Читать книгу "Божество реки - Уилбур Смит"

Наш строй развернулся, подобно лепесткам распускающегося цветка, и помчался назад, к своей пехоте, уводя за собой колесницы врага и заставляя больных, задыхающихся лошадей скакать за нами из последних сил.

Мы неслись перед ними плотным строем. Их же ряды начали извиваться и распадаться на части. Более слабые лошади падали на землю, словно сраженные стрелами. Некоторые упряжки просто замедляли бег и останавливались, опустив головы, и гной тек на землю из лошадиных ртов блестящими желтыми жгутами.

К этому времени лошади отряда вельможи Акера уже выдохлись. Они выдержали две атаки подряд. Все еще преследуемый остатками отряда Апачана, Мемнон отвел их к расположению четвертого отряда Гуи, который стоял рядом с первым.

— Фараон! Первый отряд готов! Веди нас в бой! Во имя всех богов, веди нас в бой! — бессильно буйствовал Ремрем.

Мемнон даже не взглянул в его сторону. Я развернул колесницу рядом с Гуи. Несколько конюхов освободили из упряжи обливающихся потом лошадей и привели свежую пару. Пока уставший отряд вельможи Акера проходил мимо нас, мы развернулись в сторону приближающихся гиксосов.

— Ты готов, сотник Гуи? — крикнул ему Мемнон, и Гуи вместо ответа поднял лук.

— За Египет и Тамоса! — закричал он.

— Вперед, в атаку! — смеясь, крикнул Мемнон, и наши лошади рванулись с места.

Все шесть отрядов колесниц Апачана рассеялись по широкому полю. Половина колесниц вышла из строя, лошади либо пали, либо бессильно стояли, задыхаясь от гноя. Большинство упряжек едва передвигало ноги, спотыкаясь и хрипя. Однако многие колесницы еще могли вести бой.

Мы встретили их грудь к груди. В центре строя гиксосов мчалась высокая колесница, украшенная сверкающей бронзой. В колеснице стоял мужчина такого роста, что он, словно башня, возвышался за спиной возницы. На голове у него был высокий золотой шлем царского рода гиксосов, а черная борода, заплетенная цветными ленточками, развевалась по ветру, как стая красивых бабочек над цветущим кустом.

— Апачан! — окликнул его Мемнон. — Ты покойник.

Апачан услышал его и нашел глазами золотую колесницу в строю египтян. Он повернул в нашу сторону и понесся навстречу. Мемнон коснулся моего плеча.

— Подвези меня к этому бородатому борову. Пора поработать мечом.

Пока мы сближались, Апачан выпустил в нас две стрелы. Одну Мемнон отбил щитом, а от другой я увернулся, ни на секунду не отвлекаясь от управления упряжкой. Я внимательно следил за ужасными вращающимися ножами на колесах Апачана. Они могли перерубить ноги моим лошадям.

Мемнон с легким скрежетом вынул голубой меч из ножен у меня за спиной, и уголком глаза я заметил блеск клинка, когда он приготовился к бою.

Я повернул головы лошадей направо, чтобы сбить с толку возницу гиксоса, но как только они начали поворачивать, мгновенно рванул их в другую сторону. Я сумел объехать колесные косы совсем близко, а затем резко свернул к колеснице врага. Свободной рукой схватил абордажный крюк и перебросил его через борт вражеской колесницы. Теперь наши колесницы сцепились в одно целое, но я добился преимущества, так как мы стояли сзади гиксоса.

Апачан развернулся и попытался рубануть меня мечом, но я упал на колени и уклонился от удара, а Мемнон отбил удар своим щитом и взмахнул голубым клинком. Бронзовая стружка полетела от клинка Апачана, он, не веря своим глазам, сердито заорал и закрылся щитом от следующего удара голубого клинка.

Апачан был превосходным фехтовальщиком, но и ему было далеко до моего царя и голубого меча. Мемнон разрубил его щит на мелкие кусочки, а потом сильно рубанул по бронзовому клинку, когда Апачан попытался прикрыть им голову. Голубой клинок перерубил бронзу начисто, и у Апачана в руке осталась одна рукоять.

Он широко раскрыл рот и заревел. Задние зубы его были черными и гнилыми, слюна облаком полетела мне в лицо. Мемнон классическим колющим ударом закончил бой. Он вонзил острие голубого меча в открытый рот Апачана. Сердитый рев врага захлебнулся в потоке алой крови, хлынувшей из заросшей пасти.

Я обрубил веревку на абордажном крюке, и колесница гиксоса рванулась прочь. Лошадьми никто не правил, они понеслись, виляя из стороны в сторону, вдоль рядов бьющихся колесниц. Апачан вцепился в передок колесницы и продолжал стоять, умирая. Поток крови лился у него изо рта, заливая доспехи на груди.

Это зрелище вселило ужас в сердца вражеской конницы. Она попыталась выйти из боя на своих больных, спотыкающихся лошадях, но наши воины ехали рядом на своих колесницах и швыряли дротики. Мы преследовали врагов по всему полю, пока они не подошли на расстояние полета стрелы к своим лучникам, град стрел вынудил нас отвернуть.

— Битва еще не окончена, — предупредил я Мемнона, когда мы шагом поехали назад. — Мы разгромили колесницы Апачана, но пехота Беона еще цела.

— Отвези меня к Крату, — приказал фараон.

Я остановил колесницу перед плотным строем отряда шилуков, и Мемнон окликнул Крата:

— Бодр ли ты, вельможа?

— Боюсь, мой господин, что ребятки мои уснут на поле боя, если для них скоро не найдется работы.

— Так пусть же споют нам песню и пойдут поищут себе забаву.

Шилуки двинулись вперед. Шли строенным шаркающим шагом и через каждый третий шаг с такой силой одновременно ударяли мозолистыми пятками по земле, что она дрожала. Запели своими глубокими и мелодичными голосами, и песня их напоминала гул разозленного роя черных пчел. Приближаясь к врагу, стучали копьями по кожаным щитам.

Пехота у гиксосов была дисциплинированной и храброй — они не смогли бы захватить полмира, если бы у них не было таких войск. Мы разгромили колесницы, но пехота стойко ждала отряд Крата за стеной бронзовых щитов.

Два войска сошлись, как бойцовые быки в храме. Черные и белые быки сцепились рогами и начали сражение грудь к груди, копье к копью.

Пока два войска пехоты дубасили друг друга, фараон отвел свои колесницы в сторону и время от времени, выбрав момент, смело бросал их в бой, как только видел слабое место в расположении врага. Едва справа от нас образовался отсеченный от основного войска очаг сопротивления гиксосов, он послал на него отряд Акера, который уничтожил пехоту двумя стремительными атаками. Когда вельможа Беон попытался подвести подкрепление своему войску, фараон направил Аста с пятьюстами колесницами, чтобы остановить его.

Гиксосы собрали все уцелевшие колесницы и всех держащихся на ногах лошадей и бросили их против нашего правого фланга. Мемнон отправил им навстречу отряды Гуи и Аста, и атака захлебнулась. Ремрем по-прежнему стоял на месте, проклиная все на свете, умолял фараона и топал ногами около колесницы, но Мемнон не обращал на него никакого внимания.

Мы с фараоном кружили по полю боя и следили за каждым изменением в ходе сражения. Он вводил запасные части именно туда, где они были больше всего нужны, и настолько точно угадывал момент, что было видно: такому искусству нельзя научиться. Казалось, кровь сражения пульсировала в его жилах, и жизнь его текла с ней.