Читать книгу "Мах-недоучка - Дмитрий Гришанин"

Многопудовый мешок еще крепче припечатал беднягу рыцаря к своей надзирательнице, и Маху ничего не оставалось, как покориться. Он тяжко вздохнул и спросил:

— Скажи, уважаемая, а кто это меня сюда зашвырнул?

— Мой сын Зобул, он на год помладше Гобула, ты его видел в нашем жилище за трапезой.

— А что, просто по ряду провести меня сюда никак нельзя было?

— Почему нельзя, можно. Но это было бы слишком долго, тебе пришлось бы перелазить через десятки ног. Зобул же перебросил тебя за одно мгновенье.

— Уж лучше бы я через ноги лез.

— Какой ты капризный, добрый барон, хуже писклявой малышни… Всё, тсс, смотри, Трампул вышел на арену, кажется, сейчас начнется.

Мах отвернулся от тролльчихи и уставился вниз. Отсюда до каменной площадки на дне чаши оставалось всего восемнадцать рядов. Красный гранитный круг, с самой верхотуры казавшийся примерно с ладонь величиной здесь, внизу, вырос до весьма впечатляющих размеров. Сейчас на арене стоял один единственный тролль с небольшим, по здешним меркам, животом, которого уже слегка коснулось окаменение — вокруг пупка белело небольшое каменное пятнышко; других следов окаменения у него на теле пока что заметно не было. Зато камни были у него в руках, два больших гладко обтесанных куска серого гранита. Пока что тролль ничего ими не делал, а просто с закрытыми глазами молча стоял в центре красного круга.

Отведя взор от неподвижной фигуры Трампула, Мах сразу же увидел друга Гобула. Он, вместе с еще четырьмя незнакомыми троллями, стоял около гранитного круга. В этой небольшой группе всех троллей объединяла одна общая, бросающаяся в глаза особенность: их тела были жестоко исполосованы множеством свежих шрамов.

С другой стороны гранитного круга Мах разглядел еще одну группу троллей, их тоже было пятеро. По их вывернутой наизнанку одежде Мах догадался, что это шаманы. В одном из них Мах без труда распознал жирдяя Тылтула.

Вдруг Трампул ожил, раскрыл глаза и, взметнув руки над головой, ударил камнем о камень. В месте соприкосновения из-под камней вырвался яркий сноп искр. Через короткую паузу он ударил снова. И еще раз. И еще, и еще… Ритмичные удары камня о камень, подхваченные мощной акустикой чаши, разлетались по всему Ристалищу, мгновенно достигая самых отдаленных его рядов. Разговоры и споры быстро смолкли. Друг за дружкой тролли стали подниматься со своих мест и в такт ударам Трампула начинали бить себя раскрытыми ладонями по животам (к счастью для Маха, тролльчихи в этом самоистязании участия не принимали, и быть раздавленным тяжелой десницей Трембы барону не грозило). От ужасного грохота, создаваемого тысячами одновременных шлепков, у Маха тут же заложило уши, он попытался прикрыть их ладонями, но это мало помогло, раскатистый звук ударов легко пробивался сквозь хлипкое заграждение. Пытка грохотом продолжалась с добрую минуту. Когда тролли наконец угомонились, над чашей повисла мертвая тишина.

Опустив на гранитный пол арены не нужные больше камни, тролль-распорядитель повернулся к группе Гобула и торжественно провозгласил:

— О достойные сыны гор, взойдите же на Арену Славы!

Пятеро изрезанных свежими шрамами троллей поднялись на гранитную площадку и, окружив Трампула, встали к нему спиной, лицами к зрителям.

— Шаманы, начинайте ритуал! — приказал распорядитель.

Вторая группа троллей тоже поднялась на арену. Уже стоя на красном граните, шаманы сняли, кто с шеи, кто с запястья, какие-то крошечные каменные фигурки (как ни приглядывался, Мах не смог разглядеть со своего места, что было изображено на тех фигурках) и, подойдя каждый к воину своего племени, приложили снятые амулеты к животам воинов. Каменные фигурки удивительным образом тут же приклеились к животам троллей, но на этом чудеса не кончились. Как раз наоборот, самое удивительное случилось чуть позже. Шаманы, максимально вытянув руки в стороны, коснулись кончиками пальцев друг друга и, зафиксировавшись в таком нелепом положении, вдруг двинулись вокруг более узкого кольца воинов. Сначала очень медленно, словно нехотя, но от круга к кругу шаманы постепенно наращивали свой темп, через минуту их бешеный хоровод превратился в какой-то невообразимый вихрь, уже невозможно стало различить, где какой шаман находится, все слилось в какое-то одно непонятное смазанное движение. Мах глядел и не мог поверить своим глазам, ведь там, в этом неразличимом глазу хороводе, кружился и жирдяй Тылтул, у него просто не укладывалось в голове, как это такой жирный увалень был способен на такое сумасшедшее ускорение. Бешеная пляска шаманов оборвалась в одно мгновение — хоп, и они уже снова застыли на тех же местах, с которых начинали свой шальной забег, никто из них, даже Тылтул, не выглядит хоть сколько-нибудь запыхавшимся, хотя их лица блестят от пота. Шаманы разорвали кольцо, и медленно опустили руки.

— Все, дело сделано, — взволнованно шепнула Маху на ухо Тремба.

— Какое дело? — так же шепотом спросил недоумевающий рыцарь.

— Ты разве не заметил? Добрый барон, посмотри же скорее на живот Гобула.

Мах послушно напряг зрение и увидел большой бугор на животе друга в том месте, где Тылтул приложил к нему свою каменную фигурку. У рыцаря на глазах бугор становился все меньше и меньше, и через несколько секунд исчез совсем, словно его никогда и не было.

— Это что же, амулеты втянулись им в животы? — прошептал потрясенный Мах.

— Разумеется, — подтвердила невероятную догадку тролльчиха.

— Свершилось! — громогласно объявил словно очнувшийся от спячки Трампул. — Народ гор, приветствуй своих новых добытчиков!

В едином радостном порыве все тролли и гоблины вскочили и троекратно прокричали во всю мощь своих глоток:

— Слава! Слава! Слава!

Позабыв о Махе, Тремба вскочила вместе со всеми, и скатившийся с ее коленей, повторно оглушенный рыцарь лишь чудом смог удержаться на ногах и не выронить из рук драгоценный мешок.

Барон наконец оказался на свободе. Он затравлено огляделся по сторонам и с ужасом понял, что угодил в ловушку и бежать от своей надзирательницы ему некуда. Со всех сторон его окружали неуклюжие великаны тролли, но, в отличие от Трембы, остальные гиганты были ему совершенно незнакомы, а потому гораздо более опасны, чем мать друга Гобула.

Наконец успокоившись, зрители снова расселись по своим местам. И Мах снова оказался на коленях у Трембы.

Новоиспеченные добытчики и шаманы сошли с арены. И снова оставшись на красном граните в одиночестве, Трампул объявил притихшим зрителям, что сегодня на арене состоится шесть боев: три боя между бойцами-новичками, два боя между ветеранами, одержавшими по одной победе, и на сладкое, кульминация ночи, бой ветеранов, одержавших каждый аж по пять побед. И сразу же, не давая зрителям опомниться, тролль-распорядитель объявил начало первого боя — между бойцом Шахулом из племени Гранитоголовых (откуда-то сверху донеслись одинокие восторженные вопли) и бойцом Грутулом из племени Скалоходов (на этот раз воплей было больше и раздались они с нижних рядов Ристалища). Выполнив свою роль, Трампул подобрал свои серые гранитные камни и сошел с арены.