Читать книгу "Скала Прощания - Тэд Уильямс"

Она фыркнула.

— Но это же все истрачено!

— За две недели? Ты обвиняешь меня во лжи, Чаристра, но тут уже дело похоже на воровство.

— Как ты смеешь так разговаривать со мной?! У тебя были самые лучшие комнаты, тебя лечил лучший знахарь Кванитупула.

Боль от ран только добавила злости Тиамаку.

— Если ты говоришь о пьянчуге, который приходил выкручивать мне ногу и причинять боль, я уверен, что его услуги стоят не больше двух бутылок верескового пива. И кстати, мне казалось, что он употреблял плату предыдущих пациентов, прежде чем прийти сюда.

Какая нелепость! Он, автор того, что скоро станет окончательной версией «Совранских лекарств целителей Вранна», был вынужден пользоваться услугами сухопутного мясника!

— Во всяком случае, мне повезло, что удалось спасти ногу, — проворчал он. — Кроме того, я был крайне скоропалительно лишен своих комнат. — Тиамак махнул тощей рукой в сторону гнезда из одеял, которое ему приходилось делить с Чеалио, слабоумным привратником.

Нахмуренное лицо хозяйки оживилось ухмылкой. Он знал, что не должен давать волю гневу: эта женщина его нещадно обманывает, но так всегда происходит, когда вранн вверяет свою судьбу жителям суши. Он уже предал интересы своего племени, ради которых поклялся отправиться в Наббан и защитить их при герцогском дворе. А если его еще вышвырнут из «Чаши Пелиппы», это будет означать, что он предал и Моргенса, который ясно просил его оставаться в этой таверне, пока он не понадобится.

Тиамак вознес краткую молитву Тому, Кто Всегда Ступает По Песку. Если его пребывание в этой таверне так важно для Динивана и Моргенса, они могли хотя бы выслать ему денег. Он глубоко вздохнул, ненавидя себя за необходимость унижаться перед этой женщиной.

— Глупо ругаться, добрая женщина, — сказал он, наконец. — Я все еще жду приезда друга, который привезет деньги. — Тиамак заставил себя улыбнуться. — До того времени ведь у меня остается кое-что от тех императоров. Не может быть, чтобы все уже было истрачено. Если мне придется уйти, так значит кому-то другому достанется золото за лучшие комнаты для меня и моего друга.

Она несколько мгновений смотрела на него, взвешивая преимущества обоих вариантов.

— Ну, — молвила она неохотно, — может по доброте сердечной я и согласна оставить тебя еще дня на три. Но без питания, имей в виду. Хочешь есть — раскошеливайся или сам ищи себе пропитание. Я щедро кормлю своих гостей, но не могу делать этого бесплатно.

Тиамак знал, что эта щедрая кормежка означает жидкий суп и сухой хлеб, но он также знал, что это лучше, чем ничего. Но, значит, придется как-то кормиться. Он привык обходиться малым, но сейчас ему нужно было питание из-за ран и болезни. С каким бы удовольствием он запустил камень из своей пращи в насмешливую физиономию этой мегеры!

— Ну что ж, это справедливо, добрая женщина, — он сжал зубы. — Очень справедливо.

— Мои друзья всегда обвиняют меня в излишней доброте.

Чаристра, покачивая бедрами, направилась обратно в общий зал, оставив Тиамака, который укрылся с головой своим вонючим одеялом и обдумывал положение дел.

Тиамак лежал без сна. Мозг его постоянно работал, но он не мог придумать никакого решения своим проблемам. Он с трудом мог передвигаться. Он оказался в чужом месте без средств, среди сухопутных бандитов. Казалось, Те, Что Наблюдают и Творят, сговорились мучить его.

Старик Чеалио пробормотал что-то во сне и перевернулся, причем рука его задела Тиамака по лицу. Удар был болезненным, и вранн застонал и сел. Было бесполезно сердиться на полоумного старца: он не более Тиамака повинен в этом неудобстве. Вранн подумал, что, может быть, Чеалио недоволен тем, что приходится делить с ним ложе, но как-то усомнился в этом. Жизнерадостный старик казался простодушным, как ребенок; казалось, он принимал все как должное, включая побои, пинки и ругань и смотрел на них как на неизбежные и необъяснимые удары судьбы, сходные с грозами и бурями.

Подумав о плохой погоде, Тиамак передернулся. Нависшее над землей ненастье, накалившее воздух, — он стал клейким, как крепкий бульон, — разразилось наконец дождем, который утопил Кванитупул в ливневом потоке, не свойственном этому времени года. Обычно спокойные, каналы стали бурными и опасными. Большинство судов стояло на якоре, сведя деловую активность процветающего порта к нулю. Буря также чуть не перекрыла путь потоку приезжих, что послужило еще одной причиной дурного настроения Чаристры.

Сегодня ливень прекратился впервые за последние несколько дней. Незадолго до этого Тиамак заполз в свою жалкую постель, и вдруг крыша перестала грохотать, наступила оглушительная тишина. Он подумал, что, возможно, это она не дает ему спать.

Снова вздрогнув, Тиамак попытался натянуть повыше одеяло, но лежавший рядом старик ухватился за него мертвой хваткой. Несмотря на преклонный возраст, полоумный оказался гораздо сильнее Тиамака, который и до своей неудачной схватки с крокодилом не мог похвастать крепким здоровьем даже среди своего низкорослого племени. Вранн перестал бороться за одеяло; Чеалио клокотал и мурлыкал от удовольствия, видя во сне какие-то былые радости. Тиамак нахмурился. И надо же было ему вообще покинуть свой дом на баньяновом дереве, в любимом знакомом болоте? Ведь в отличие от этого сырого, полного сквозняков лодочного сарая, в доме всегда было тепло.

Испустив громкий стон, он выполз из-под одеял и заставил себя встать. Ногу саднило и жгло. Этот пьяница знахарь заверил его, что примочки скоро снимут боль, но Тиамак не слишком верил подобным пьянчугам, и пока его недоверие оправдывалось. Он проковылял по грубому деревянному настилу, попытавшись не наткнуться на две перевернутые вверх дном лодки, которые занимали почти все помещение. Он старался двигаться вдоль стены, таким образом избегая эти препятствия, но перед ним внезапно возник табурет, и он сильно ударился лодыжкой здоровой ноги, так что на какое-то мгновение ему пришлось остановиться и закусить губу, потирая ногу и с трудом сдерживая стоны злости. Ну почему именно его выбрали для таких тяжких испытаний?

Когда он снова был в состоянии двигаться, он продолжал ковылять с еще большей осторожностью, так что путь до двери, казалось, займет часы. Когда он добрался до нее, то с разочарованием обнаружил, что она заперта; было ясно, что спастись от бессонной и холодной ночи ему не удастся. Когда он начал в отчаянии колотить по двери, она вдруг распахнулась и перед ним открылся пустой пирс — мутный серый прямоугольник, освещенный луной. На него обрушился поток холодного воздуха, но прежде чем он успел ухватиться за ускользающую ручку и снова захлопнуть дверь, ему что-то почудилось. Озадаченный, он прохромал вперед. Было что-то странное в мелком легком тумане, который струился в лунном свете.

Прошло изрядно времени, прежде чем Тиамак понял, что на его вытянутую руку падают не капельки дождя, а крошечные белые снежинки. Такого он никогда раньше не видел — да и никакой вранн не мог этого видеть, — но он был начитан, а также слышал описание этого явления в годы ученичества. Уже через миг он понял значение этих белых пушинок и пара, вырывавшегося из его собственных уст и таявшего в ночном воздухе.