Читать книгу "Dominium Mundi. Спаситель мира - Франсуа Баранже"

– Я не знаю, как описать это и не выглядеть пустым фантазером. И я знаю, что ты сейчас так и думаешь…

– Нет-нет, ничего подобного…

– Брось, посмотрел бы ты на себя, я же тебя знаю, и не вздумай отнекиваться! И все равно, поверь, она была там. Мы не разговаривали, вообще никак не общались, но она там была. Проснувшись, я почувствовал себя лучше. Лучше, чем чувствовал себя очень долгое время. Как будто с меня сняли огромный груз.

– Только это и важно. Что бы ни произошло в той долине, самое главное – что ты ожил.

– Ты прав. Теперь я чувствую, что могу быть счастлив.

Я долго еще буду вспоминать эти слова – за их внешней простотой скрывалась глубокая истина. Слишком много людей, и, не исключено, я сам в их числе, ждут, что счастье само свалится на них, и даже не думают искать его. А я вот искренне убежден, что если не решить, что можешь быть счастлив, то мало шансов когда-либо им стать. Я медленно поднялся. Хрустнули мои суставы.

– Уже поздно, Танкред. Дам тебе отдохнуть, я же знаю, что вы уходите на рассвете.

Он тоже встал.

– Мы столько всего наслушались о прощаниях, верно? – немного скованно улыбнулся он. – А когда приходит время, не знаешь, как взяться за дело.

Я хотел ответить, но почувствовал, что у меня сжалось горло. Ни слова не выдавить. Тогда я взял его за руки, сохраняя неловкую дистанцию, но он высвободился и просто прижал меня к себе. Прижал крепко, без той сдержанности, которой прикрываются мужчины в таких случаях. На секунду я замер от удивления, потом ответил таким же крепким объятием. Учитывая разницу в росте, я подумал, что наверняка выгляжу смешно, как маленький ребенок, которого приласкал отец, и в обычной ситуации этой мысли было бы достаточно, чтобы испортить момент. Но сейчас, обнимая настоящего друга, я испытал лишь искреннюю радость.

– Я пережил тяжелые времена, – хриплым от волнения голосом проговорил Танкред, – но я счастлив, что прошел через них вместе с тобой. Хочу, чтобы ты знал: я очень горд быть твоим другом.

Прозвучало немного чересчур торжественно. Как я уже заметил, он всегда был неуклюж. Однако ему по крайней мере удалось сказать хоть что-то, а вот я безнадежно онемел. Танкред умудрился найти человека, еще более неловкого в области человеческого общения, чем он сам. Он отпустил меня и отступил в сторону, открыв фетровый полог выхода. Не знаю, позволил ли ему сумрак увидеть мои слезы.

– И последнее, – бросил он мне вслед, когда я уже выходил. – Моя роль в этой истории часто выводила меня на авансцену. Для многих я тот, кто восстал и сказал «нет», тот, кто поставил НХИ на колени.

Он выдержал паузу.

– Но в конечном счете двигателем всего этого был ты. Без тебя, Альберик, ничего бы не было.

Я в последний раз покачал головой и ушел в ночь.

Пробираясь между внушительными каменными глыбами, очертания которых едва вырисовывались в слабом свете моего фонарика, я уже дошел до последней части дороги, ведущей от атамидской стоянки к пещерам, когда вокруг меня начали медленно скапливаться зеленые фосфоресцирующие, светящиеся точки. Мало-помалу их свет стал набирать силу, и через минуту я понял, что на моем пути возникло облако «светлячков центаврийских». Их часто видят рядом с пещерами, но никогда в столь поздний час.

