Читать книгу "Сковать шторм - Евгения Александрова"

Раймонд вошёл в каюту без стука. Он деловито поставил чемодан на стол прямо посреди бумаг, раскрыл и принялся перебирать склянки в поисках нужной.

— Давай по-быстрому, пока не отчалили, — поторопил его Алекс, усаживаясь на край стола.

Раймонд только кивнул и наконец подошёл к нему с куском бинта в руке. Ловко и быстро сняв старую повязку, он принялся смазывать рану какой-то вонючей дрянью. Но спрашивать, что это за чудодейственная гадость, Алекс не стал — пускай врач экспериментирует, раз ему охота. Он как раз закончил втирать мазь, ловко наложил новую повязку и, довольный, отстранился, будто художник, который сотворил шедевр и любуется работой.

Алекс задумчиво произнёс, потянувшись за одеждой:

— Мне иногда кажется, ты был бы рад, получай я почаще травмы. И желательно, серьёзные. Такое поле для научных опытов и новых препаратов, не так ли?

— Что вы, капитан, — тут же возразил Раймонд, но в глубине карих глаз за стёклами пенсне заплясали искорки веселья. А потом он посерьёзнел, забирая чемоданчик. — Вы у нас такой один, вас беречь надо. Без вас я за сброд, что собрался в этом рейсе, и вовсе бы не ручался. Пусть даже они пока и у боцмана под колпаком.

— Ладно. Не переживай. — Алекс остался сидеть, ожидая, когда Раймонд уйдёт. — Я буду себя беречь.

Дверь закрылась. Он подошёл к узкому зеркалу, закреплённому на обитой тканью переборке, и повернулся левым боком, ощущая лёгкое жжение от мази. Но рассматривал он не рану, а татуировку со штурвалом и короной, которая всё больше теряла чёткость. По морским законам такую мог набить отслуживший во флоте больше пятнадцати лет, но для него она имела другое значение. Память о друге и мастере, сделавшем её незадолго до ранения. Алекс дотянулся правой рукой до рисунка. Несколько линий будто морской водой разъело.

Да и всё чаще давала о себе знать колющая острая боль, когда Алекс позволял себе касаться запретных стихийных сил, а потом снова возвращался в свои границы. Давно пора забыть об этой магии! Тем более теперь, когда за ним ещё и слежка.

Какая же из его ошибок стала роковой?

Он устало потёр глаза. Будто наяву увидел и тот ветреный промозглый день, и тот ивварский трёхмачтовый шкипп, который возник на траверзе правого борта и атаковал их.

«Ясный», оставшийся последним из эскадры, с перебитым парусным вооружением, тяжело набирал ход, не желая идти против ветра. Враг же, наоборот, шёл на фордевинд. Командование боем перехватил Мейкдон.

Отвлечённый воздействием на стихию, отчаянно желая помочь «Ясному» набрать нужную скорость и уйти из-под удара, Алекс ошибся. Он подпустил противника слишком близко. Понадеялся на себя, хотел спасти — а в итоге подвёл команду, всех, кто доверил ему свою жизнь. За что и поплатился: корабли почти сошлись, и его ранил лихо прыгнувший со снастей на борт ивварец.

А после этого таран вражеского судна с грохотом разнёс им наветренный борт. Как в бреду Алекс помнил, как медленно рухнул в воду и пошёл на дно. Кто-то, похоже, вытащил его, раненого и без сознания, на песчаный берег Северного острова. Но когда Алекс окончательно очнулся, то никого не было рядом. Он даже не смог оказать сопротивление ивварцам. Позволить захватить себя в плен так глупо! Потерять в один миг всё! Досада и злость до сих пор поднимались в душе при воспоминании о том дне.

После короткого совещания вражеских офицеров, Алекса решили доставить в столицу Иввара. Разозлённые потерями в мятеже и неутешительными итогами всего двухмесячного сопротивления королю Элайасу, ивварцы были к нему нелюбезны. А Алекс и без того едва выжил: лезвие меча опасно прошло рядом с лёгким, а последовавший удар чуть не сломал рёбра.

