Читать книгу "Хромосома Христа, или Эликсир бессмертия - Владимир Колотенко"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Представляешь, президентом Америки стал-таки афроамериканец!.. Этот Барак!
И снова в трубку:
– Слушай, теперь мы с тобой…
Затем долго молчит, слушая подругу. Затем:
– Слушай, этот Обама, говорят, сегодня популярнее, чем Иисус!
– Вот это-то меня и настораживает, – говорю я, – даже пугает.
Да-да, признаю я, – пугает! Я признаюсь в этом Юле. И дело тут вовсе не в трусости. Просто никто из нас, земных, не может быть популярнее Бога!
Юля молчит.
– Ты уже третий день не бреешься, – говорит она через полчаса.
– Да-да, – говорю я, – предсталяешь?..
– Скажи: что для тебя твоя Пирамида?
– Я уже говорил, – говорю я, – это моя мадам Бовари и моя Наташа Ростова, это…
– Ясно-ясно, – говорит Юля, – ты повторяешься.
Тем не менее, я добавляю:
– Пирамида – это я.
И спешу в ванную комнату.
– А знаешь, – слышу я, – я сама убедилась в том, что твою Пирамиду читают в Массачусетсе, да! И в Кембридже! Да-да! Но они так перевирают идею – ужас!.. Они толком не понимают, что такое духометрия и квантификация… Ты слышишь меня?..
– Да, – говорю я, намыливая пальцами подбородок, – слышу…
– Можно сколько угодно говорить словами, – говорит Юля, – это все будет как об стенку горох. Увидеть! Вот ведь что важно! Не слова, а действия… И узнать масштаб! Ты слышишь меня?..
Я думаю, что Обама как никто другой проникся идеей моей Пирамиды.
– Верно! Поэтому всякие призывы и лозунги, всякие просьбы и даже притчи Христа – вода… И даже угрозы и насилие, и всякие там диктатуры и коммунизмы, – говорю я, – не в состоянии…
– Что же в состоянии? – спрашивает Юля.
Я не могу ответить, так как скоблю подбородок.
– Что же в состоянии? – спрашивает Юля еще раз.
Я просто мычу. Затем:
– Ты же сама сказала: расчет! Квантификация чести, совести, справедливости… Духометрия – вот Путь! Количественная христианизация жизни…
– Этого не поймут даже в Сорбонне.
– И стыд, всечеловеческий стыд! Написанный на каждом лице. Как клеймо. Что ж до масштаба Пирамиды, то она…
– Да, – говорит Юля, – она – грандиозна! Как новая религия.
– Ничего нового. Новый виток понимания, – говорю я, а сам думаю о том, что понимание всегда приходит с опозданием. И радуюсь, что не опоздал с Обамой. Я на него рассчитываю.
– Поэтому, – продолжает Юлия, – я понимаю тщетность моих попыток донести суть, именно поэтому я и пытаюсь делать кино о Пирамиде, и делать его так, чтобы даже тем, кому интересно жить как страусу, засунув голову в песок, было все равно интересно.
– Я ни на йоту не сомневаюсь!
– Я буду лукавить и изворачиваться, но донесу.
– Еще бы!
– И бог мне в помощь!..
– Да и я подмогну, – говорю я, выйдя из ванной. – Ты ж не против?
– Я отчаянно хочу пожелать вам удач и успехов на этом трудном пути к совершенству, и, знаешь…
– Нам, – говорю я, – нам, милая…
– Конечно-конечно… Нам, ну как же! И знаешь…
– Потом, – говорю я, беря ее на руки, – все остальное потом…
– Ты и пахнешь как бог! А что ты думаешь о потлаче? Ни о каком потлаче сейчас я, конечно, уже не думаю.
