Читать книгу "Бог Лезвий - Джо Р. Лансдейл"

Не знаю, правильно ли я все говорю, голова до конца не прояснилась, сложно передать словами – но я чувствую, черт побери, все чувствую. Люди стали чересчур цивилизованными, их слишком много – и эволюция позаботилась об этом, создала социальную мутацию, сверхлюдей вроде меня с Клайдом.

Клайд – реально крутой чувак, с характером. Получает то, что хочет, не позволяет ничему стоять на пути. Блин, то, о чем мы с ним разговаривали несколько дней назад… Так, все, ладно, я сбиваюсь с мысли. Да-да, социальные мутации.

Я все время считал себя чокнутым фриком, а оказалось, что я просто другой. Сколько себя помню – всегда был другим. Я просто не могу реагировать на вещи так, как это делают остальные. Плакать над умершими щенками и прочее. Велика, мать ее, потеря! Пес сдох, какого хрена меня это должно колебать? Я-то жив, чего расстраиваться?

Помню, по соседству жила мелкая девчонка, и у нее был котенок. Она все время с ним сюсюкала, гладила вшивого ублюдка. И в один прекрасный день мой папаша – дело было до того, как он устал от мамкиного нытья и отчалил далеко-далеко, и скатертью дорога – так вот, мой папаша отправил меня подстригать газон. Нравилось ему, когда он шит да крыт, а еще больше нравилось заставлять меня им заниматься. Ну, я пошел косить травку и увидел, что котенок забрел в наш сад. Меня это почему-то взбесило, я подманил его, пошел с ним в гараж и достал лопату. Потом отправился на передний двор, выкопал в земле ямку, сунул туда мелкого и зарыл – оставил только голову торчать, остальное утрамбовал на славу. Вернулся, значит, к газонокосилке и запустил ее. Видел, как его голова туда-сюда крутится, он выбраться пытается, пасть разевает – мяукает, значит, – но мне все по барабану. Я медленно повел к нему косилку, из-под нее знай себе трава летела, и когда оставалось до того куска меха несколько футов – понял, что, без шуток, кайфую. Просто, блин, блаженствую.

С расстояния в три шага я наехал на него. Какие звуки пошли! Во все глаза смотрел на крышку, под которой лезвия: вот передок у нее был зеленым вымазан, а вот – красным. Трава смешалась с мясом, клочками рваной серой шерсти, и все это орошало лужайку.

Насколько знаю, никто меня не заподозрил. Я просто прикопал все, что осталось, и продолжил стричь лужайку. Позже, тем же вечером, когда я уже заканчивал, девчонка пришла домой и стала звать: «Кис-кис-кис!», а я со смеху про себя покатывался. А так-то пришлось хранить невозмутимую мину, когда она пришла прямо к нам и спросила, не видел ли кто Морриса. Моррис, мать его – ну и имя для кота! Я ответил: «Нет, Моррис тут ни сном ни духом, извиняйте». И тут ее понесло, она стала плакать и звать своего клятого питомчика. чертов беспредел!

Но хватит приятных воспоминаний, дорогой дневник. Суть моих измышлений такова – люди слишком привязаны ко всякому дерьму типа кошечек и собачек, слишком им озабочены. Пора найти другой подход.

Как же все-таки хорошо – когда тебя переполняют новые, крутецкие идеи, и есть кто-то вроде Клайда, который не просто понимает, но разделяет их, видит мир через те же очки. Теперь я понимаю, почему бойскаутская чушь про делание добрых дел меня никогда не цепляла: хорошие оценки и признание ума не приносили удовлетворения. Все это – та еще херня из-под коня. Мы, сверхлюди, таким не интересуемся. У нас нет совести, потому что совесть – очередная ботва, призванная сделать из тебя чертова слюнтяя, липкозадого труса. Мы делаем то, что хотим, когда хотим, и то, что нам нравится. Сдается мне, кругом все больше таких, как я и Клайд. Пройдет немного времени, и наша порода победит. Похожие на нас не будут чувствовать себя изгоями, потому что поймут – их взгляды нормальны, и мы живем в мире, где если не ты, то тебя, в мире из сочного красного, мать его, мяса, и больше не будут обращать внимания на слюнтяйские терки – просто пойдут за своим мясом и добудут его.

