Читать книгу "Путь Короля. Том 2 - Гарри Гаррисон"

Это раскрывалась Гринд. Ворота Гринд, отделяющие мертвых от живых, металлическая решетка, за которой Шеф однажды видел тени женщины и ребенка, которые погибли из-за него. Через которую рабыня Эдтеов сказала ему: «Продолжай». Гринд открывалась для Бальдра. Но не только для Бальдра. Шеф знал, коль скоро она откроется, души смогут вернуться. Возродиться в своих потомках, прожить счастливые жизни, отнятые у них. Рабыни, которых он обнаружил в могильнике древнего короля, заживо похороненные со сломанными позвоночниками. Старуха, вместе с которой он умирал в одном из видений, больше всего старающаяся уйти незамеченной. Эдтеов, скончавшаяся ночью на волчьей пустоши, и бедная рабыня, умирающая от рака в норвежской деревне вдали от родного дома. Кутред. Карли. Юный Харальд.

Когда ворота открылись, из них что-то вышло. Не свет и не окраска, но что-то, словно стершее пыль, вернувшее в мир свет и многоцветье, которые должны в нем быть. Изнутри донеслись звуки радостного смеха, и громкий чистый голос призвал всех разделить с ним новую жизнь. Бальдр Прекрасный. Грядущий, чтобы создать новый мир, мир, который будет всегда. Уголком глаза Шеф видел, что все боги Асгарда смотрят на него, рыжебородый свирепый Тор, Один с лицом как у отколовшегося айсберга. А рядом с Одином – бог-предатель Локи, опальный бог, снова вставший у руки своего отца. Ждущий, когда его брат вернется из мира Хель. Вернется благодаря победе. И благодаря самопожертвованию.

Шеф снова проснулся, он лежал в гамаке, и слезы еще не высохли на его лице. Видение окончилось не знакомым, разрывающим сердце потрясением и рвущимся криком, а глубоким вздохом. «Мне придется сделать это, – подумал Шеф. – На моей совести уже слишком много погибших. Чтобы выпустить их, дать им еще один шанс. Впрочем, у меня самого шансов не много. Буду ли я тоже освобожден? Или я стану жертвой за остальных? – Он протянул руку, положил ее на теплое бедро Свандис. – Вот то, от чего я отказываюсь». Во мраке ночи он с полной уверенностью ощутил, что никто не принесет жертву ради него, с каким-то сочувствием вспомнил крик, что слышал однажды от распятого Христа: «Eloi, Eloi, lama sabachthani?»[10]

Глава 32

Толман отчаянно сигналил, дергая за свой конец пятисотфутового троса. Осторожно приближаясь двумя колоннами к гавани Рима Остии, флот Пути теперь постоянно держал воздушные змеи на дежурстве, парящими в подветренной стороне. Сотня дополнительных ярдов высоты, на которую поднимался Толман, расширяла его горизонт наблюдения на многие мили, что придавало северянам столь необходимую им уверенность. Однако для того, чтобы Толман мог рассказать о том, что он видит, никто не сумел выдумать другого способа, кроме цветных флажков: белый означал любой парус, синий – землю, красный – опасность. Особенно опасность, исходящую от красных галер с их греческим огнем. На этот раз флажок был красным.

Моряки на лебедке, не дожидаясь приказа, уже выбирали трос. Нет необходимости опускать Толмана до самого низа, тогда после доклада он легко сможет снова набрать высоту. Мальчик завис в каких-то пятнадцати футах над палубой «Победителя Фафнира», поддерживаемый довольно сильным, заставляющим брать на парусе рифы, ветром, в дыхании которого чувствовалось приближение холодов.

– Галеры! – крикнул Толман.

– Где?

– В гавани. Длинный ряд галер, с внутренней стороны правого мола. Пришвартованы.

– Сколько пришвартованных?

– Все.

