Читать книгу "История Великобритании - Кеннет О. Морган"

В период между 1914 и 2000 гг. Британия пережила целый ряд бурных изменений, причем весьма болезненных. Но при этом ее общество сохранило все признаки узнаваемости. Вопреки двум мировым войнам, массовой безработице 30-х, социальным волнениям 70-х и 80-х лицо Британии осталось прежним, как Сноудония или Эгдон Хит Томаса Гарди, — игра света или рисунок на поверхности кажутся новыми, но геологическое строение не изменилось. В 2000 г., как и в 1914-м, в людях сохранилось чувство привязанности к месту. Они по-прежнему любят свой Лондон (который в мае 2000 г. получил своего собственного избранного мэра левой ориентации, Кена Ливингстона), свой «Север» или Тайнсайд, Восточную Англию или Корнуолл, а кто-то ощущает особую национальную принадлежность к Шотландии или Уэльсу. Возможно, в результате передачи части властных полномочий парламенту Шотландии и ассамблее Уэльса (за которыми, видимо, последует дальнейшая децентрализация Англии, что естественно в контексте европейской региональной политики), это врожденное чувство местной общности может даже усилиться.

Население страны, может быть, в большей степени, чем прежде, сохранило свои особенности, разнообразие и индивидуальность. В обществе, состоящем по преимуществу из городского (а точнее, пригородного) населения, люди, живущие в сельской местности, сберегли острое ощущение своих особых потребностей и своей общности. Более того, это ощущение начало принимать жесткие формы выражения в виде так называемого Альянса людей, живущих в сельской местности, которые обеспокоены «правом на бродяжничество» в сельских районах и возможным запретом на охоту на лис. Британское общество в начале нового тысячелетия во многом осталось обществом соседей, где каждый занимается своим хобби, ухаживает за любимым садом и развлекается, в основном дома. Телевизионные сериалы часто пользуются успехом, потому что события в них происходят в идеализированном кругу людей, посещающих один и тот же паб, например, на Коронейшн-стрит в Сэлфорде или на Альберт-сквер в лондонском Ист-Энде. Несмотря на риторику «новых лейбористов», говорящих о «молодой стране», британцы сохранили чувство общего прошлого, хотя о британской истории в школьной программе теперь много спорят, а в Куполе тысячелетия (Millennium Dome) ее вообще проигнорировали. Британскую историю в ее настоящем придется радикально переосмыслить в плане ее плюрализма, поликультурности, принимая во внимание кельтское самоопределение, американизированную молодежную культуру, иммиграцию из стран Содружества и членство в Европейском союзе.

Народная традиция проглядывает в бесчисленных местных праздниках, в культуре старинных кафедральных городов и курортных местечек, в уэльском национальном ежегодном фестивале бардов, eisteddfod, в Хайлендских играх и многонациональном карнавале, уже тридцать лет происходящем в лондонском Ноттинг-Хилле. Древнее соперничество между знаменитыми футбольными клубами (с ирландским оттенком в Глазго) по-прежнему живо, несмотря на то что почти все игроки в настоящем — иностранцы. Ощущение истории воплощено в таких общественных институтах, как монархия, Парламент и старые университеты. Что-то подобное, но как более глубокое чувство, выражающееся в общей решимости, появляется в годы войны или в ответ на внешнюю угрозу. Средства массовой информации, исторические кино- и телевизионные фильмы пробуждают мистическое осознание древней общности. Неслучайно самым популярным кинодраматургом 90-х годов была Джейн Остин. По опросам общественного мнения, проведенным в январе 2000 г., Уильям Шекспир был признан Человеком тысячелетия.

Невзирая на десятилетия тяжких потрясений, британское общество осталось органичным, сравнительно мирным и сохранило способность к обновлению. Иногда в нем возникают глубокие, даже непримиримые противоречия. Так, в сентябре 2000 г. общественность требовала увеличить расходы на образование, здравоохранение и охрану окружающей среды и одновременно протестовала против высоких налогов на бензин. Неуязвимое до тех пор правительство Блэра испытало серьезное потрясение, хотя планируемая вторая акция протеста в Ярроу была отменена, так как она показалась актом неуважения к памяти первого марша безработных из Ярроу на Лондон в 1936 г. Тем не менее формы протеста, характерные для британцев, являются свидетельством их внутренней воспитанности. Британцев отличает терпимое отношение к человеческим странностям, включая такую область, как сексуальные склонности, а также отрицательное отношение к насилию над человеком и единообразию независимо от того, навязывается ли оно Уайтхоллом или Брюсселем. О «Дереве свободы» по-прежнему заботятся группы защитников окружающей среды и гражданских свобод. Поборники прав иммигрантов и политических беженцев стали естественными наследниками дела левеллеров и Тома Пейна.

Как и раньше, во времена процветания и могущества страны, в начале нового тысячелетия ценности, которым служат британцы, укрепились и стали еще очевиднее. Таким же образом они смогут утверждаться и в следующих столетиях.