Читать книгу "Пора убивать - Джон Гришэм"

Первый автобус с чернокожими прибыл в половине восьмого и наподъезде к площади был остановлен солдатами. Дверцы раскрылись, и на лужайкухлынул показавшийся бесконечным поток людей с раскладными столиками, стульями икорзинками в руках. Примерно час Джейк выдувал дым в знойный воздух, судовлетворением глядя на то, как площадь постепенно заполнялась шумной, нобезобидной темноликой массой. Мелькали сутаны или строгие костюмы священников,отдававших распоряжения и страстно убеждавших Оззи и полковника в том, что людивовсе не стремятся устраивать какие-либо беспорядки. Оззи и сам это видел.Полковник нервничал. К девяти часам все близлежащие улицы были плотно забитыприехавшими. Кто-то издалека заметил продвигавшийся к площади автобус сприсяжными. «Едут!» – прокричал преподобный Эйджи в свой рупор. Толпа подаласьк перекрестку Джексон-стрит и Куинси, где солдаты вместе с полицией сдерживалиее напор, давая автобусу возможность подъехать к задним дверям здания.

Юла Делл Ейтс плакала, не пытаясь скрыть слез. Клайд Сискосидел рядом, держа ее руку в своей. Остальные члены жюри с ужасом смотрели натолпу в то время, пока автобус объезжал по периметру площадь. Вооруженныегвардейцы образовали узкий проход от автобуса к задней двери суда. Автобусостановился, в салон поднялся Оззи. «Ситуация полностью находится подконтролем, – уверил он присяжных зычным голосом, перекрывавшим шум толпы. – Незадерживайтесь на проходе, постарайтесь быстрее дойти до здания суда».

* * *

Когда все расселись вокруг стола с кофейником в центре, Пейтзакрыл их на ключ. Опустившись на стул у окна, Юла Делл негромко всхлипывала,вздрагивая каждый раз, когда с улицы доносилось «Свободу Карлу Ли!».

– Мне все равно, что бы мы ни решили, – сказала она. –Правда, все равно, просто я не могу больше этого выдержать. Я восемь дней небыла дома, я схожу с ума. Ни одной ночи я не провела нормально. – Всхлипы сталигромче. – Еще немного, и я грохнусь на пол. Давайте уйдем отсюда!

Клайд сунул ей бумажную салфетку, участливо погладил поплечу.

Джо Энн Гейтс, собиравшаяся признать Карла Ли виновным, ужеготова была на что угодно.

– Эту ночь я тоже провела без сна. Мне и вчерашнего дняхватило по горло. Я хочу вернуться домой, к детям.

Стоя у окна, Барри Экер размышлял о том, что произойдет, какиестрашные силы придут в движение, если присяжные вынесут обвинительный вердикт.Да в центре не останется ни одного целого дома, здание суда тоже сровняют сземлей. Он весьма сомневался в том, что, после того как такой вердикт будетобъявлен, кто-то сможет обеспечить присяжным безопасность. Похоже, они несмогут даже добраться до автобуса. Слава Богу, жена и дети успели вылететь вАрканзас!

– Я чувствую себя заложницей, – проговорила Бернис Тул,убежденная сторонница обвинительного приговора. – Они же бросятся на штурм,если мы его осудим. Нас запугивают.

Клайд вручил ей пачку бумажных салфеток.

– Мне все равно, что мы решим, – в отчаянии повторила ЮлаДелл. – Нам нужно как-то выбираться отсюда. Честное слово, мне нет никакогодела до того, осудим мы его или отпустим на свободу. Надо что-то предпринять.Мои нервы этого не выдержат.

Сидевшая в самом конце стола Ванда Уомэк медленно подняласьсо стула, нерешительно откашлялась и попросила выслушать ее.

– У меня есть предложение, – робко проговорила она, –которое, надеюсь, приведет нас к какому-нибудь решению.

Всхлипы стихли, Барри Экер вернулся к столу. Одиннадцатьчеловек не сводили с Ванды глаз.

– Этой ночью, когда я лежала без сна, мне пришла в головуодна мысль, и я хочу, чтобы над ней подумали и вы. Это может быть очень больно.Возможно, вам придется внимательно и честно всмотреться в собственное сердце, всвою душу. И все-таки я прошу вас сделать это. Если каждый будет искренним ссамим собой, мы покончим с нашей задачей еще до полудня.

Тишину в совещательной комнате нарушал только доносившийся сулицы рев толпы.

– Сейчас наши голоса разделились поровну. Можно, конечно,сказать судье Нузу, что мы в безвыходном положении. Он назначит новый процесс,и мы отправимся по домам. Но через несколько месяцев этот спектакль повторится.Мистера Хейли опять приведут в этот самый зал, где другими будут толькоприсяжные. Но изберут их из наших сограждан – из наших друзей, наших родителей,мужей, жен. В этой комнате будут сидеть такие же люди, как и мы, и столкнутсяони с той же проблемой, а ведь они ничуть не лучше и не умнее нас. Решать нужносейчас, нам. А потом, просто непорядочно с нашей стороны пытаться увильнуть отответственности, спихнув ее на плечи другого жюри. В этом вы все со мнойсогласны?

Одиннадцать человек молча признали ее правоту.

– Так. Вот что я хочу, чтобы вы сделали. Я хочу, чтобывместе со мной вы на минуту отрешились от ваших мыслей. Я хочу, чтобы вызаставили работать воображение. Я хочу, чтобы вы закрыли глаза и не слышали ничего,кроме моего голоса.

Они покорно закрыли глаза. Они готовы были испробовать все.

* * *

Джейк лежал на диване у себя в кабинете и слушал, как Люсьенделится воспоминаниями о своем замечательном отце, замечательном деде, об ихзамечательной юридической фирме, о тех людях, которых они замечательным образомосвободили от бремени богатства и собственности.

– В моих жилах – кровь моих предков, – громко вещал Люсьен.– А ведь они не чурались промискуитета. Готовы были трахнуть любого из своихближних!

Гарри Рекс был не в силах удержаться от смеха. Джейку ираньше приходилось слышать эти истории, но каждый раз в них было нечто новое изабавное.

– А что там такое с приемным сыном Этель? – подзадорил онЛюсьена.

– Ты мог бы быть более почтителен к моему брату, –запротестовал Люсьен. – Он самая яркая личность в семье. Еще бы – ведь он мойбрат! Отец нанял ее, когда ей было семнадцать, и хотите верьте, хотите нет, нов те годы она была просто красавицей. В те годы Этель Туитти была первойдевушкой в округе. Отец, естественно, не смог удержаться и... Сейчас-то,конечно, об этом и подумать страшно, а так все правда.

– Отвратительно, – произнес Джейк.

– У нее был полон дом ребятни, и двое из них – ну вылитый я.Особенно этот остолоп – просто копия. Тогда ситуация была очень щекотливой.

– А твоя мать? – спросил Гарри Рекс.