Читать книгу "Семь столпов мудрости - Томас Лоуренс"

Джойс подъехал на своей машине техпомощи с дополнительным количеством пироксилина, и мы быстро занялись мостом, этим весьма внушительным сооружением длиной в восемьдесят футов и высотой в пятнадцать футов, удостоенным сияющей доски из белого мрамора с именем и титулами султана Абдель Хамида. В дренажные отверстия надсводной части мы заложили зигзагом шесть небольших зарядов, и согласно строгому научному расчету все пролеты были разрушены. Это разрушение являлось примером тончайшего расчета, так как каркас моста остался неповрежденным, но сдвинутым с места с нарушением равновесия, и противнику, прежде чем он попытается восстановить мост, придется сначала устранить смещение, а это сделать было очень непросто.

Когда мы закончили свою работу, поднятые по тревоге патрули противника находились уже так близко, что нам пришлось в срочном порядке удалиться. Нескольких пленных, которые, по нашему мнению, могли представлять ценность для нашей разведки, мы усадили поверх груза и отправились обратно. К сожалению, мы, проявив беспечность под впечатлением достигнутого успеха, поехали слишком быстро, и при переезде вброд через первый же ручей подо мной раздался треск. Одна сторона кузова всей тяжестью груза опустилась на шину заднего колеса, и машина встала. Передний кронштейн первой задней рессоры пробил пол кузова, и о ремонте в полевых условиях не могло быть и речи. Мы были в отчаянии, потому что отъехали от железной дороги всего на три сотни ярдов и теперь теряли машину, а противник мог оказаться здесь уже через десять минут. Автомобиль «роллс-ройс» в условиях пустыни был дороже золота, и хотя мы полтора года ездили вовсе не по городскому асфальту, на который была рассчитана конструкция машины, а по самым отвратительным местам, и притом с большой скоростью, днем и ночью, с доброй тонной груза и с четырьмя или пятью солдатами сверху, это был первый случай механической поломки.

Мой водитель Роллс, наш самый сильный и самый находчивый солдат, дипломированный механик, благодаря опыту и советам которого наши машины были всегда на ходу, чуть не плакал, глядя на случившееся.

Все мы, офицеры, солдаты, арабы и турки, столпились вокруг него, с тревогой заглядывая ему в глаза. Когда он понял, что один командует в этой ситуации, даже щетина на его щеках словно затвердела в упрямой решимости. Наконец он сказал, что есть один шанс. Мы должны были поднять домкратом просевший конец рессоры и постараться заклинить его в прежнем положении с помощью подпорок, перераспределив груз и закрепив его веревками.

На каждой нашей машине были доски, которые подкладывали между двойными колесами для того, чтобы выехать из песка или глубокой грязи. Три такие доски вместе обеспечивали необходимую толщину клина. У нас не было пилы, и мы пулями из винтовки отрезали нужные куски. Услышав выстрелы, турки из осторожности остановились. Выстрелы услышал и Джойс и вернулся, чтобы нам помочь. Мы переложили груз в его машину, поддомкратили рессору и шасси, загнали на место деревянные подпорки, опустили на них рессору (нагрузку которой они превосходно выдержали), завели мотор и поехали. Роллс притормаживал машину до скорости пешехода перед каждым камнем, каждой ямкой, а все мы, включая и пленных, бежали рядом, подбадривая его криками и расчищая дорогу.

В лагере мы связали деревянные блоки трофейным телеграфным проводом и привязали к шасси. Рессора выглядела хорошо закрепленной, насколько это было возможно, и мы погрузили груз обратно. Все было сделано так надежно, что мы еще три недели использовали этот автомобиль для обычной работы, и он дошел с нами даже до Дамаска. Слава Роллсу и слава «ройсу»! Оба они в этой пустыне стоили для нас больше, чем сотня солдат.

Починка автомобиля задержала нас на несколько часов, и, добравшись до Умтайи, мы там выспались, уверенные в том, что если выедем до рассвета, то ненамного опоздаем на встречу с Нури Саидом, назначенную на следующее утро на Дамасской линии. Мы могли его обрадовать сообщением о том, что Амманская линия на неделю выведена из строя, так как разрушен главный мост. Именно с этой стороны турки в Дераа могли быстрее всего получить подкрепление, и подрыв моста обеспечивал безопасность нашего тыла. Мы даже помогли бедняге Зейду в Абу-эль‑Лиссане, так как турки, сосредоточившиеся в Тафилехе, могли бы сдерживать его наступление до восстановления своих коммуникаций. Наша последняя кампания начиналась при благоприятных обстоятельствах.

Глава 109

Как и было решено, еще до рассвета мы выехали по следам автомобилей Стирлинга, торопясь присоединиться к ним до начала сражения. К сожалению, дорога этому не способствовала. Сначала был плохой спуск, а потом труднопроходимые низины, усыпанные обломками крупнокристаллического базальта, по которому мы пробирались с большим трудом. Не легче было ехать и по изборожденным склонам: летнее солнце высушило землю до трещин глубиной в ярд и шириной два-три дюйма. Пятитонным бронеавтомобилям приходилось двигаться на первой передаче, только что не проваливаясь в них.

Мы догнали арабскую армию около восьми часов утра, на гребне склона, обращенного к железной дороге. Отряды развертывались для штурма небольшого, охранявшего мост укрепленного узла между нами и холмом Тель-Арара, с вершины которого взору открывалась вся местность до Дераа.

Конники племени руалла под командованием Трада устремились по длинному склону и дальше через заросшее лакричником русло потока к железнодорожной линии. Янг рванулся за ними в своем «форде». Наблюдая за атакой с вершины холма, мы решили, что дорога будет взята без единого выстрела, но внезапно не замеченный ранее турецкий пост разразился шквальным огнем, и наших храбрецов, величественно стоявших на вожделенной линии (и, как видно, размышлявших о том, что им делать дальше), смело с полотна, словно ветром.

Нури Саид выдвинул орудия Пизани и дал несколько залпов. Затем воины руалла и армейские солдаты легко захватили укрепление, не потеряв ни одного человека. Таким образом, десятимильный южный участок Дамасской линии к девяти часам утра полностью перешел в наши руки. Это была единственная железная дорога, соединявшая с Палестиной и Хиджазом, и мне было трудно поверить в такую удачу и в то, что слово, данное Алленби, мы сдержали так просто и так быстро.

Цепочки арабов, словно горные ручьи, устремились с кряжа вниз. Все столпились на круглой вершине Тель-Арара, оглядывая равнину, словно специально четко высвеченную косыми лучами утреннего солнца. Солдатам были видны Дераа, Мезериб и Газале – все три ключевые станции.

Я видел гораздо дальше: в северном направлении был отрезан Дамаск, единственная турецкая база, связывавшая турок с Константинополем и Германией. В южном направлении тоже все было отрезано до Аммана, Маана и Медины, в западном – до Лимана фон Сандарса, изолированного в Назарете, до Наблуса и до долины Иордана. Было семнадцатое сентября – назначенный день; через сорок восемь часов Алленби должен был начать наступление всеми своими силами. За эти сорок восемь часов турки вполне могли принять решение об изменении своей диспозиции, чтобы встретить во всеоружии нашу новую угрозу, но до удара Алленби они так ничего и не изменили. «Скажите мне, будет ли он за день до начала на своей Ауджской линии, и я скажу вам, победим ли мы», – заметил Бартоломью. Что ж, так и случилось, значит, мы победим. Стоял вопрос лишь о цене победы.