Читать книгу "Великая Охота - Роберт Джордан"

— Сойдет. Хурин, я хочу переодеть тебя и еще нескольких — сколько получится — местными жителями, чтобы вы в глаза не бросались. Я хочу, чтобы вы прошли широкой дугой к северу и к югу, пока не нападете на след.

Начали входить еще солдаты, и все собирались возле Ингтара и Хурина, выслушивая командира.

Ранд оперся руками о полку над очагом и уставился в пламя. Языки огня напомнили ему о глазах Ба'алзамона.

— Времени не много, — произнес он. — Я чувствую… что-то… тянет меня в Фалме, и времени не много. — Он заметил, что Верин смотрит на него, и резко добавил: — Не это. Мне нужно Фейна найти. Никакого отношения он не имеет к… к этому.

Верин кивнула:

— Колесо плетет, как угодно Колесу, и все мы вплетены в Узор. Фейн оказался здесь за недели до нас, если не за месяцы. Несколько дней мало повлияют на то, что скоро случится.

— Пойду немножко посплю, — пробормотал Ранд, подхватывая седельные вьюки. — Не унесли же они все кровати.

Наверху он обнаружил кровати, но лишь немногие были по-прежнему с матрасами, да и те такие бугристые, что юноша всерьез задумался, не удобнее ли будет спать на полу. Под конец он все-таки выбрал матрас, просто промятый в середине, и, соответственно, кровать с ним. Больше в этой комнате ничего не было, кроме деревянного стула и колченогого стола.

Ни простыней, ни одеял не было, поэтому Ранд скинул с себя мокрую одежду, натянул сухие рубашку и штаны и потом только, прислонив к изголовью меч, улегся. Криво усмехнувшись про себя, он подумал, что единственная у него сухая вещь, которой можно укрыться, это стяг Дракона; знамя по-прежнему покоилось в сохранности в застегнутых седельных сумках.

По крыше барабанил дождь, где-то вверху рокотал гром, в окнах иногда вспыхивали молнии. Дрожа, Ранд ворочался на матрасе с боку на бок, выискивая положение поудобней, гадая, не сгодится ли все-таки знамя на одеяло, гадая, должен ли он отправиться в Фалме.

Он перекатился на бок, а возле стула стоял Ба'алзамон, с ослепительно белым полотнищем Драконова стяга в руках. В комнате как будто потемнело, а Ба'алзамон стоял словно на краю облака маслянисто-черного дыма. Почти зажившие ожоги пересекали лицо, и, пока Ранд смотрел, черные как смоль глаза на миг исчезли, сменившись бездонными кавернами огня. У ног Ба'алзамона валялись Рандовы переметные сумы — пряжки расстегнуты, клапан кармана, где было спрятано знамя, откинут.

— Время близится, Льюс Тэрин. Тысяча нитей затягиваются, и скоро ты будешь связан и пленен, наставлен на путь, с которого тебе не сойти. Безумие. Смерть. Не хочешь ли перед тем, как погибнуть, еще раз убить всех, кого любишь?

Ранд глянул на дверь, но даже не двинулся к ней, разве что, выпрямившись, сел на краю кровати. Что проку пытаться убежать от Темного? В горло будто кто песка насыпал.

— Я не Дракон, Отец Лжи! — прохрипел Ранд.

Тьма позади Ба'алзамона всколыхнулась, и взревели горнила, когда он рассмеялся.

— Какая честь для меня! И как принижаешься сам. Слишком хорошо я тебя знаю. Тысячу раз встречался с тобой. Тысячу тысяч раз. Я знаю тебя вплоть до твоей жалкой душонки, Льюс Тэрин Убийца Родичей. — Он опять засмеялся; Ранд заслонил лицо ладонью от жара пылающего рта.

— Чего тебе надо? Тебе служить я не буду. Я не буду делать ничего, что ты хочешь. Лучше умру!

— Ты умрешь, червь! Сколько раз на протяжении Эпох ты умирал, глупец, и спасала ли тебя смерть? В могиле холодно и одиноко, там лишь черви. А сама могила принадлежит мне. На сей раз для тебя возрождения не будет. На сей раз Колесо Времени будет сломано, а мир переделан по образу и подобию Тени. На сей раз смерть твоя будет навеки! Что ты выбираешь? Смерть навсегда? Или жизнь вечную — и власть!

