Читать книгу "Последний танцор - Дэниел Моран"

День выдался замечательный. Ясное, голубое небо, редкие барашки облаков на горизонте, бесконечная бирюзовая гладь океана... Рай, да и только, если вниз не смотреть.

Под бронированным брюхом «аэросмита» медленно проплывали искалеченные и изуродованные городские кварталы. По обе стороны Уилтширского бульвара дымились еще не потушенные пожары. Центральная часть, где мятежники оказывали наиболее ожесточенное сопротивление, представляла собой сплошные руины. Именно сюда по приказу Венса сбросили две тактические ядерные бомбы. Взрывы сломили оборонявшихся, но не оставили целым ни одного здания в радиусе километра. Нижняя часть города, где вокруг Храмов Эриды разгорелись кровопролитные уличные бои, пострадала меньше, но и там были заметны неизгладимые шрамы от артиллерийского и лазерного обстрела. С высоты двухсот метров отчетливо просматривались самые узкие улочки и переулки, на которых не было видно не только людей, но даже бродячих собак и кошек.

Восточные районы, где преобладали здания современной застройки, сверху выглядели почти не затронутыми боевыми действиями. По улицам двигались машины и редкие пешеходы, да и сами они выглядели чистенькими и свободными, в отличие от других кварталов, заваленных мертвыми телами и загроможденных обгоревшими остовами танков, самоходок и другой военной техники. Объяснялось это тем, что миротворцы начали наступление на востоке Лос-Анджелеса в тот момент, когда сопротивление мятежников практически прекратилось, а оставшиеся в живых срочно эвакуировались на юг, где повстанцы еще сохраняли за собой несколько ключевых пунктов.

Предварительные подсчеты определяли цифру потерь среди мирного населения в пределах миллиона человек, из которых лишь четверть, да и то с натяжкой, можно было считать мятежниками или их пособниками. Комиссар Венс по этому поводу сильно не переживал — его гораздо больше волновали собственные проблемы. Семьдесят тысяч миротворцев и сорок четыре гвардейца погибли, отбивая город у захвативших его повстанцев, несмотря на многократное превосходство в огневой мощи. А пока они ковырялись здесь, мятежники успели прочно закрепиться в Сан-Диего. Да и японцы, надо полагать, разумно использовали двухнедельную паузу и тоже подготовились к отражению полномасштабной атаки, предусмотренной второй частью плана Венса. Хуже того, комиссар не мог сейчас ничего предпринять против самураев, не покончив с восставшими на американском континенте. А это означало, что у азиатов в запасе еще минимум столько же времени на превращение своих островов в неприступную крепость.

— Поворачивай назад, — бросил комиссар ведущему машину пилоту.

Тот понимающе кивнул и начал плавно разворачивать «аэросмит» в противоположном направлении, стараясь смотреть прямо перед собой, чтобы не видеть на улицах и крышах домов десятки тысяч быстро разлагающихся трупов. Венс что-то пробормотал себе под нос, но пилот разобрал только заключительную часть фразы:

—...коту под хвост!

Та же комната и те же действующие лица, только на этот раз Дэнис привели сюда не ночью, а в разгар дня. Сквозь единственное окно в правой стене виднелся все тот же кусочек пляжа, ярко освещенный солнечными лучами. Двое детишек играли в мяч у кромки прибоя, не обращая внимания на застывшие рядом бронированные коробки танков.

Седон стоял на коленях, чинно сложив руки на животе и являя собой прямо-таки олицетворение мудрости и святости. Девушка села напротив него в позе лотоса.

— Я долго раздумывал над нашей предыдущей беседой, — первым заговорил Седон.

— И что же вы надумали?

— Что я должен сделать, чтобы убедить вас присоединиться ко мне, Дэнис?

Она не ожидала от него такой прямоты и надолго задумалась, не желая ничего упустить.

— Верните мне мой Дар. Позвольте увидеться с братом и наставником. Тогда — возможно. Большего обещать не могу, потому что пока сама не знаю.

— Вчера вы разговаривали с Каллией Сьерран.

— С вашего разрешения, — напомнила Дэнис.

— Да. Мне стало любопытно, — признался Седон. — Должен сказать, меня впечатлила проявленная вами проницательность.

— Вы ведь тоже были уверены, что восстание обречено, не так ли?

— Не совсем. Согласен, что действительно ввел в некоторое заблуждение своих сторонников, хотя и не солгал им по большому счету. Ни в одной из вероятностных моделей шансы на успех не превышали пятнадцати процентов. И это не скрывалось, а было доведено до сведения каждого. Они знали, на что идут. Что касается вашего утверждения, я бы сформулировал его по-другому. Я был уверен в том, что Объединение сумеет удержать власть.

— Не все ли равно? — пожала плечами девушка. — Скажите лучше, зачем вы тогда все это затеяли?

— Мне сложно объяснить. Ваш язык недостаточно гибок, да и словарный запас... У меня нет времени, чтобы обучить вас шиата. Ладно, попробую обойтись тем, что имеется. Давайте просто поговорим.

— О чем?

— Для начала — о моей неудачной попытке привлечь вас на свою сторону. Когда-то... очень давно... меня считали гением убеждения. Моих способностей страшились до такой степени, что правители нашего Мира предпочли заменить мне казнь ссылкой на далекую дикую планету, лишь бы не допустить, чтобы я произнес положенную законом перед Распадом Последнюю Речь. — Дэнис бросила на него скептический взгляд, несколько смутивший Седона. — Прошу прощения, — покаянно наклонил он голову, — я действительно немного приукрасил реальные события. Я принял решение быть с вами сегодня до конца откровенным, но мне трудно сразу перестроиться. У вас в таких случаях обычно говорят: давно не практиковался. За последние несколько дней я заставил себя извлечь из памяти принципы и идеалы далекой молодости, ни разу не пригодившиеся мне за все тысячелетия пребывания на Земле. Тогда было не до идеалов — мы отчаянно боролись просто за выживание. Попытайтесь понять, чем стали для меня четыре года, минувшие с того дня, когда я покинул хронокапсулу, где провел тридцать семь тысяч лет. Каким ошеломляющим стал для меня мгновенный переход от каменного века к высокоразвитой цивилизации, очень мало напоминающей ту, что породила меня. Поверьте, мне было ужасно тяжело приспособиться и занять здесь подобающее моему рангу место.

В то же время я впервые встретил в этой эпохе людей, озабоченных не только заботой о выживании, но и способных к самопожертвованию, любви, сочувствию и многому другому. Я не собираюсь оправдываться за свои действия, ставшие причиной ч смерти и страданий многих и многих, скажу только, что во время нашей прошлой встречи я вдруг подумал о том, что раньше не позволял себе относиться к человеческой жизни так пренебрежительно. Да, я был предводителем восстания, охватившего почти весь наш Мир и погубившего миллионы людей, но тогда я помнил о каждом, кого посылал умирать или обрекал на смерть. Тогда я еще задумывался о таких абстрактных вещах, как мораль, этика, свобода выбора. Вчера ночью мне приснился он — молодой, энергичный, уверенный... И я с ужасом понял, что тот Седон устыдился бы Седона нынешнего. А еще понял, что у меня нет иного выхода, кроме как снова стать человеком, для которого выживание — это далеко не все и даже не главное.