Читать книгу "Сны инкуба - Лорел Гамильтон"

Она не сказала, что мне можно здесь сесть, но и не сказала,что нельзя. Я решила сесть. Достаточно близко, чтобы можно было говорить тихо,но не так, чтобы вторгаться в её личное пространство сверх необходимого.Садясь, я похвалила себя, что надела джинсы, кроссовки и футболку. Вполнеподходящий костюм для сидения на тротуаре.

— Что случилось, Арнет?

— Ничего.

— Хорошо, так чего же ты на меня злишься?

Она покосилась на меня:

— А тебе не все равно?

— Нам вместе работать.

— Знаешь, любая другая женщина начала бы издалека. Слёгкой болтовни.

— Зебровски дал мне меньше пяти минут. Болтать нетвремени.

— Почему так мало?

— Нам надо ехать.

— Ты знаешь, где Эвери Сибрук?

— Нет, но придумала, кого спросить.

Она отвернулась и покачала головой:

— А как ты нашла этих, кого спрашивать? Не черезполицию.

Я нахмурилась, но она этого не видела:

— К чему ты это?

Она облизала губы, колеблясь, потом сказала:

— Сколько бы лет я ни работала копом на преступленияхэтого вида, никогда не смогу понимать монстров так, как ты. — Она сноваотвернулась было, но почти тут же стала снова смотреть на меня. — С ниминадо трахаться, чтобы работать не хуже тебя?

Я вытаращила глаза:

— Боже мой, неужто ты злишься, что я встречаюсь сНатэниелом, а у тебя не получилось?

— Я тебя видела вчера в клубе.

Было в моей жизни время, когда я сказала бы: «В Запретномплоде?», но прошли времена, когда я выдавала информацию.

— А что за клуб?

Её глаза вдруг стали глазами копа — может быть, чуть болеевраждебными, чем надо, но холодными и такими, будто меня насквозь видят.Наполовину это было правдой, наполовину ложью. Она не столько знала, сколькопоказывал этот взгляд, но больше, чем я хотела бы.

— Анита, не финти.

Так-так, переходим на имена.

— Финтить я не слишком умею, Джессика, а потому и делаюэто редко.

Она сильнее сжала руками колени. Наверное, чтобы невцепиться в меня.

— Ладно, в «Запретном плоде». Я там тебя вчера видела.

Я ничего не выразила на лице, потому что у меня хватиловремени собраться. Я только заморгала и слегка ей улыбнулась —благожелательной, пустой улыбкой. А под черепом у меня вертелись мысли. Сколькоона видела в клубе? Сколько она помнит? Видела она выступление Примо?

Я чуть не сказала: «А я тебя не видела», но не сталапомогать ей заполнять пробелы.

— Значит, ты меня видела в «Запретном плоде». У меняроман с его владельцем.

Она отвернулась к припаркованным машинам — а за ними стоялфургон телевизионщиков. Постовой, который все ещё натягивал жёлтую ленту, чтобыотгородить парковку, уставился на фургон. Не надо ли предупредить Зебровски?

Арнет повернулась и крикнула:

— Маркони! Пойди скажи Зебровски, что телевидениеприехало.

— Твою мать, — сказал Маркони с неподдельнымчувством и пошёл к входной двери.

Смотри ты! Похоже, я только подумала, и кто-то тут же сделалто, о чем я подумала. Класс. Я постараюсь использовать эту силу только длядобрых дел.

Она снова обернулась ко мне:

— И как у тебя получается крутить роман с ним и сНатэниелом одновременно?

— Везение, я думаю.

Если бы взгляды могли ранить, этот бы сделал во мне дырку.

— Это не ответ, это уход от ответа.

Я вздохнула:

— Послушай, Джессика, на этот конкретный вопрос я тебеотвечать не обязана. С кем я встречаюсь, почему и как — совершенно тебя некасается.

Светло-карие глаза потемнели. Я поняла, что это они у неётакие, когда она в ярости.

— Я хотела прийти и увидеть Натэниела без тебя. Ядумала, если ты не будешь мешать…

Она снова отвернулась, уставилась на машины и на зевак,которых оттесняли постовые. Уставилась, будто действительно их видела, в чем ясомневаюсь. Просто надо было куда-то смотреть.

— Но ты там была. Да ещё как была… — Голос еёпрервался, не слезами, а эмоциями. Глубина этих эмоций была мне непонятна.

— Ты так говоришь, будто я Натэниела у тебя украла. Тыникогда с ним не встречалась. И вообще, когда ты с ним познакомилась, он уже уменя жил.

Тут она на меня посмотрела. Я даже занервничала, не в силахпонять причину её злости.

— Но я же этого не знала. Ты мне позволила верить, чтоон всего лишь твой друг. И он меня тоже не разуверял.

— Натэниел со всеми ведёт себя приветливо.

— Это теперь так называется?

— Послушай, Арнет, Натэниел иногда флиртует ненамеренно.Издержки профессии.

— То есть потому что он стриптизер?

Я кивнула.

— Я до этой свадьбы не знала, чем он занимается. Должнабыла понять, что он вроде шлюхи.

Это уже достало меня.

— Он не шлюха.

— Как же! У меня был такой приятель в школе, его двараза задерживали за проституцию, когда ему ещё пятнадцати не было. Мужскуюпроституцию, — добавила она, будто это было куда хуже.

Я не знала, ловили ли на этом Натэниела, но не сталапризнаваться при Арнет.

— Я знаю, чем занимался Натэниел, пока не ушёл с улицы.

Что было отчасти правдой, отчасти не правдой, но не вполнеложью.

— И ты его спасла? Подобрала на улице и отвела домой?Взяла на содержание?

— На содержание? Ты неправильное выбрала слово.

Ей хватило такта смутиться. Я почти даже добилась от неёулыбки, но Арнет с собой справилась.

— Зови как хочешь, но все-таки? Он твой…

Я не стала ей помогать. Если хочет это сказать, пустьскажет.

— Мой — кто? — спросила я, и голос мой прозвучална пару октав ниже, отчётливей и холодней. От подобной интонации любой, кто менязнает, мог бы забеспокоиться.

Если Арнет и среагировала, то никак этого не проявила.

— Жиголо, — сказала она. Бросила это слово мне влицо как что-то острое и жёсткое, будто кулаком двинула.

Я засмеялась, и ей это не понравилось.

— Чего тебе так смешно? Я тебя с ним на сцене видела,Блейк. Видела, что ты с ним делала — ты и этот твой вампир.