Читать книгу "Советская военная разведка в Китае и хроника «китайской смуты» (1922-1929) - Михаил Алексеев"

После измены Опперпута польская разведка в конце 1928 г. провела обстоятельный анализ «доклада» Тухачевского путем сопоставления его содержания с различными данными, в том числе с официальными выступлениями в печати Ворошилова, Тухачевского, Каменева и других советских военных руководителей. В разделе «Общий итог анализа доклада Тухачевского» польская разведка отмечала: «Таким образом, мы имеем дело с типичным фактом инспирации. Принимая во внимание сам характер инспирации, ранее уже сделанные наблюдения в отношении работы источника (монархическая организация) и в отношении метода ведения инспирации со стороны советского штаба (преувеличенно представляет в хорошем освещении ценность Советской армии) можно утверждать с полной уверенностью, что, несмотря на монархическое происхождение источника, откуда был получен документ, документ этот сфабрикован и доставлен советским штабом и что весь источник является просто его органом… Монархическая организация в Москве, имеющая представителей у нас в Варшаве и других заграничных центрах, является просто организацией советского шпионажа как по отношению к нам, так и по отношению ко всей русской эмиграции». Запоздалое прозрение.

Созданная самими органами ВЧК – ОГПУ легенда о существовании крупных антисоветских центров в СССР привела к тому, что на фоне ожидания предполагаемой интервенции стали уничтожать не существовавших в подавлявшем большинстве случаев иностранных шпионов и террористов.

В течение 1927 г. в Советском Союзе состоялось несколько судебных процессов над «иностранными шпионами и диверсантами». Уже 10 июня 1927 г., всего три дня спустя после убийства советского полпреда в Польше, «Правда» опубликовала официальное сообщение ОГПУ: «Ввиду открытого перехода к террористической и диверсионно-разрушительной борьбе со стороны монархической белогвардейщины, действующей из-за рубежа по указке и на средства иностранных разведок, коллегия ОГПУ постановила опубликовать приговор о высшей мере наказания – расстреле, вынесенный в заседании от 9 июня с. г.» в отношении 20 человек, из которых 14 было отнесено к террористам и иностранным шпионам, а шестеро были признаны английскими шпионами. Приговор был приведен в исполнение в тот же день.

Переход к открытой террористической деятельности, помимо убийства 7 июня 1927 г. П. Л. Войкова, состоял в следующем:

«3 июня 1927 г. в Москве в доме № 3/6 по Малой Лубянке, где проживали сотрудники ОГПУ, был обнаружен взрывной снаряд весом в четыре килограмма английского, как установила экспертиза, производства и зажигательные бомбы»;

7 июня на Центральный партийный клуб в Ленинграде, где состоялось заседание философской секции, было совершено нападение: в комнату, где находились заседавшие, было брошено две бомбы, одна из которых «…взорвалась, произвела большие разрушения и ранила многих участников заседания» (около 35 человек);

6 августа прорыв через границу в Финляндию трех террористов – организаторов взрыва в г. Ленинграде.

Среди приговоренных к расстрелу террористов были следующие лица:

П. Д. Долгоруков, «бывший князь и крупный помещик, член ЦК кадетской партии, в 1926 г. нелегально проникший из-за границы в Украину с целью создания антисоветских групп»;

Г. Е. Эльвенгрен, бывший штаб-ротмистр гвардейского кирасирского полка, «…участник многих антисоветских заговоров и террористических актов, в 1926 г. нелегально пробрался на территорию СССР для продолжения террористической деятельности»;

И. М. Сусалин, бывший полковник врангелевской армии, бывший начальник контрразведки Врангеля в Болгарии, «…организатор неудавшегося покушения на советского представителя Л. Б. Красина в 1926 г., пробравшийся нелегально в СССР с поручением от бывшего великого князя Николая Николаевича для организации и выполнения террористических актов»;

Н. А. Павлович, бывший начальник киевской боевой монархической дружины «Двуглавый орел», в прошлом деятель деникинской контрразведки;

Б. А. Нарышкин, бывший офицер Черниговского гусарского полка, монархист, приверженец великого князя Кирилла Владимировича, «…шпион иностранных представительств в Москве;

Е. Н. Щегловитов, сын царского генерала, монархист, «…занимавшийся шпионажем по заданиям иностранных разведок».

За шпионаж в пользу Великобритании был осужден ряд лиц, в том числе:

B. А. Евреинов, бывший царский консул и «…бывший начальник царской разведки в Персии, сотрудник Госбанка СССР, состоявший агентом британского поверенного Ходжсона, дававший последнему сведения шпионского характера и финансовых планах Госбанка и о войсках Московского военного округа»;

C. Е. Мазуренко, бывший колчаковский офицер, «…информатор английского поверенного о морском и железнодорожном транспорте и военных перевозках в СССР»;

А. Е. Скальский, «…состоявший на службе у английской разведки и освещавший состояние военной промышленности и авиации СССР».

Все вышеперечисленные лица к конкретным актам терроризма не имели никакого отношения.

Это был далеко не единственный судебный процесс над иностранными шпионами и террористами. В частности, с 3 по 12 сентября 1927 г. в Ленинграде выездной сессией Военной коллегии Верховного суда СССР слушалось дело 26 английских шпионов.

Надуманное антисоветское подполье (наряду с действительными немногочисленными террористами, засылаемыми из-за рубежа) приобретало реальные имена и фамилии в «расстрельных списках».

Еще до провала операции «Трест» органы ОГПУ создали ряд других, подобных МОЦР, фиктивных антисоветских организаций, через агентуру которых направляли за границу дезинформационные материалы, а также компрометировавшие Тухачевского сведения.

По этому поводу сотрудники ОГПУ в документе, озаглавленном «Цели легенды «Трест», писали: «Посредством проработанных материалов о Красной армии (специально организованным для этой цели при Разведупре РВС отделением) дезориентировать разведку противника в желательном для Революционного] воен[ного] совета направлении. Эти материалы сперва распространялись нами через «Трест», а затем стали передаваться по другим линиям».

Создание параллельных «нелегальных антисоветских организаций» необходимо было ОГПУ для того, чтобы, во-первых, организовать передачу иностранным разведкам (а через них соответствовавшим генеральным штабам) и руководству белоэмигрантских организаций сведений и документов якобы из различных источников, что должно было окончательно убедить их в «доброкачественности» получаемых материалов, и, во-вторых, в случае провала операции «Трест» сохранить каналы для передачи дезинформации.

Одним из таких каналов, в частности, являлась, созданная органами ОГПУ в рамках операции «Синдикат-4» «нелегальная» «Внутренняя российская национальная организация» (ВРНО) с центром в Москве, ставившая своей целью «свержение советской власти». Операция «Синдикат-4» проводилась с 1924 по 1930 г.

В 1925 г. ОГПУ вело переписку через своего агента Ларсена-Пфейля с представителями берлинского объединения монархистов-кирилловцев. В том же году в Берлин под видом представителя штаба ВРНО был направлен бывший военный юрист, полковник Попов – агент ОГПУ, который встречался с представителями кирилловцев Бельгардом и генералом Бискупским.