Ураганный рост наших детей требовал и ураганного усвоения знаний. Отрадно заметить, что вся мировая история, на которую были, так сказать, способны наши няни и педагоги, усваивалась юными головами, как манная каша на крестьянском масле. Мы просто диву давались: мириады исторических дат, миллионы имен, сотни тысяч событий, правила математики, законы физики, химии и биологии…
Скажем, закон биологической целесообразности принятия политических решений для них был так же прост и понятен, как закон повторяемости случайных событий. Любо было смотреть, как они управлялись с задачками по прикладной генетике, строя виртуальные образы тел гениев и уродцев с заданными свойствами. Не вызывал никаких трудностей поиск феноменологических проявлений сложных комбинаций растительных и животных генов. Они легко создавали всяких семихвостых и семидесятиглазых химер с пшеничными колосьями вместо бровей или с пальмовыми ушами, или русалок с рыбьим хвостом, циклопов с кактусами на голове, словом творили, кто во что был горазд. И все им нравилось. Генная комбинаторика оказалась самой излюбенной их игрой. Можно было просто с ума сдуреть от бесчисленных композиций генов, какими были забиты головы этих маленьких творцов и ваятелей. Эти хитроумные Франкенштейны и Леонардо да Винчи поражали на каждом шагу. Юркие умом, они нас и радовали, и настораживали. Как я уже говорил, трудности с обучением были у Эйнштейна. Маленький Эйни не мог для себя уяснить, зачем забивать голову всякими химическими элементами, их атомными весами и электронными оболочками, если все их легко можно было отыскать вялым клюком на клавиатуре карманного notebook'a.
– Эйнштейний, вот смотри…
Справку об Эйнштейне, его краткую биографию, род занятий, основные научные работы и основные положения теории относительности маленький Эйни рассказывал без запинки. Ему нравилось рассказывать об этом больше, чем, скажем, о походах Александра Македонского и границах его царства. Нам это было понятно, но Эйни ведь не знал, что он сам Эйнштейн. Ему и не надо было это знать. Всему свое время. Хотя он мог подвергнуть генетическому анализу и свой геном, и легко установить, не только кто он, но и кто тут есть кто. Кто, например, этот самый Маркс? Или кто, скажем, эта крохотка Нефи, на которую положил глаз дядя Жорж? Всем бросалось в глаза, что Жора покровительствовал не только Нефертити, но сам взялся за воспитание Сары и Таис. И Эйни, крохотный Эйни уже взревновал? Не думаю. Ревность, как свойство натуры, как человеческое качество была искоренена в каждом из них. Не только ревность, но и множество других качеств, скажем, зависть, злость… Их гены были напрочь зарепрессированы, а некоторые, скажем, гены жестокости и насилия, выжжены из генома каленым железом. И навеки вырезаны из генофонда народа. Да-да, навсегда, навеки…
– Какого народа?
– Нашего! Природа не терпит насилия. Наш народ – народ Пирамиды, идет от сердца, от Бога, а не от шального ума строителей светлого будущего. Трудно было поверить, что то, что было задумано когда-нибудь сбудется. Я жил в постоянном страхе, что вот-вот что-то произойдет, случится непредвиденное, какой-нибудь страшный ливень или вулкан, землетрясение, эпидемия чумы или атипичного гриппа, да мало ли что может вдруг взять и свалиться на нашу голову. Бог миловал. Наши дети росли, планы сбывались. Бог миловал. И поскольку дети наши росли как грибы нужно было думать о воспитании. Воспитание и образование – два кита, без которых невозможно воплощение фенотипа личности. Гениальные, на наш взгляд, геномы теперь должны проявиться в качественных фенотипах. Зерно должно попасть в благодатную почву. В этом никого убеждать не надо, все это ясно, как день. Если ты хорошо образован и у тебя царское воспитание, то и царство твое процветает всемерно. Возьми Соломона. Даже тысяча женщин ему не в упрек. Но если ты ни ухом, ни рылом… Скажем, если бы Сталин, эта самая знаменитая, по словам Юры, самая знаменитая посредственность, крепко выучил «не убий», прочитал с пометками на полях Ксенофонта или хорошо усвоил правило золотого сечения, мир был бы другим. Ведь достаточно двух-трех слов («И ты, Брут?!.»), чтобы мир стал добрее. Может быть, он начитался Шекспира? Ведь театр его придуманной жизни – беспрерывная сплошная трагедия. Никто не может сказать убедительно, читал ли он «Витязя в тигровой шкуре». Да, чтобы править страной хорошо, нужно знать, чем уже дышала планета. Опыт жизни людей, поколений – неоспоримо краеугольная штука. Опыт жизни людей… Скажем, атланты. Беспрецедентный пример Атлантиды! Читал ли Сталин Платона? Или Бэкона? Беспримерно завистливый, разве он не завидовал царю атлантов?
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Хромосома Христа, или Эликсир бессмертия - Владимир Колотенко», после закрытия браузера.