Читать книгу "Самый любимый ребенок в мире сводит меня с ума. Как пережить фазу упрямства без стресса и драм - Даниэлле Граф"

Детям в возрасте Сами еще предстоит смириться с фактом и научиться принимать как должное, что других людей нельзя просто убрать из реальности или отодвинуть в сторону, как это можно сделать с неодушевленными объектами. Ведь когда они лежали в колыбели, мы отодвигали свои потребности на второй план в угоду новорожденным. Мы отправлялись на прогулку с малышом в слинг-шарфе за спиной, чтобы тот мог насладиться послеобеденным сном, хотя нам самим было нужно в туалет. Нам приходилось отказываться от душа по утрам, потому что наш младенец не хотел лежать один в колыбельке и начинал плакать. Мы забывали о голоде, потому что малыш срочно требовал очередную порцию грудного молока. Все это правильно и важно. Однако чем старше становятся наши дети, тем больше они способны ждать, позволяя своим родителям снова заботиться о собственном благополучии.

И вот настает момент, когда смена приоритетов при оценке потребностей взрослых и детей приводит к ссорам. В три года большинство детей еще не могут поставить себя на место другого человека – их способности к сочувствию и сопереживанию ограничены. Они не представляют себе, как неудобно терпеть и сдерживаться, будучи не в состоянии отлучиться по нужде, потому что ребенок требует, чтобы его держали за руку, пока он не заснет. Маленькие дети также не понимают, что сестра, оказавшись на темной лестнице, нажала выключатель машинально, а не для того чтобы разозлить своего брата, который хотел сам включить свет. Ведь девочка не могла залезть к нему в голову, а значит не знала, чего он хочет.

Для маленьких детей такие чувства, как гнев, ярость, страх и т. д., – сравнительно новые переживания. К ним надо привыкнуть и научиться справляться с ними.

Умение встать на позицию другого человека и проявлять эмпатию появляется на определенных этапах когнитивного развития, которые ребенок может пройти самостоятельно в ходе естественного взросления. Но что же делать с желанием «решать все за других», которое наши дети заявляют в таком возрасте по нескольку раз на дню? Уйдет ли оно само собой?

Когда Джошуа было три года, с ним случилась такая история. Зимой на выходных мы смотрим вместе по крайней мере один детский фильм. Три раза подряд мы пошли на поводу у Джошуа, который просил включить свой любимый мультик с говорящими машинами. Однако на этот раз мы хотели посмотреть что-нибудь другое. Чтобы не разочаровывать Джошуа так сильно – все же он самый младший, – мы объяснили ему, что сначала посмотрим его любимую сцену из его любимого мультфильма, в которой две машины переговариваются с тракторами гудением. Сказано – сделано. Мой сын рад донельзя. Но стоило нам поставить фильм, который выбрали обе старшие дочери, как разыгралась драма. Джошуа не желал, чтобы мы смотрели очередную серию «Петсона и Финдуса». Он был вне себя от гнева и кричал, что мы должны немедленно выключить телевизор. Он хотел единолично решать, что нам смотреть или же не смотреть.

Мы не отступили от своего решения, и это привело моего сына в неимоверную ярость. Мне пришлось сорок пять минут сидеть рядом с ним, пока он не свыкся с мыслью: мы собираемся сделать именно то, что он нам «не разрешает». Карлотте с Хеленой также пришлось ждать, пока их брат угомонится и можно будет включить фильм. Ситуация была крайне напряженной, однако я знала, как важно выдержать напор маленького капризули. Конечно, мы могли бы ради скорейшего восстановления спокойствия и мира в доме немного уступить или отвлечь мальчика, чтобы дочери смогли посмотреть фильм втайне от Джошуа. Но тогда мы отправили бы мозгу ребенка неверное послание. Он бы сделал вывод, что других людей можно отодвинуть с дороги с помощью громкого крика. Возможно, это и работало бы какое-то время с родителями, братьями, сестрами или с дедушками и бабушками, но не в реальной жизни при общении с соседями, воспитателями в детском саду, учителями или начальниками. У всех людей есть свои желания, и они иногда реагируют не так, как нам хочется. В этом состоит урок, который должны были усвоить мой сын Джошуа и Сами из примера выше и который нужно выучить всем детям такого возраста.

