Читать книгу "Пятый всадник - Александр Харыбин"

– Может, в Донецк. А может, и в Ростов. Тебе кровь надо вливать, а у нас нет крови. Физраствор тебе влили, но это сильно не поможет. Сегодня знаешь, сколько раненых привезли?

Мне хотелось узнать про своих друзей, но я понимал, что этот врач вряд ли сможет мне помочь. Для него их позывные – пустой звук. Поэтому все время, пока он не завершил свои процедуры, пролежал молча.

Когда врач закончил, в помещение зашли два бойца в камуфляже, схватили носилки и куда-то понесли. Только захотел спросить – куда, как носилки поставили на пол прямо в коридоре. Какое-то время я пролежал там, прикрытый простыней, среди еще нескольких раненых. А затем ко мне подошел человек и встал прямо у моих ног. Я с трудом приподнял голову, чтобы взглянуть на него. Узнал мгновенно. Ведь прошло всего чуть больше двух недель, хоть они и казались мне длиною в целую жизнь. Это был Александр. Тот, кто провез меня через российско-украинскую границу.

– Олег? – больше утвердительно, чем вопросительно произнес он.

Я кивнул. Наверное, меня сейчас не так просто узнать. Да и борода отросла за это время.

– Так точно.

– Ну, вот видишь. Я же сказал – еще увидимся. Ты как – живой?

– Почти.

– Сейчас тебя ко мне погрузят, и в Ростов поедем.

Употребление им слова «погрузят» вместо «посадят» вызвало улыбку. Будто я уже предмет неодушевленный. Александр значение этой улыбки расценил по-своему.

– Улыбаешься? Значит, все будет хорошо.

В «Ниве» на заднем сиденье, где я лежал мордой вниз, трясло намного меньше, чем в кузове грузовика. Когда проехали минут пятнадцать, вспомнил про ребят. Может, он хоть что-то знает?

– Со взвода трехсотых восемь человек, двое целых, остальные – двухсотые.

Господи, две трети взвода погибло. Но оставалась надежда, что из этого десятка живых есть кто-то с нашего отделения.

– А из отделения Итальянца кто-нибудь выжил?

– Не знаю Итальянца. Если хочешь, потом узнаю – скажу.

Я снова надолго замолчал. Мне становилось хуже. Я чувствовал, что могу потерять сознание. Чтобы этого не случилось, решил заговорить.

– Укропы нас всех, как клопов, артиллерией передавили. Мы только ползали и ничего не могли сделать. Я думаю, что это засада была.

Говорить получалось с трудом, горло саднило.

– Все батареи, которые вас обстреливали, были выявлены и уничтожены, – твердо сказал Александр.

Как ни странно, его слова меня успокоили. Значит, люди погибли не зря.

То ли я уснул, а, может, опять потерял сознание, только очнулся уже в приемном отделении больницы. И, что сильно обрадовало, больница, судя по надписям на русском языке, находилась в России.

– Слушай, Олег, – негромко обратился ко мне мой провожатый, наклоняясь к самому уху, – я тут у тебя два паспорта нашел. Какой из них твой? А то сейчас тебя сдавать надо – паспорт может понадобиться.

Два паспорта – это намного лучше, чем ни одного. Признаться, я решил уже, что в суматохе лазарета все мои документы посеяли. Оказалось, что ошибался. Назвал фамилию Тезки. Наверняка меня продолжали искать арабские террористы, и светиться в больнице под своей настоящей фамилией было бы рискованным.

– Что с ним? – раздался голос откуда-то со стороны.

Я чуть приподнял голову и увидел врача в белом халате, сидящего за столом в углу и заполняющего бумаги.

– Вот, ехал на машине, увидел – человек лежит на обочине. Сбил, наверное, кто-то и умотал, – бодро отрапортовал Александр.

– Пьяный? – потянул носом воздух врач.

– Трезвый. Вообще запаха нет.

Врач поднялся со своего места и подошел.

– На обочине, говоришь? Ну-ну, – скептическим тоном произнес он, приподняв простыню, которой я был накрыт, – а штопали его тоже на обочине? Ты, что ли?

Мой провожатый несколько смутился. Но быстро сориентировался.

– Да я с женой ехал, а она медик. Вот она швы и наложила. У меня же в машине аптечка – все, как положено.

Врач продолжал скептически качать головой, взяв мою руку и надевая на нее манжету тонометра. Измерив давление, слегка присвистнул. Снял манжету и вышел в коридор, кого-то подозвав.

–Ну, что, доктор – будет жить? – спросил Александр, когда тот вернулся в кабинет.

– Будем надеяться, – ответил он без особого оптимизма, – давление очень низкое, похоже, много крови потерял.

– И куда его?

– Как куда? В реанимацию, конечно.

В кабинет зашли две тетки. По виду – санитарки.

– В интенсивную терапию, – обратился к ним врач и опять сел за свой стол.

– Давай, удачи тебе, – сказал Александр, увидев, что санитарки схватились за каталку, на которой я лежал.

Он положил рядом с моей головой свернутый пакет с документами.

В реанимации я проторчал сутки. Все это время находился под капельницей. Пару раз вливали кровь. В конце концов, перевели в хирургию.

Едва меня положили на койку в палате, заявился следователь – парнишка в лейтенантских погонах. Начал расспрашивать о том, что за машина меня сбила. Видимо, информация к ним пришла из приемного отделения.

Сказал ему, что никто меня не сбивал. Шел по обочине, поскользнулся, упал в кювет на какие-то стекла и железки. Потерял сознание, очнулся в больнице. Следователь записывал все к себе в блокнот, затем начал заполнять протокол. Закончив, дал мне прочесть. В принципе, написано было все так, как я ему и сказал. Взял протянутую им ручку и размашисто подписал.

– Ополченец, что ли? – спросил следователь, убирая бумаги и ручку в папку.

Я посмотрел ему прямо в глаза и улыбнулся.

– Так, понятно, – произнес он, и добавил, – блин, как вы все уже достали. Один в кювет упал, другой с лестницы, третий случайно облился бензином и закурил. И таких вас по двадцать человек на дню. Работать ни фига не даете.

Я ничего не ответил. Следователь резко встал и, не прощаясь, вышел из палаты.

– Ты что – правда, ополченец? – раздался голос из угла палаты.

Я приподнялся на локте и увидел мужика лет сорока, сидевшего в углу на кровати.

– Нет, какой, нафиг, ополченец, – ответил я ему, – говорю же – шел по дороге, поскользнулся и в кювет упал.

– Ясно. А то в Ростове и Таганроге все больницы ранеными ополченцами переполнены. Говорят, уже и в коридорах мест нет.

Я промолчал.

В больнице пришлось проторчать неделю. Уже на третий день раны на заднице настолько зажили, что я мог осторожно лежать на спине. Угнетало полное отсутствие одежды. Как таковых раздельно женского и мужского отделений не было. В первый день в туалет выходил, обернувшись простыней. Потом попросил медсестру – тетку лет пятидесяти – купить мне одежду, пообещав оплатить все затраты сразу по выходу из больницы. Моя банковская карточка не пропала, что радовало, но в здании больницы банкомата не было. Тетка на следующий день принесла старые шмотки мужа. От денег отказалась. Я примерил – муж ее был моего роста, но заметно полнее. Одежда висела, но это не самое страшное из того, что бывает в жизни.