Читать книгу "Датский король - Владимир Корнев"

германцы — перебили друг друга в неразберихе, или умопомрачение нашло на них с этим туманом, но только мы потом даже раненого ни одного не нашли — даже в плен для порядку некого было взять! Никто не сомневался, что чудо, то, о чем раньше слышали из проповедей и житий, с нами произошло, понимаете, отец Антипа?!

Иерей развел руками:

— Дивен Бог, и неисповедимы пути его! — Казалось, смысл этого восклицания был определенный. — История замечательная и подтверждает величие Творца, но ведь мне, священнику, не нужно доказывать, что Он — всемогущ и вездесущ.

Асанову, однако, хотелось слышать в пастырском слове нечто большее.

— Путей небесных нам не постичь, пока Он к себе не призовет, — несомненно так, ваше преподобие, есть ведь и такие слова: дивен Бог во святых своих! Разве они не имеют отношения к моему рассказу? Если нужны еще свидетельства, извольте: были в моем полку атеисты, чего греха таить, их теперь вокруг вон сколько, но после того исключительного факта спасения все во Христа уверовали.

— Готов от себя их благородие поддержать! — пришел на выручку унтер. — Я сам, батюшка, правду сказать, в церкву редко ходил и с начала войны не причащался, а на днях наконец сподобился, как камень с души, — тоже ить неспроста!

Отец Антипа, до сих пор слушавший военных на ходу, впервые остановился, присел на ближайшую скамеечку возле чьего-то семейного места. После минуты молчания, показавшейся Асанову вечностью, батюшка с глубоким вздохом произнес:

— Ох, господа, совсем вы меня запутали! Сначала сами предупредили, что вопрос о причислении к лику святых не ставите, а теперь, как я понимаю, стараетесь меня убедить в святости «блаженного» Арсения. Кажется, дети мои, вы сами не сознаете, о каком серьезнейшем, сложнейшем деле зашла речь! Возможно, то.

что вы рассказали, — правда, лично у меня, например, ваши свидетельства сомнений не вызывают, более того, в первую очередь Сам Господь-Вседержитель прославляет человеков, особо ему угодивших подвигами благочестия, исповедничества, и в этом смысле ваш герой уже пребывает в сонме небесных заступников Земли Русской, но ведь есть, позволю себе казенно выразиться, институт церкви, в котором процедура канонизации нового святого длится, как правило, многие, многие годы. Так ведется испокон веков! Сначала в отдельной веси православным открываются мощи подвижника веры, по молитвам к нему происходят исцеления, прочие чудеса, тогда через какое-то время он объявляется местнопочитаемым святым такой-то епархии. Возьмите — в любой губернии, уездах даже, подобных угодников Божиих великое множество — потому и говорят ведь — Святая Русь! Что за примером далеко ходить: даже здесь на кладбище покоится такая блаженная странница, которую в Петербурге почитают уже больше ста лет. Над гробницей, можно сказать, каменную церковь выстроили, и дом трудолюбия ее памяти при кладбище числится, а до сих пор все местопочитаемая! Тккое правило: необходимо, чтобы по всей Империи церковный люд признал ее святость, затем постановление нужно соответствующее самого Святейшего Синода! Патриарха Ермогена вспомните — беспримерный мученик был за Отечество, мудрейший Святитель, и подвизался когда еще — в XVII веке, но канонизировали во всей славе только к Трехсотлетию Царствующего Дома — такова была воля Божья. А вы, судари, торопите события, смириться бы надо!

Убедительно звучали наставления премудрого пастыря на живописном фоне сразу трех не похожих друг на друга храмов: небольшого, но затейливого, в древнерусском стиле на первом плане, главного и, похоже, самого старого, приземистого, классической постройки — с двухъярусной колокольней — левее, а также видневшегося в отдалении самого высокого, с золоченым куполом.

