Читать книгу "Полный курс актерского мастерства. Работа актера над собой - Виктор Монюков"

Топорков ахнул. Я, говорит, что угодно играл: и эпоху, и пьяницу, и маленького забитого человека, но я не подсматривал и не подслушивал, то есть не делал того, ради чего нахожусь в квартире на Мойке! И все сразу встало на место! Топорков говорил, что теперь на репетициях он старался дословно запомнить текст партнеров, чтобы доложить в Третьем отделении. И на сцене стало сразу интересно. В основу характера легла какая-то подлинность и конкретность поведения.

Вы сегодня в первой половине занятия делали упражнения на координацию, затронули тему «сенсорных умений» и делали упражнение. Поняли ли вы, что это упражнение вроде «на осязание», оно и на координацию? Координация зрительных впечатлений с осязательными. Когда вы смотрите и трогаете, вы завязываете эту координацию, а потом вас «выключают» зрительно, и вы работаете по памяти осязательно. В дальнейшем упражнение усложняется так: все сидят, положив руки на колени, и вы не касаетесь рук, а только смотрите и запоминаете. А потом только по осязанию вы говорите: это такой-то, то есть вы скоординировали два зрительных впечатления с предполагаемым осязательным ощущением. Но ваша попытка мысленно «связать» руки с конкретным человеком, с их хозяином несет в себе уже элемент, если хотите, творческой фантазии. Связать «образ руки» с образом человека! Тут всегда что-то «довыдумывается». И чем смелее и ярче эта выдумка, тем больше именно она цементирует и связывает два разнообразных впечатления (ощущения). Помимо всего прочего, подобные упражнения просто развивают руки, их чуткость, тонкость их восприятия. Мы же знаем, что актер, ухватив лапами руку партнерши и говоря ей самые нежные слова, не чувствует ее руки, не получает ничего от этого соприкосновения. А руки – могучие проводники и «датчики» эмоциональных зарядов.

Сегодня, когда вы заговорили о «сенсорных умениях», о чувственном восприятии мира, то встала одна проблема, которая для любого художника, и художника театра в том числе, является одной из решающих. Непосредственное чувственное восприятие мира!

Вы, наверное, уже слышали такое понятие: «мир вещей и мир идей». («Вещами» в данном случае называют всю материальную конкретность реального мира.) Говорят, что вещи рождают идеи. («Идеи» – здесь имеются в виду мысли, представления.)

Мы с вами живем в такую эпоху, когда чаще всего «идеи порождают идеи», то есть мы пользуемся в своей жизненной практике часто уже не «вещами», родившими у нас то или другое представление и заключение, а чьим-то заключением, сделанным на основе его контакта с «вещами», как базой, от которой мы развиваем дальше свою собственную идею. Это признаки деятельности людей нашего века, которые, может быть, сами по себе и не являются грустными признаками, но он грустен, когда речь идет о художнике, ибо для художника быть первооткрывателем (скажем по секрету: даже открытых истин) есть всегда живой, обязательный стимул творчества.

Нам кажется, что эта проблема становится сейчас очень важной.

Как-то Кедров на репетиции попросил создать абсолютную тишину. Его помощник крикнул:

– Прекратите стучать молотком! Не ходите! Полная тишина!

Кедров спросил:

– Это тишина, по-вашему?

– Но ведь ни одного звука!

– Вот именно потому, что ни одного, я и не слышу тишины.

Когда вы слышите, что абсолютно тихо? Когда в тишине тикают часы или из крана капает вода. И вам нужны эти капли, чтобы понять, как тихо. Вот личное чувственное знание мира потом стало основой его режиссерской практики. Люди, лишенные чувственного соприкосновения с миром, как художники обеднены.

