Читать книгу "Закон лесника - Дмитрий Силлов"

Со мной бывает такое в минуты, когда от долей секунды зависит слишком многое. Мое личное время ускоряет свой бег, и я вижу движения своих противников словно в замедленном фильме. А еще я порой чувствую пули, вылетающие из ствола моего оружия так, словно они – часть меня, будто и в полете они все еще связаны со мной невидимой нитью линии прицела, и тогда я просто не могу промахнуться. Потому что я – Снайпер, которого так прозвали неспроста. А еще вдобавок и Меченосец, потомок древнего рода борцов со всякой нечистью, тот, что не может, не имеет права допустить, чтобы его друзей рассчитали в ноль какие-то наполовину синтетические сволочи.

Время тянулось, словно утратившая сладость, горькая жвачка, а я бежал, стреляя на бегу, готовый в случае, если Харон окажется крепче, чем я думал, прикрыть своим телом хоть кого-нибудь из своих друзей, каждый из которых уж точно достоин жить больше, чем я.

Бывший предводитель группировки «Монумент» исправно дергался, принимая в башку мои пули, но я был в курсе, что завалить его не так-то просто. Тот хмырь в капюшоне с АШ-12 в руках стоял ближе всех ко мне, и, пробегая мимо, я долбанул его локтем в плечо – может, очнется, придурок ступорный, потому что патронов в моем магазине осталось всего-то с десяток – а значит, мгновений до того, как Харон очухается и начнет действовать, и того меньше, потому что я нажимаю, нажимаю, нажимаю на спуск быстрее, чем секундная стрелка перепрыгивает с деления на деление…

Краем глаза я заметил, что моя трендюлина возымела действие – тот, в капюшоне, тоже начал стрелять. И довольно успешно. У двоих гвардейцев Харона бронемаски от утяжеленных пуль, выпущенных из АШ-12, просто вмялись внутрь черепов, отчего, думаю, мозги их хозяев превратились в кашу. Но минус два из десяти – это ни фига не решение проблемы, когда остальные восемь вот-вот начнут стрелять.

– В Харона, млллля!!! – заорал я. – В Харона стреляй, мать твою!!!

Дошло. Сталкер в капюшоне двинул стволом вправо… но за мгновение до этого у меня закончились патроны. И у Харона появилась секунда для того, чтобы прийти в себя…

И этой секундой он воспользовался на сто процентов.

Этот полумутант-полутруп очень неплохо соображал для практически полностью сожженного мертвеца. И сразу понял, что будет, если ему в череп прилетит подарок столь солидного калибра. Поэтому ту драгоценную секунду Харон потратил с толком, отдав мысленную команду своей гвардии.

Восемь стрелково-гранатометных комплексов замигали одновременно, и я увидел, как резко задергалось тело сталкера, будто по тряпичной кукле часто-часто начали молотить кувалдами. Камуфлированная материя на спине автоматчика мгновенно взлохматилась, выплеснув наружу алые фонтанчики – так бывает, когда выпущенная с близкого расстояния пуля проходит сквозь тело навылет. Твою ж мать! Жаль парня, но ничего не попишешь – это Зона, которая каждому отмеряет столько, сколько сочтет нужным. И спасибо ему, ведь он подарил мне пару мгновений для того, чтобы сменить пустой магазин на полный, щелкнуть переводчиком огня и выпустить в башку Харона две короткие, злые очереди.

Похоже, бывшему предводителю группировки «Монумент» надоело, что его голову используют вместо пустой консервной банки, на которых в Зоне принято оттачивать мастерство стрельбы. Поэтому, не дожидаясь новой порции свинца в череп, Харон резко рванул с места, качнул «маятник» пару раз, сбивая мне прицел, – и скрылся за углом здания. Следом за ним, повинуясь мысленной команде, мягко и быстро побежала его гвардия. Пять секунд – и нет их, словно и не было никогда, лишь россыпь гильз осталась на том месте, где только что стояла расстрельная команда, готовая прикончить моих друзей.

Я опустил автомат и обернулся.

Ну, вроде нормально все. Фыф, Настя, Рудик, Хащщ – все живы. А вот сталкеру, лицо которого прикрыл наполовину оторванный пулей просторный капюшон, повезло меньше.

Он лежал на спине, и было понятно, что парень отходил своё по Зоне. С такими ранами не живут. Что ж, можно сказать, ему повезло. Он умер быстро и практически безболезненно, так, как втайне мечтает уйти каждый живущий на этой планете. Правда, удается это не каждому…

– Упокой тебя Зона, сталкер, – проговорил я уже второй раз за этот день. Хотел сказать друзьям еще что-то, типа, мол, вот надо же, как пришлось свидеться, – и осекся.

Все они смотрели на меня так, будто увидели привидение. Особенно эффектно это получилось у Фыфа с Рудиком. Вылупленные пять глаз шама – это, конечно, нечто, но вот и без того громадные гляделки спира, чуть не вылезшие из орбит, – это, конечно, зрелище не для слабонервных. Я аж поежился, представив, как эти огромные глаза выпадают из орбит и катятся ко мне, чтобы получше разглядеть, будто я чудо-юдо заморское, которого вся эта банда видит в первый раз. А уж Хащщ-то чего глазами хлопает, не пойму?

– Во-первых, здрасте, – сказал я. И, не услышав ответа, продолжил: – А во-вторых – какого, собственно, хрена вы на меня таращитесь?

Мои друзья, ведущие себя странно донельзя, переглянулись.

– А ты точно сгинуть не хочешь, нечистый? – жалобно поинтересовался Рудик. Выросший среди книг мутант был начитан и знал много всяких слов, которые в жизни никто никогда не употребляет.

– Сам ты нечисть библиотечная, – сказал я. – Не дождетесь, не сгину. А вот обидеться за такой прием могу запросто. Я, можно сказать, через ползоны прошел, чтобы поинтересоваться живы ли вы, а тут встречаю полное непонимание и удивление тому факту, что я существую на этом свете.

– Да как-то стрёмно, если честно, – сказал Фыф, которому, по идее, положено было сейчас миловаться с Настей – или выяснять отношения, что вероятнее. – Просто как бы только что был ты, потом вот, а потом опять ты…

– Что вот? – начал беситься я. Когда мне что-то непонятно, меня довольно легко вывести из себя.

– Вот, – ткнул пальцем Фыф в труп, лежащий на асфальте.

– Ну и что? – раздраженно спросил я. – Погиб парень смертью храбрых, за что ему…

– Ты капюшон-то у него с лица сними, – перебил меня Хащщ. – Я, конечно, мутант невпечатлительный, но и меня пробрало, когда я мимо пробегал и лицо его увидел.

– Да что ж там такое?

Я подошел к мертвецу, опустился на одно колено, откинул с его лица окровавленный капюшон – и замер на месте.

Потому что на асфальте лежал я… Мертвый я… Не человек, похожий на меня, не моя копия, которую могли бы синтезировать в лаборатории – я их сразу отличаю по немного неестественному цвету кожи.

Нет. Это был мой труп, и ничей больше. Настолько мой, что я невольно провел пальцами по своему лицу, больно ущипнув себя за подбородок. Да не, точно не сплю, ибо от удивления я со щипом перестарался и чуть не выдрал у себя из морды кусок мяса.

Это было слишком даже для Зоны, где возможно всё. Поэтому я на секунду подвис, соображая, как такое могло случиться.

И тут меня осенило.

Я выдернул «Бритву» из ножен и…