крепким. Известняковый фасад в вечернем свете выглядел почти красивым, а окна второго этажа сверкали в лучах заходящего солнца как драгоценные камни.

Со слов Джоан он знал, что два симметричных крыла были пристроены в девятнадцатом веке, а основное строение на несколько сот лет старше. Он знал также – по собственному опыту, – что, несмотря на все позднейшие усовершенствования, поддерживать тепло в огромных холлах и залах с высокими потолками почти невозможно.

Массивная дубовая дверь открылась, как только «ниссан» остановился на закруглении подъездной аллеи. На ступенях показалась старушка. Миссис Паркер, догадался Филип и внутренне поежился: как Джоан могла рассчитывать на помощь этой женщины в уходе за матерью? Она была худенькая и сгорбленная, и даже леди Сибил выглядела здоровее, чем она.

– Ступай, – сказал он, когда Джоан помедлила, прежде чем открыть дверцу. – Займись своей матерью. Я разгружу машину.

– А я тебе помогу, – нетерпеливо подпрыгивая на сиденье, заявил Крис, и, хотя Филип понимал, что должен отослать его вслед за матерью и бабушкой, он не нашел в себе сил отказать мальчику. Он чувствовал, что жизнь в этом доме не доставит тому никакой радости, и недоумевал, как Крис сможет продолжать учебу без квалифицированных учителей.

Едва поблагодарив его, Джоан выпрыгнула из машины и открыла дверцу перед матерью. После непродолжительных приветствий и объятий со старой экономкой, все трое исчезли в доме.