Ранд едва сознавал, что вскочил на ноги. Пустота окружила его, там был саидин, и Единая Сила втекала в него. Последнее чуть не нарушило опустошенность разума. Это реальность? Это сон? Может ли он направлять во сне? Но хлынувший в него поток смел сомнения прочь. Ранд метнул поток в Ба'алзамона, швырнул чистую Единую Силу, ту силу, которая вращает Колесо Времени, ту силу, от которой горят моря и рушатся горы.

Ба'алзамон отступил на полшага, держа перед собой знамя, крепко стиснув его пальцами. Языки пламени вырвались из его глаз и рта, и тьма будто облекла его в тень. В самую Тень. В этом черном тумане Сила утонула и сгинула, впитавшись, точно вода в иссушенный песок.

Ранд потянулся к саидин, зачерпывая еще больше, и еще больше. Плоть казалась такой холодной, что должна была разлететься вдребезги от прикосновения; она горела, словно бы вот-вот должна испариться. Если верить ощущениям, кости его были на грани того, чтобы хрустнуть, рассыпаться холодными кристалликами пепла. Ему было безразлично; он все равно что пил самую жизнь.

— Глупец! — заорал Ба'алзамон. — Ты уничтожишь себя!

Мэт. Эта мысль вплыла откуда-то из-за пределов всепоглощающего потопа. Кинжал. Рог. Фейн. Эмондов Луг. Мне еще нельзя умирать.

Ранд не был уверен, как у него получилось, но неожиданно Сила пропала, пропали и саидин, и пустота. Неудержимо содрогаясь, Ранд пал на колени подле кровати, обхватив себя руками, в тщетной попытке остановить их судорожное подергивание.

— Так-то лучше, Льюс Тэрин. — Ба'алзамон бросил знамя на пол и положил ладони на спинку стула; из-под пальцев завились струйки дыма. Тень более не окутывала его. — Это твое знамя, Убийца Родичей. В нем для тебя больше смысла. Протянутые за тысячу лет тысяча нитей вытянули тебя сюда. Десять тысяч, вплетенные в Эпохи, обвязали тебя, будто овцу на бойне. Само Колесо Эпоху за Эпохой держит тебя узником твоей судьбы. Но я могу дать тебе свободу. Ты, ежащаяся от страха дворняжка, один я во всем мире могу научить тебя владеть Силой. Один я могу остановить ее, не дать убить тебя раньше, чем ты получишь шанс сойти с ума. Один я могу остановить твое безумие! Раньше ты служил мне. Служи мне опять, Льюс Тэрин, или будешь уничтожен навсегда!

— Мое имя, — протолкнул Ранд между клацающими зубами, — Ранд ал'Тор.

Дрожь вынудила его зажмурить глаза, а когда он разлепил веки, он был в комнате один.

Ба'алзамон пропал. Тень пропала. Седельные сумки стояли прислоненные к стулу, пряжки застегнуты, а один бок раздут от свертка со знаменем Дракона, — все так, как он и оставил. Но над спинкой стула все еще поднимались от обугленных отпечатков пальцев дымные усики.

Глава 42 ФАЛМЕ

Найнив втолкнула Илэйн спиной вперед в узенький переулок между лавкой торговца тканями и гончарной мастерской, когда мимо, направляясь по мощенной булыжником улице в сторону гавани Фалме, прошла пара женщин, соединенных серебристым шнуром. Найнив не рискнула подпустить эту парочку поближе. Перед ними народ на улице расступался еще быстрее, чем перед шончанскими солдатами или перед редким паланкином, которые теперь, когда дни стали холоднее, были плотно занавешены. Даже уличные художники не приставали к этим женщинам с предложениями нарисовать их цветными мелками или карандашом, хотя всем прочим они надоедали. Найнив, поджав губы, следила, как через толпу идут сул'дам и дамани. Даже после нескольких недель, проведенных в городе, вид их вызывал у Найнив тошноту. Теперь, наверное, на душе у нее становилось даже еще хуже. Она не в силах была думать о том, чтобы учинить такое с любой женщиной, даже с Морейн или с Лиандрин.