Когда мы прогибаемся под их напором, потому что не можем видеть детские страдания, не хотим лишать их любви и терпеть их громкие вопли, то наносим вред ребенку и ослабляем его. На желании решать все за других далеко не уедешь. Это прекрасно видно на примере некоторых известных взрослых (политиков и прочих).

В конечном итоге наши дети все равно узнают, что в жизни иногда приходится наступить на горло собственной песне, но не от нас. Таким образом, мы осложняем им жизнь в большом мире. Умение принять факт существования естественных границ, таких, например, как время закрытия магазинов, привычка выдерживать такие удары судьбы и неприятности, как лопнувший воздушный шарик, или не расстраиваться из-за того, что люди иногда делают глупые вещи… Все это – обязательные условия воспитания, необходимые, чтобы ребенок мог спокойно и уверенно следовать по жизни, встраиваясь в общество и не потеряв при этом себя.

Мы сделаем еще одно отступление от основной темы этой главы и расскажем кое-что о ночных припадках гнева, о которых пишет Дилек. В главе «Мы приписываем детям намерения, которых у них нет» упомянуто, что ребенок не может проявлять упрямство во сне. Это просто невозможно. И все же на этом этапе развития у многих детей часто случаются ночные припадки гнева, и их с трудом удается успокоить.

Причина в том, что префронтальная кора, которая отвечает за сдерживание импульсивных желаний, как бы уходит ночью в «оффлайн» и отключается, засыпает. Какое-то время после пробуждения она все еще спит, поэтому даже взрослый человек, если внезапно разбудить его ночью, пребывает в мрачном и ворчливом состоянии, как медведь, которого потревожили в берлоге во время зимней спячки. У детей все точно так же. Заснувшая префронтальная кора не в состоянии подавить приступы гнева, и при ночных кошмарах весь накопленный негатив выходит наружу. Проснувшийся ребенок громко вопит, дергает руками и ногами. По нашим ощущениям, это длится целую вечность, пока родители не придут к малышу и не успокоят его. Неудивительно, что Дилек уже вечером в страхе думает о предстоящей трудной ночи.

Единственное, что может хоть как-то помочь, – заставить ребенка избавиться от всех негативных эмоций до отхода ко сну. Это не означает, что вы должны намеренно разозлить его! Однако если до сих пор вам удавалось избегать вечерних припадков гнева у ребенка благодаря тому, что вы особенно дрожали над ним в беспокойные дни, то теперь придется отказаться от такой практики. Лучше всего пережить вспышку гнева вечером, чем ночью, когда префронтальная кора функционирует не лучшим образом и в результате появляются кошмары и происходят ночные просыпания.

В последней части книги мы подробно опишем, что делать во время приступа гнева и как вывести ребенка из этого состояния. Однако справиться с такими приступами, какие бывают у Сами в примере выше, немного труднее. Когда наши дети сталкиваются с незначительными ударами судьбы или натыкаются на естественные препятствия, они испытывают наплыв смешанных чувств, где присутствуют и гнев, и горе одновременно. Отвлекать детей в этом случае – не лучший, заведомо проигрышный и бесполезный способ. В силу самой природы ситуации предлагать компромисс также бесполезно. Например, когда сестра Сами включила свет на лестнице, Дилек могла предложить сыну постоять на площадке и дождаться пока свет погаснет, чтобы мальчик мог включить его снова. Однако это совершенно не помогло бы, потому что мальчику было важно не просто включить свет: он хотел сделать это первым, а его лишили этой возможности.