Ветреная и прохладная столица Иввара встретила его не более дружелюбно. Изнуряющие допросы, мотания из одной крепости в другую и угрозы пыток, если Алекс не выдаст всю информацию о положении войск, тянулись не меньше месяца. Только от кровоточащей раны он временами терял сознание: приходилось звать лекарей и приводить его в чувство. И он даже не знал о судьбе команды и корабля. В конце концов, после очередного допроса, где присутствовал и сам старый император Мэйвис, Алекса решили обменять на нескольких пленных ивварских офицеров.

Но с того момента начал тянуть с ответом король.

Шли недели. Алекса поселили как военнопленного в огромной крепости Верндари в центре города, где находился и один из храмов Покровителя. Ему позволили перемещаться по территории крепости и даже посещать под надзором стражников службы, на одной из которых он и встретил юную Талиру…

* * *

Тягучую и монотонную, как волна, речь Служителя Ариана Алекс слушал вполуха. Эти проповеди, однако, помогали вернуть спокойствие и самоконтроль, хотя в первые дни, как он окончательно поправился, хотелось разнести всё вокруг.

Жена Служителя по обычаям стояла рядом, готовая подхватить слова мужа и тоже обратиться к собравшимся.

— Как повелевали нам Первые, ощутите же в себе мир и порядок, дарованный нам защитником нашим, Покровителем и спасителем, услышавшим молитвы. Все мы под его мудрым взором…

Еженедельная проповедь была одним из немногих поводов покинуть камеру, которая хоть и была с удобствами, но всё же оставалась камерой. Просторной и комфортной — клеткой. Король не торопился вызволять Алекса из плена, а развязки военного конфликта не наступало. Единственное, что радовало: до него наконец дошли новости, что часть команды выжила и вернулась в Энарию.

— Все мы верим, что рано или поздно обретём спасающую любовь и найдём защиту от происков Тёмного, что неустанно ищет путь в наш мир и призывает к себе на службу демонов и колдунов, которые несут лишь зло и тьму всему живому.

Внимание рассеивалось: слова проповеди на ивварском языке были давным-давно заучены наизусть. Демоны и колдуны… да, они такие. Алекс скользнул взглядом к потолку с острыми сводами, прошёлся по белым стенам, украшенным символами веры — щитом, оплетённым цепью. И изображениями Первых, Услышавших, тех, кто спас весь их мир во время той страшной Войны Колдунов почти столетней давности под предводительством самого опасного и кровавого из них — Сиркха.

— Да будет благословлён миг, обративший взор святейшего Покровителя на земли, рыдающие и вопиющие стонами тысяч людей, томящихся под гнетом злого колдовства. Да будет вечно звучать повсюду Имя Твое! Избавитель и защитник наш! Да будет имя твоё верным щитом слугам твоим. Нам выпала великая честь, жить там, где Твой мудрый взор не оставил проклятым колдунам никакого спасения…

Иногда Алексу казалось, что наслушавшись проповедей вдоволь, однажды он придёт и сдастся Служителям, покаявшись во всех грехах.

Однажды, но не сейчас. Он ещё не готов распрощаться со свободой и жизнью. Всё, что он хотел — поступать, как подсказывает ему совесть. Защищать тех, кого клялся защищать, и сражаться с теми, кто им угрожает.

Отвлёкшись от слов проповеди, Алекс осматривал посетителей и внезапно замер, пленённый зелёными глазами светловолосой девушки. Длинное до пят светлое шёлковое платье обтекало фигуру, а тонкую талию оплетал красный пояс. Девушка смотрела на него вполоборота, с нескрываемым любопытством и, даже встретив его взгляд, не отвела глаз. Только запричитали стоящие рядом с ней придворные дамы, заставили её отвернуться, а сами несколько раз сердито оборачивались на него, так как он не переставал рассматривать незнакомую красавицу с идеальной осанкой и грациозной плавностью движений. Но больше всего ему понравился озорной блеск в малахитовых глазах, так не подходящий приличной знатной даме.