Читать книгу "Эра Мифов. Эра Мечей - Майкл Дж. Салливан"

Председатель совета стукнул жезлом о плиты и объявил заседание Аквилы открытым.

Первой выступила Хэмон, гвидрай, и сказала, что индиго осталось совсем мало, и синие краски кончаются. Мовиндьюле тут же утратил к ней всякий интерес и уставился на ноги Макареты. В этот теплый летний день она надела короткую ассику, и благодаря тому, что они сидели на скамье, подол поднялся гораздо выше колен. Правым бедром девушка задела левое бедро принца, их кожа соприкоснулась. Она вроде бы ничего не заметила, но Мовиндьюле почувствовал себя так, будто шагнул со скалы в пропасть. Желудок сжался в комок и ринулся к горлу, дышать сделалось тяжело. Юноша стиснул кулаки, закрыл глаза и попытался успокоиться. Стало только хуже: перед глазами принца закрутились беспорядочные образы…

Арион-Изменница говорила, что у него очень богатое воображение, и якобы это дает огромное преимущество в овладении Искусством. Однако иногда оно превращало жизнь принца в пытку – он не мог его отключить. Мовиндьюле так и видел, как они с Макаретой растянулись на кровати, в тихой комнате, где он всегда сидит один, и ее присутствие превратило комнату в рай на земле. Он представил, как они лежат бок о бок, смотрят друг на друга и беседуют. Макарета все еще в короткой ассике; обнаженные бедра так близко, что он может протянуть руку и коснуться ее гладкой кожи. Она улыбнется, безропотно вздохнет, и это будет означать приглашение…

Открыв глаза, Мовиндьюле прикусил губу, пытаясь успокоить отчаянно бьющееся сердце и замедлить учащенное дыхание.

Прежде его фантазии никогда не были такими яркими; впрочем, с другой стороны, они никогда не были так близки к воплощению. Он решил открыть Макарете свои чувства. После заседания они пойдут вдоль реки к восточной поляне. Если она станет возражать, он сумеет настоять на своем. Теперь, став старшим советником и сделав ее младшим, он имеет на это право. У воды стоит скамейка, и туда мало кто заглядывает, несмотря на прелестный вид. Они смогут побыть вдвоем!

Принц задумался, стоит ли сначала спросить разрешения или поцеловать ее сразу. Наверняка он будет запинаться, а с поцелуем разве оплошаешь? Тогда слова будут не нужны. Она может дать ему пощечину, может счесть, что он торопит события. Только ведь он – принц, наследник Лесного Трона и старший советник правящего сословия в Аквиле; он должен держаться уверенно, быть сильным и уверенным в себе. Если он попросит разрешения, то покажет свою слабость и разочарует девушку. Вряд ли она сочтет романтичными сбивчивые объяснения, что при виде ее обнаженных бедер ему становится трудно дышать…

Мовиндьюле ничего не мог с собой поделать. Идеальные ноги! Не слишком толстые, не слишком тощие, гладкие, без единого изъяна – ни веснушки, ни прыщика. Интересно, каковы они на ощупь…

И вдруг она поднялась со скамьи.

– Я вношу предложение, чтобы отныне Аквила делился на две палаты, – обратилась к собранию Макарета громким звонким голосом. – Верхняя палата будет состоять исключительно из миралиитов, в нижнюю войдут остальные сословия под председательством миралиита. Нижняя палата будет подавать предложения верхней, задача которой в том, чтобы их рассматривать и передавать фэйну. Кроме того, верхняя палата станет давать нашему правителю свои собственные советы. Таким образом низшие сословия сохранят право голоса и при этом не будет препятствовать прогрессивному развитию нашего общества!

Когда Макарета закончила говорить, Айрентенон погрузился в молчание. Советники смотрели во все глаза, сперва на нее, потом на принца.

Мовиндьюле буквально онемел. Он не мог поверить в происходящее. Он и не мечтал о том, чтобы выступить с настолько скандальным заявлением в первый же день. Макарета ничего с ним не обсудила. О чем она думала?!

– Уважаемый совет, – начала Имали, как всегда стоя в центре круга, и протянула руку широким жестом. – Позвольте представить вам нашего нового и, судя по всему, весьма ретивого младшего советника от миралиитов. Макарета совершенно не знакома со своими обязанностями и не в курсе, что младшие советники Аквилы права голоса не имеют.

– Я знакома со старыми правилами, Имали. А вот ты не в курсе, что у нас теперь все по-новому!

Имали посмотрела на Мовиндьюле, потом на Макарету и вздохнула.

– Милая, ты ставишь себя в неловкое положение. Не говоря уже о том, что ты позоришь старшего советника. Надеюсь, этот позор станет для тебя уроком.

– Поскольку ты – нилинд, Имали, то должна понимать свое место в новом совете. Тебе следует помалкивать и слушать тех, кто превосходит тебя во всех отношениях!

Остальные советники так и ахнули. Имали подняла бровь, посмотрела на принца в упор и отчеканила:

– Старший советник Мовиндьюле, немедленно усмирите свою строптивую девицу, иначе мне придется привлечь за неуважение к совету вас обоих!

Мовиндьюле съежился от стыда. Будь у него хотя бы секунда, он непременно остановил бы Макарету. Он велел бы ей сесть и молчать. Однако лишней секунды ему не дали.

– Строптивую девицу?! – вскинулась Макарета. Она дернула рукой, и Мовиндьюле не поверил своим глазам. В Айрентеноне Искусство не использовалось никогда, ведь даже Гриндал…

Имали перелетела через весь зал, врезалась в дальнюю стену и рухнула на пол.

– Как ты смеешь разговаривать с миралиитом столь непочтительно?

– Макарета! – в ужасе завопил Мовиндьюле.

Она проигнорировала его и обратилась к остальным:

– Дни равенства кончились! Мы, миралииты, лучше вас. Этого не изменить, как нельзя помешать восходу солнца. Боги священны, и теперь мы тоже боги! Вы будете нам поклоняться, иначе мы вас усмирим, как строптивых скотов!

– Макарета, сядь! – прошептал Мовиндьюле, хотя и понимал, что ситуацию этим уже не исправить.

Имали еще лежала на полу. Слава Ферролу, она шевельнулась! Значит, жива.

Палата взорвалась гневными криками.

– Да как ты смеешь! – завопила Цинтра из асендвэйр.

– Богохульство! – объявил Волхорик.

Мовиндьюле растерялся. Его чудесная мечта обернулась кошмаром. Все изменилось так быстро, что он не мог осмыслить происходящее. И старшие, и младшие советники, и зрители, которых сегодня пришло намного больше обычного, вскочили с мест, топали и кричали. На галерее кто-то громко скандировал: «Миралииты! Миралииты!»

Что вообще тут творится?

– Сегодня начинается новая жизнь, – объявила Макарета, используя Искусство для усиления голоса. – Сегодня миралииты займут свое законное место в пантеоне богов!

– Фэйн вам не позволит! Это… это… это… – Нэнагэл никак не мог подобрать слова, которое выразило бы всю его ярость.

– Ваш новый фэйн сидит со мной рядом! – провозгласила Макарета, положив руку Мовиндьюле на плечо. Теперь ее прикосновение принца ничуть не порадовало. – И он со мной согласен.

– О чем ты? – не понял Мовиндьюле. – Никакой я не фэйн!