— Но мы и так уже имеем другие намерения, ваше преподобие! — заверил полковник, досадуя, что священник не дослушал его. — Полковое собрание направило нас в столицу с одной целью, а на месте такое выяснили… Мы здесь немало храмов посетили и в некоторых видели образа Николая Чудотворца современного письма, а лик на них — такое невозможно спутать! — имеет явное портретное сходство с Арсением Десницыным, разве только тот был без бороды. Все памятные события и мои наблюдения сразу же обрели стройную связь, все встало на свои места. В общем, мы не сомневаемся, что удостоились спасительного явления самого Святителя Николая, и считаем теперь, что наш христианский долг, так сказать, присовокупить к его многочисленным чудесам новые. Ведь это, как я понимаю, с канонами не расходится? Для истории было бы ценно и в то же время поучительно. Вот. собственно, об этом мы и хотели посоветоваться с кем-то из духовных лиц, а вас, отче Антипа, нам Сам Бог послал.

То, что дело неожиданно приняло такой оборот, батюшку растрогало, и он окончательно расположился к офицеру и его молодцеватому спутнику.

— Ну, любезные мои чада, какая, однако, выходит прелюбопытная история! Подумать только! Случай-то действительно достойный того, чтобы занести его на церковные скрижали. Конечно, конечно… Теперь мы пойдем в храм, а там уж вам нужно будет все обстоятельно, подробно изложить на бумаге, и тогда, с подписями, разумеется, у нас будет уже официальное свидетельство. Я со своей стороны берусь приложить все усилия, обращусь в канцелярию Владыки Митрополита, и тогда, буде на то архиерейское и Божие благословение, радения Ваши не останутся втуне: пополнится список чудотворений Мирликийского Святителя!

И отец Антипа заспешил к нарядной церкви у кладбищенских ворот, а за ним и полковник с ординарцем. Асанов осознавал важность теперь почти уже исполненной миссии, и еще ему казалось, что он только что прошел через многотрудную, очистительную исповедь — раньше-то он изредка испытывал что-то похожее, когда бывал в дальнем монастыре.

— Какой замечательный собор! — изумился он, когда краснокирпичный в белоснежных, резного камня кружевах храм предстал во всей красе.

— Это церковь, а не собор, — скромно поправил батюшка и тут же с гордостью добавил: — но поистине жемчужина наша! Престол-то посвящен Светлому Христову Воскресению — праздников Празднику! Одна она такая в Петербурге — полюбуйтесь, узорчье какое, а луковки, обратите внимание, сусальным золотом покрыты, вон как горят! Архитектор хотел, чтобы напоминало Первопрестольную — Успение на Покровке, а Семейство Августейшее лично пожертвовали средства на строительство! Может, потому и вышла такая красавица…

Пока военные любовались приметной Воскресенской церковью, оттуда — с высоты — полился торжественный колокольный звон.

— Венчание, видно, кончилось, — пояснил священник. — Тогда, любезные мои, приступим к вашему делу после молебна — отец настоятель устал, надо бы его подменить.

Вот растворились настежь кованые храмовые двери, и сначала из наполненного фимиамом пространства хлынул теплый, лучистый поток — казалось, это тот самый Свет, что назван в молитве «Невечерним»! — а затем в незатухающем потоке лучей вышли новобрачные. Жених с невестой — он в строгом черном сюртуке с высоким, кипельно-белым, с топорщащимися крахмальными уголками, воротничком сорочки, она — в бальном платье с открытыми плечами, с кринолином, совсем как на акварелях блистательной Александровской эпохи, под воздушной фатой, держали перед собой образа — венчальную пару — и большие красные свечи, перевитые золотистыми ленточками. Они на миг остановились, точно проникаясь смыслом новой, до самого последнего дня, до единой минуты освященной, чудесной жизни, которую предстояло пройти вот так — рука об руку, плечо к плечу, и стали медленно спускаться по лестнице, едва касаясь каменных ступеней.