Наша прощальная встреча здорово выбила меня из колеи. Но хоть я и не знаю, когда вновь увижу Танкреда и увижу ли вообще, я чувствую себя счастливым. Выходит, метавоин не единственный, кто завершил часть пути. Налетает порыв ветра, и светлячки исчезают, унесенные дуновением вихря. Холодный воздух пробирает до костей даже сквозь одежду, и я покрываюсь гусиной кожей, но мне все равно. Этот момент бесценен, и понижение температуры на несколько градусов не помешает мне прочувствовать его в полной мере. Потому что я знаю: едва я вернусь в пещеры, едва символически переступлю порог нашего каменного убежища, как для меня начнется новая жизнь. Через несколько месяцев я поднимусь на борт «Святого Михаила» и пущусь в столь ожидаемое обратное путешествие, в конце которого я наконец снова увижу Гийеметту и папу. И эту новую историю мы будем писать вдвоем – вместе с Клотильдой. Как же мне не терпится познакомить ее со своей семьей! Но сейчас мне остается пройти несколько сот метров до пункта назначения, и я решительно настроен не спешить.

Звездный свод простирается от края до края горизонта, рассыпая тысячи своих мерцающих светил, крошечную видимую долю галактики, в которой их миллиарды. В скольких из них есть пригодные для жизни планеты? А среди этих планет на скольких зародились цивилизации? Разумеется, я этого никогда не узнаю. И все же, глядя на них, я с особой силой ощущаю свою принадлежность к этой Вселенной. Те неизвестные цивилизации – наши сестры, как атамиды – наши братья. Нам потребовалась межзвездная война, чтобы это осознать, но по крайней мере мы поняли.

При мысли о невероятной цепочке случайных событий, которая привела меня сюда, я внезапно ощущаю легкое головокружение. Конечно, нет ничего более бессмысленного, чем представлять себе, как малейшее изменение в череде эпизодов дало бы совершенно иной результат; тем не менее я невольно прикидываю, что, если бы Юс’суру не удалось через всю бездну пространства выйти на человека вроде Танкреда, чтобы «подтолкнуть» его совершить исключительные поступки, о которых мы теперь знаем, человечество продолжило бы самую отвратительную бойню в своей истории. А что сказать о встрече с Льето, не будь которой Танкред, вполне возможно, погиб бы в тренировочном куполе, раздавленный стволом дерева? Или же что случилось бы, не познакомься я с Танкредом на процессе Косола? Или если бы он не сумел убедить меня увидеться с ним еще раз? И так далее…

Само собой, эта иллюзия ведущего к неизбежному финалу идеального сцепления фактов всегда приходит, когда ты уже находишься на другом конце цепочки. Если бы по пути что-то пошло не так, меня, скорее всего, не было бы здесь, чтобы обо всем рассказать, а значит, если я здесь, то все прошло как надо. Пустое рассуждение. Но все равно, как завораживающе интересно представлять себе то невероятное стечение мелких деталей, которое способствовало осуществлению необычайной судьбы. Если бы я просто сбежал от насильственной мобилизации, то не стал бы спусковым крючком, пробудившим сомнения Танкреда, ни тем, у кого он нашел приют после своего дезертирства и кто дал ему возможность довести до победного конца его головокружительный план по объединению с атамидами.

Подумать только, что все это произошло благодаря странному типу, с которым я столкнулся в грязных закоулках бидонвиля на окраине Эврё в тот момент, когда собирался встретиться с рекомендованным мне проводником через границу. После мучительной внутренней борьбы, когда я долго взвешивал все за и против дезертирства, мое отвращение ко всему военному в конце концов толкнуло меня на попытку перебраться в Африку в надежде избежать мобилизации. Но цена этого мятежа не ограничивалась левой кредиткой, которую я прятал под подкладкой своего пальто. Нет, эта цена была куда выше. Я отказывался от своей учебы, а главное – от своей семьи. Но, несмотря ни на что, я все-таки нашел себе кучу оправданий, чтобы перейти к действию. И если бы тот незнакомец, умудрившийся с первого взгляда определить, зачем я туда явился, не задал мне один-единственный вопрос: «Вы уже спрашивали себя, в чем смысл вашей жизни?» – я бы, скорее всего, зашел к проводнику, чтобы…