Я не могу сказать, что мы уже очень многое осмыслили и разработали содержание и методику упражнений. Для этого я расскажу, что мы пробуем. Посылаем человека пройти по какому-нибудь переулку утром, днем и вечером. Он должен рассказать свои впечатления. Сначала – «обонятельная партитура», потом – «слуховая», потом – «зрительная». Проходя по переулку сегодня – только слушают, завтра – только смотрят и т. д. Эти задания (по отношению к одному переулку) даются разным людям. Потом они рассказывали. Это замечательно! Рассказы об одном и том же месте в одно и то же время суток разных людей. Вот уж сразу видно, кто – художник, кто – нет. Вот сразу заметно умение и неумение видеть, слышать, обонять. Не обывательски, а во всей полноте, во всех тонкостях! Что они услышали? Какими звуками жил этот переулок? Там есть слесарная мастерская, звук ударов по металлу, а потом коммунальный дом, откуда всегда голоса скандалящих. Общежитие училища Гнесиных – звуки музыки. И так они, проходя переулок, запоминали и рассказывали нам о его жизни. А обоняние: пахнуло теплым хлебом – булочная, столярная мастерская, открыта дверь – пахнет клеем, свежераспиленным лесом и почему-то грибами. Говорят, какой-то грибной запах. И дворы пахнут по-разному. Вот. Настраивайте на умение воспринимать мир через органы чувств.

Причем сначала не перегружайте. Разделяйте на звуковую партитуру улицы, «обонятельную» партитуру, цветовую.

Отчасти в связи с этим я хочу начать с вами одно новое упражнение, которое завтра мы будем продолжать, потому что у него есть много вариаций и усложнений. Это упражнение на координацию, хотя вы скажете, и на наблюдательность, и на развитие зрительной памяти! Да, и на это! Вообще, все упражнения почти «на все». Но надо для данного момента выделить ведущую его цель. В данном случае ведущая цель – одна довольно сложная координация.

С места: Сегодня мы говорили о разнице между зрительной памятью и наблюдательностью. Где-то они связаны, где-то и разные.

В.К. Монюков: Зрительная память – подсознательное автоматическое свойство нашей памяти. Надолго удерживать зрительные впечатления, долгая и точная фотография, почти всегда не избирательна.

У меня, например, очень хорошая зрительная память. Я хорошо запоминаю лица. И часто не знаю, кто он и откуда, но могу с точностью сказать, что этого человека я уже один раз видел. Я, например, могу сказать чем изменился костюм каждого из вас по сравнению со вчерашним, хотя специально не вглядывался и мне это ни к чему.

Были упражнения на зрительную память: вроде того, сколько колонн у Большого театра? Ну, а если скажут на две больше, что это для актера?

Наблюдательность же – это, во-первых, процесс всегда избирательный, а не случайный. О человеке можно сказать, что он «вообще наблюдательный». Но тогда его наблюдательность – это часть профессии. Наблюдательным был Чехов, наблюдательным был следопыт Дерсу Узала. Но если зрительная память просто фиксирует, то наблюдательность всегда что-то сопоставляет и что-то разгадывает. Для нас очень важно воспитать наблюдательность на логику поведения людей.

Понаблюдайте: эти люди в хороших отношениях или в плохих? Они сидят в разных углах и не разговаривают. А я точно знаю: они знакомы. В чем дело? Один скажет: я понял, они в ссоре. Другой скажет: ничего подобного, они влюблены, но не хотят, чтобы об этом знали. Потом можно выяснить, кто из них прав. Но что они наблюдали и разгадывали? Логику поведения.

Бывают редкие случаи несовпадения зрительной памяти и наблюдательности. В частности, В.И. Топорков обладал великолепной наблюдательностью и в то же время был чрезвычайно рассеянным человеком с очень плохой зрительной памятью. Я помню один анекдотический случай, когда он описывал (и показывал) логику поведения на одном «остром» заседании одного нашего товарища. Тонко. Точно. Похоже. А спустя неделю, встретив его в коридоре, спросил у меня: «Кто это?»