Шеф взмахнул рукой, моряки стали стравливать трос, и Толман снова взмыл на свою наблюдательную точку. Шеф оглянулся, определил расстояние до волноломов, которые отмечали вход в гавань Остию. «Две мили, – решил он. – Судя по лагу Ордлава, мы делаем семь узлов. Хватит ли противнику времени, чтобы сесть на весла, разжечь топки и выйти в море нам навстречу? Если, допустим, все их моряки были уже на борту и они увидели нас в тот же самый миг, что и мы их? Похоже, что не успеют». Шеф посмотрел на Хагбарта и Ордлава, ждущих приказа на палубе флагмана, на Хардреда на «Ваде», идущем в пятидесяти ярдах с наветренной стороны во главе второй колонны, и решительно показал на вход в гавань. Красные галеры однажды захватили его врасплох в открытом море. Теперь пора поменяться ролями.

Развивая под парусами полный ход, корабли выстроились в боевом порядке. Катапультоносцы во главе, так близко друг к другу, как только возможно, а легкие суда слева от них, с наветренной стороны. Если Шеф просчитался и враги встретят их огненным ливнем, тогда хотя бы викинги успеют развернуться и отступить. Впрочем, катапульты северян должны сделать свое дело на дальних подступах.

– Спускайте Толмана, – приказал Шеф, как только перед ними открылся вход в гавань. Толман по-прежнему уверенно указывал вправо, избавляя Шефа от тревог по поводу внезапной вражеской атаки с неожиданного направления. Квикка на передней катапультной площадке приник к прицелу, доворачивая катапульту при каждом рысканье судна, удерживая направление на оконечность волнолома. Что происходит внутри гавани? А вдруг навстречу им уже направляется галера? Если так, она будет потоплена за считаные мгновенья. Но огонь она может метнуть раньше. Когда волнолом достаточно приблизился, чтобы до него можно было добросить камнем, Шеф со своего места у рулевого весла перешел на нос, к передней катапульте. Если их ждет огонь, король должен встретить его первым.

Когда нос «Победителя Фафнира» сунулся в пятидесятиярдовый проем между волноломами, Шеф увидел, что Квикка резко махнул рукой. Стреляющий дернул за спусковой шнур, шатун – как всегда, слишком быстро для глаза – ударил, праща на его конце взметнулась, словно раскрученная бесноватым. Шеф услышал треск дерева, нескончаемые несколько мгновений ждал, пока флагман пройдет между волноломами и станут видны их внутренние стороны. Облегчение пришло как глоток холодной воды. Ближайшая галера стояла в тридцати ярдах, все еще пришвартованная за нос и корму. На борту были люди, навстречу северянам полетели стрелы, вонзившиеся в борта, а одна – в щит, который поспешно выставили перед Шефом. Но не видно дыма, не слышно шума работающей машины. Греков застали врасплох.

Первая галера, несмотря на швартовы, уже тонула – снаряд разнес ей форштевень и киль. Шеф торопливо пробежал на корму, указал на следующую галеру и велел Озмоду подождать с выстрелом, пока перед ним не откроется вся внутренность гавани. Корабль за кораблем флот Пути вошел в гавань, выстраиваясь в длинную изогнутую линию с «Победителем Фафнира» и «Вадой» во главе, и обрушил град камней на галеры, стоявшие вдоль мола словно мишени, неспособные даже достать противника из своих слабых луков.

Шеф предоставил своим людям упражняться в стрельбе, пока все галеры не превратились в щепки, их передние и задние части болтались на швартовах, но посередине оставались только плавающие обломки, да поблескивали медные котлы. Сопротивления противник не оказал. Шеф заметил нескольких убегающих людей – на удивление мало, подумал он. Единственным, кто сумел хоть чем-то помешать, оказался не кто иной, как Стеффи, – он неотступно теребил короля за руку, умоляя прекратить канонаду и позволить ему высадить на берег своих людей, чтобы захватить греческие машины и топливные баки. Шеф рассеянно отмахивался от него, как телка от овода. Он начал подозревать, что галеры были просто оставлены на стоянке без экипажей. Но нельзя идти на риск, чтобы удовлетворить любопытство Стеффи.