Читать книгу "Моя судьба с последней парты - Кира Фарди"

— Когда кажется, креститься надо, слышал такую поговорку? — высокомерно произнес Анисимов, неторопливо надел носок и вышел из перевязочной, демонстративно прихрамывая.

Оля покачала головой: Олег Борисович не прощал унижения никому. Теперь надо ждать, какую пакость он придумает, чтобы отомстить ей. На что-то серьезное вряд ли решится: побоится тестя, который может узнать о его шаловливых делишках, а по мелочи, так, чтобы не придраться, будет гадить. «Ну, почему мне на жизненном пути одни мудаки попадаются?» — вздохнула она и вернулась к работе.

— Я что-то не так понял? — растерялся рыбак.

— Нет, вы поняли правильно. Анисимов — отличный хирург, к нему на операции записываются даже городские больные. Но как человек — полное дерьмо. Видимо, где-то там, — Оля показала пальцем на потолок, — решили, что красоты и таланта вполне достаточно, можно о душе уже не заботиться.

— Ясно, — закрыл тему рыбак. — А вас как зовут? Неловко как-то, вы помогли мне, друзьям, а я даже имени вашего не знаю.

— Я вашего тоже, — улыбнулась девушка, — я Ольга, а вы?

— Михаил. Васильев.

«Как интересно! Два друга и оба Васильевы, — подумала Оля, но вслух ничего не сказала. Она молча закончила готовить материалы для стерилизации и вышла из перевязочной. Через пятнадцать минут придет смена.

— Как вы в наших местах оказались? — спросила Оля, раскладывая на столе бумаги и медицинские карты, прикидывая, что нужно рассказать сменщице. — Сами откуда?

— Из Питера. У Сергея здесь дядя живет, он обещал знатную рыбалку, вот появилась свободная минута, мы и сорвались. Решили так отметить окончание вуза.

— А что окончили? — из вежливости, только чтобы поддержать беседу, спросила Оля. На самом деле она уже мечтала оказаться дома: соскучилась по Веньке, по его сияющим синим глазкам и счастливому смеху.

— Саратовскую юридическую академию. Ой, что с вами? — перепугался Михаил.

От неожиданности Оля выронила из рук органайзер, который протирала салфеткой. Все ручки, карандаши и другие канцелярские принадлежности веером рассыпались по полу. Михаил бросился их поднимать.

— Оля, — обратился он, — мне бы переодеться. Чувствую себя не в своей тарелке.

Ольга окинула его взглядом: симпатичный парень, среднего роста, худощавый брюнет с красивыми шоколадными глазами и… большим родимым пятном в области шеи.

— Она, как магнит, внимание притягивает, — потрогал ладонью коричневую родинку, величиной с десятирублевую монету с неровными краями. — А я привык, не замечаю. Таким родился.

— Простите, — пришла очередь смутиться Ольге, — про такие отметины говорят: «Поцелованный богом». Сейчас найдем вашу одежду.

— А можно на «ты»? Мы, кажется, ровесники.

Ольга кивнула и выглянула в окно: на крыльце, громко, по-базарному переругивалась с больничным дворником Гульнара. Она получала истинное удовольствие от перепалки. Причина ссоры была совсем не важна. Важен процесс, в который Гуля вкладывала сердце, душу и завидное красноречие.

«Вот неугомонная!» — досадливо нахмурилась Оля, открыла окно и прервала санитарку на полуслове. Та оглянулась, сплюнула прямо под метелку дворника и засеменила маленькими ногами к приемному покою.

— Что, голубь, проснулся? — сразу заворчала Гуля, увидев рыбака. — Чай, жрать хочешь? Вон, гляди, пузо совсем ввалилось. Пошли, кормить буду. Вчера кыстыбаи пекла, еще остались.

Миша вытаращил глаза и испуганно посмотрел на Олю. Та улыбнулась:

— Это лепешки с картошкой. Не бойся, Гуля их вкусно готовит. Иди, поешь, а мне домой пора: смена пришла.

— Оля, а как мне узнать, что с друзьями? К ним в отделение сходить можно.

— Конечно, сходи. Я позвоню, тебя пропустят.

Оля предупредила постовую медсестру травматологического отделения о визите Михаила, передала смену Марии Ивановне и вышла на крыльцо. Ласковое летнее солнце ударило в глаза, заиграло рыжими прядями, окружило девушку золотым ореолом света. Оля зажмурилась от удовольствия: она любила утром возвращаться домой после работы. Закончилась тяжелая смена, впереди два дня выходных, можно делать, что угодно. Но Оля знала, что эти дни у нее расписаны по минутам: убраться, постирать, покопаться на огороде — это те домашние дела, которые Зинаиде Семеновне трудно было сделать самой. Зато вся готовка лежала на ее плечах, чему Оля радовалась безмерно: она никогда не была хорошим поваром

— Оля, — окликнул ее Михаил, вышедший следом за ней, — вы сейчас на ангела похожи. Мы с вами еще увидимся?

— Скажите тоже! — смутилась девушка и вернулась в реальность. — Трудно сказать. Вы не местный, а я из родного гнезда тоже вылетать не собираюсь. Если судьба, то увидимся, если не судьба, то нет, — пошутила она и легко сбежала по ступенькам, не догадываясь, что из окна на третьем этаже больницы за ней наблюдают внимательные глаза.

Венька как всегда ждал маму у калитки, выглядывая в щелочку. Только она щелкнула замком, как на нее налетел пират. Один глаз закрывала черная повязка, из-под треугольной шляпы торчали черные дреды, в руке играл в лучах солнца пластмассовый меч с лезвием из фольги.

— Абракадабра! Сдавайся! Жизнь или кошелек?

— Жизнь! Пожалейте меня, господин Джек Воробей! — шутливо взмолилась Оля, уронила сумку на землю и подхватила сына под мышки. — Ах, ты мой воробушек! Ты бабушку слушался?

— Мама, пусти! Ты ничего не понимаешь! Я пират. Ты должна слушаться, — извивался в ее руках Венька.

— Оля, и вправду, отпусти пацана. Идите завтракать, — вмешалась Галина Семеновна.

— Опять каша с соплями, — заныл Венька, — не буду есть!

— Эту кашу ели английские короли и королевы.

— И пираты?

— И пираты, когда голодали, — подтвердила Оля, — а маленькие мальчики никогда не вырастут, если есть не будут.

— Ну, Ладно, съем, — Венька потянулся ложкой к тарелке, покрутил кашу немного и взмолился, — нет, женщины, вы хоть варенья добавьте.

Оля и Галина Семеновна рассмеялись. Этот маленький мальчик стал настоящим спасением для их развалившейся семьи. Он растопил горе и страдание, наполнил звонким смехом их дом, а теплом сердца. Они любили его безмерно. Даже суровая Олина мама, редко ласкавшая свою дочь, когда та была маленькой, готова была водиться с Ванькой часами, не зная усталости.

После завтрака Галина Семеновна с Ванькой пошли на прогулку, а Оля ушла к себе в комнату. Она устало легла на кровать и закрыла глаза: рабочая ночь давала о себе знать. Но сон не приходил. Мыслями она то и дело возвращалась к рыбакам. Удивительно, как много совпадений. Одного из друзей звали Илья. Правда, Васильев. Парни закончили Саратовскую юридическую академию, куда она мечтала поступить. Ее Илья хотел стать хирургом, так что это точно не он. Еще и голос Шереметова ей почудился.