Читать книгу "Эхо Севера - Джоанна Рут Мейер"

– Библиотека, я хотела бы закончить чтение. Пожалуйста.

И тут же на стене появилось еще одно зеркало, поверхность которого напоминала рябь на пруду. Я подошла к нему, но не спешила протянуть руку к стеклу. Вместо этого смотрела и не могла насмотреться на свое отражение в нем. Почему, спросите вы? А потому что обе стороны лица в нем были совершенно гладкими, без малейшего намека на шрамы. Словно и не было никогда в моей жизни столкновения с попавшим в капкан волком.

Не веря своим глазам, я прикоснулась кончиками пальцев к левой стороне лица – она и на ощупь оказалась такой же гладкой, как ее отражение в волшебном зеркале. Мне стало не по себе.

– Что, выглядишь не так, как дома, Эхо? – тихо спросила меня Мокошь.

Я повернулась к ней и молча кивнула, чувствуя подступившие к глазам слезы.

– Миры в зеркальных книгах не реальны, это ты сама знаешь, – продолжила Мокошь. – Вот и читатели видят себя в них такими, какими хотели бы выглядеть. Причем подсознательно хотели бы, порой даже сами не подозревая об этом.

Я вновь посмотрелась в зеркало. Так вот какой я подсознательно хочу быть. Но, к сожалению, никогда не стану на самом деле в реальной жизни…

Это было горько, это было невыносимо.

Я протянула свою руку к зеркалу, и меня вновь окатило прохладой.

А в следующую секунду я уже снова была в библиотеке и стояла, касаясь вытянутой рукой зеркального стекла.

Глава 9

– Госпожа.

Я ахнула и обернулась. За моей спиной стоял волк, и его янтарные глаза ярко горели.

Я отпрянула от него, уткнувшись плечом в экран еще одной зеркальной книги.

Волк не шелохнулся.

– Я не причиню тебе вреда. Напротив, порадую, – он присел на задние лапы, наклонил вперед острые уши. – Прости меня. Та комната… За черной дверью… Она помогает мне вспомнить. Если я не буду ходить туда, то могу все забыть и стану совершенно диким. Но это опасная, самая опасная комната во всем доме, и вот она-то будет пытаться причинить тебе вред. Так оно уже и случилось. Так что, пожалуйста, не возвращайся туда. Никогда. Я тебя умоляю.

Боль снова начала пульсировать в израненных плечах и ладонях. Я вновь почувствовала, как натянули кожу на лице уродливые шрамы – испарилось подаренное мне на время зеркальной книгой волшебство. Я сглотнула, с горечью ощутив эту потерю, и ответила:

– Я не собираюсь возвращаться в комнату за черной дверью.

– Благодарю, – кивнул белой мордой волк.

– И вообще я не собираюсь больше ходить с тобой куда-либо, пока ты не объяснишь – толком не объяснишь, – что здесь происходит, и не докажешь, что мой отец благополучно добрался домой.

Раздалось какое-то негромкое бульканье. Я не сразу поняла, что это волчий смех.

– Для этого мы находимся в самой подходящей для этого комнате, госпожа, – сказал волк. – Иди за мной.

И он шагнул во вторую синюю дверь.

Я направилась следом. Миновав несколько поворотов в проходах между полками с зеркальными книгами, мы остановились возле приткнувшегося возле стены запертого шкафчика с резной деревянной дверцей.

– Там под ним ключ, – сказал мне волк.

Я наклонилась, пошарила под шкафчиком и выудила маленький простенький латунный ключик. Вставила его в замок, повернула, открыла дверцу шкафчика. Внутри лежало маленькое ручное зеркальце в оправе из слоновой кости. Я взяла его и взглянула на волка, ожидая указаний.

– Это зеркальце покажет тебе все, что ты захочешь увидеть. В нашем мире, по крайней мере. Только для этого ты должна дать ему две частички самой себя.

Я тихо опустилась на пол, расправила юбку и положила зеркальце себе на колени.

– Эти вещи не должны быть большими, главное, чтобы они были частью тебя, – добавил волк.

Я выдернула из головы маленькую прядку своих волос, расстегнула и вытащила из воротника брошку, чтобы уколоть ею указательный палец на своей правой руке. Когда показалась капелька крови, я прижала палец к поверхности зеркальца, и положила туда же прядь волос.

– Теперь попроси зеркальце показать тебе то, что ты хочешь увидеть, – сказал волк.

– Зеркальце, – начала я и сглотнула. – Покажи мне моего отца. Пожалуйста.

Стеклянная поверхность дрогнула, стала молочно-белой, пошла рябью. Моя кровь и волосы закружились и исчезли в молочных волнах. Когда поверхность зеркальца вновь разгладилась, я увидела заснеженный лес, по которому с фонарем в руке шел мой отец. Следом за ним, и тоже с зажженными фонарями, шли Родя и Тинкер.

– Эхо! – кричали они в темноту. – Эхо, отзовись!

Но отвечала им только метель – завывала, швыряла снег в лицо.

Зеркальце мигнуло, и вот я уже увидела, как отец и Родя поднимаются по ступенькам крыльца, оббивают налипший на валенки снег, прежде чем войти в наш дом. В дверях показалась Дония, лицо у нее было напряженным, встревоженным.

– Глупая девчонка! – сказала она. – И что ее понесло в лес ночью, да еще в метель?

– Мы найдем ее, папа, – взял отца за руку Родя. – Не волнуйся, обязательно найдем.

– Я же видел ее, – прошептал отец. – Она была там, в лесу. Как раз перед тем, как показался Тинкер на своих санях. Я видел ее, я это знаю.

Родя поджал губы, сочувственно посмотрел на отца и сказал.

– Тебе нужно отдохнуть, папа. Давай поднимемся наверх.

Когда они поднялись в комнату наверху, у отца по щекам текли слезы.

– Зажги лампу, Родя, и поставь ее на подоконник, – сказал он. – Она поможет Эхо найти в ночи дорогу к дому.

Мой брат зажег лампу, поставил ее на подоконник, и только после этого отец позволил ему уложить себя в постель.

Дождавшись, когда вслед за отцом уснет и Родя, устроившийся здесь же на диване, в комнату неслышно вошла Дония. Она подкралась к окну, задула лампу и злобно прошептала, глядя в ночную темноту за окном.

– Скатертью дорога.

Мачеха старалась храбриться, но я видела, как дрожат у нее руки.

Я рывком поднялась на ноги и отбросила от себя зеркало так, будто это была ядовитая змея. Оно не разбилось, а лишь упало и покатилось по полу. А мое сердце… Мое сердце разрывалось от боли.

– Все в порядке, госпожа? – спросил волк, наблюдая за мной.

– Мне нужно вернуться домой.

– Разве твой отец не в безопасности? – блеснул он своими янтарными глазами.

– В безопасности, – я впилась ногтями в подушечки ладоней, пытаясь сдержать таким образом набегавшие на глаза горькие слезы. – Но он не знает, где я. Думает, что заблудилась в лесу.