Эти новые люди не будут похожи на остальных мудаков, что встают по часам, пресмыкаются перед начальством и вымаливают у жены трах. Хватит, накипело. Старому порядку пора на покой. Отныне каждый мужчина будет сам за себя, брать все, что захочет, любую женщину, все. Какой прекрасный будет мир – там, где каждый ублюдок с района, каждый помоечный пес – все будут дышать полной грудью. Каждый день будет приключением – постоянным поединком ума и силы.

Клайд распахнул передо мной столько дверей! Он определенно – нечто большее, чем просто отморозок. Несколько дней назад я мнил себя простым отщепенцем, не от мира сего, а потом в моей жизни появился ОН – и столько прояснилось. О да, Клайд… это все не потому, что он какой-то суперумник. Он умен, но не в зубрильном смысле. Больше всего меня в нем впечатляет дикость, готовность к атаке. Решимость просто взять чью-то жизнь в зубовный захват и трясти, пока дерьмо наружу не посыплется.

Мы с ним словно две половины одного целого. Я – весь такой из себя «светлая голова», воспитанный, высокий и анемичный, а он – невысок, но мускулист, и никакого воспитания не признает. Я – его шестеренки, а он – мое смазочное масло. Мы друг друга дополняем. Между нами – обмен… наверное, это звучит безумно, но все же – обмен психической энергией. Мы подпитываемся один от другого.

Черт побери, я трясусь. Но чувствую себя лучше. Тот писатель был не дурак – я чувствую облегчение. Будто лет семнадцать подряд не мог просраться, а теперь – принял слабительное и выдал самую огромную говнину в мире. И какое же это хорошее, мать его, чувство, прямо-таки тянет выть на небеса.

Чуть позже Клайд зайдет за мной. Я выберусь через окно и пойду вместе с ним смотреть Дом. Он рассказывал мне о нем – на слух очень крутое место. Клайд сказал, что покажет мне такое, чего я раньше никогда не видел. Ух, надеюсь, так оно и будет.

Черт, я словно жду чокнутого колдовского благословения. Такого, что даст мне власть заражать всяких ублюдков проказой силой мысли или позволит переместить к себе в комнату Ракель Уэлч, голую и разгоряченную, и трахнуть ее так, что она будет на коленях умолять о добавке и кончать от одного вида моего члена. Но это все – пустяки, главное – вскоре мы с Клайдом будем вместе. Сяду-ка я у окна, дорогой мой дневник, – так точно его не упущу. Если мамка запалит, что я куда-то смылся без спросу, возможны неприятности, но не думаю, что она станет стучать на своего единственного и любимого сыночка в полицию. Это не в ее духе. Я все время твержу ей, что съеду, как только найду работу, и это затыкает ей рот. Блин, она порой ведет себя так, будто хочет, чтобы я на ней женился – какое-то больное отношение. Ладно, хватит на сегодня записей. Явись же, Клайд, и яви мне волшебство!

5

Два сотканных из полночного мрака силуэта бежали через лужайку дома Блэквудов. Покинув спасительную тень деревьев и попав в полосу лунного света, они превратились в двух подростков – Клайда и Брайана. Парни мчались на всех парах – подошвы их ботинок стучали по тротуару в сумасшедшем ритме, рождая звук, похожий на тиканье безумно спешащих часов. Будто сами силы ада спешили за этими двумя, подгоняя к некой страшной черте.

В считаные мгновения сумасшедший перестук прекратился. Хлопнули двери, зло зарычал мотор. Вспыхнули фары, и черный «шевроле» 1966 года выпуска откатился от края тротуара, заскользив по тихой улице вниз подобно лезвию, вскрывающему вену. Дома, мимо которых он ехал, были темны, лишь случайные отблески заоконного света, как исполненные страха золотые глаза, отгороженные линзами, являли себя сквозь мрак.