Читать книгу "Расколдуйте это немедленно! - Анна Гаврилова"

Ох уж этот соус! От его последствий нужно было срочно избавляться, если я не хотела превратить свою каморку в газовую камеру. Оттащить вещи в прачечную? Ага, а там прямо никто не заметит странного фасона и модных разрезов на задней части штанов. Сразу выбросить? И возвращаться домой в велосипедках типа «павиан»? Плохая идея.

Можно ведь и руками постирать. Да и самой помыться. Тем более что кожа зудит и чешется, а волосы просто вопят, что их давно нормально не мыли. Ванну мне! Срочно! Или хотя бы душ.

Я подхватила с тумбочки часы и уставилась на циферблат — два часа ночи. Значит, рассчитывать на компанию Терри не приходилось. Призрак был занят своими рабочими обязанностями и сопровождать меня не мог. Сперва я честно решила побыть умницей и дождаться утра, но последствия общения с соусом ощущались даже после того, как я вынесла одёжки в коридор. Им пропахли кожа, ночнушка и простыни. А ещё, как назло, недовольно забурчал давно не кормленный желудок, и я решилась. Прихватив халат и полотенце — всё из бездонных институтских кладовых, — отправилась в уже знакомый санузел.

Вояж прошёл на удивление спокойно, и я — наивная — подумала, что способность влипать в неприятности отвалилась вместе с чешуёй. Поэтому, вернувшись в убежище и развесив на ножках от лабораторного стола мокрые вещи, попёрлась за провиантом по уже не раз пройденному маршруту.

С тоской посмотрела на холодильник, но лезть в него не рискнула, резонно предполагая, что вместе с серостью с меня сползла и безликость ауры. Да и руки отчётливо благоухали жасминовым мылом. Пришлось ограничиться тем, что громоздилось на столах и плитах, и надеяться, что на кастрюльку с кашей никто не навесил охранных заклинаний.

Как пользоваться местной системой нагрева, Терри мне, по счастью, объяснил, кружка, то есть фляжка-термос, у меня была своя, оставалось дождаться, пока вода закипит, позаимствовать немного общественной заварки из большой банки на подоконнике и по-тихому смыться.

Ага, размечталась! Слинять, да ещё без палева, с этой проклятой кухни!

Я совершенно не учла, что слух стал таким же слабым, человеческим, как был до трансформации в летучую мышь. Так что песец подкрался незаметно в самом прямом смысле этого слова.

Стою я, значит, вся такая красивая — в чешках, халате и тюрбане из полотенца. Флегматично жую пересоленную котлету, созерцаю ночной пейзаж за окном — а то всё как-то недосуг было на окрестности поглядеть. И тут рядом с моим отражением на стекле появляется ещё одно, вокруг талии обвивается чья-то наглая лапа, а в ухо томно мурлыкают:

— И чья же это крошка бродит по нашему этажу? И кто же это правила нарушает?

Как не подавилась, не знаю, зато голос опознала сразу, но чтобы убедиться, подняла свободную руку, завела её назад и пощупала. Так и есть — длинное ухо детектед. Та-а-ак, только без паники!

— Ларрэйн? — прозвучало вполне нейтрально, лишь с самой чуточкой раздражения.

— Мы знакомы? — желторубашечник умело крутанул меня и, обхватив уже обеими лапищами, принялся изучать намытую до блеска физиономию.

Рубашки или туники, кстати, на нём не было — не только жёлтой, а вообще никакой. Только оранжевые пижамные штаны, тапки и голый торс. Ничего такой — рельефный, но несколько недокормленный. Интересно, а алые шаровары у ушастика тоже есть?

— А ты не помнишь? — обиженным тоном протянула я и усиленно захлопала ресницами, отчаянно жалея об отсутствии тройного слоя какого-нибудь мэйбилина.

— А должен? — мигом насторожился парень, ослабив захват моей талии.

— Ну как же, — главное не заржать, — та вечеринка… три месяца назад. — За округлившимися глазами эльфа отчётливо просматривалось лихорадочное копание в памяти. — В общем, Ларн, через полгода ты станешь папой, — заявила я, скромно потупившись.

— Чего? — взвыл эльф, отшатнувшись и выпустив меня из рук.

— Вот видишь, уже на солёненькое тянет. — Я ловко пихнула в рот будущему папаше остаток котлеты. — Ананас принёс? А клубнику?

Ушастик пятился, выпучив глаза, отрицательно мотая головой и машинально пережёвывая подсунутый продукт, а я наступала, старательно сохраняя серьёзное выражение лица.

— Что, даже апельсина нету?

— Э-э-э… — промямлил парень растерянно.

Этой перепуганной мордашкой можно было любоваться до бесконечности, но тут зашипел вскипевший чайник, и веселье пришлось сворачивать.

— Да ладно, расслабься, — похлопала я ушастого по плечу, — не твой это ребёнок!

Парень выдохнул и взглянул более осмысленно, проглотил пережёванное и вдруг выдал глубокомысленно:

— Такую пакость только Риз готовит. — И озарённо-возмущённо воскликнул: — Так ты к нему пришла?! Он же лысый! — С этими словами Ларрэйн эффектным жестом поправил собственную шевелюру, как в рекламе какого-нибудь шампуня.

С трудом сдержав смешок, я пожала плечами и, заявив, что любовь зла, пошагала заваривать чай.

— И страшный, — следуя за мной по пятам, продолжал разоряться ушастик. — И учится плохо.

— Зато сильный!

— Кто-о-о? Этот недоросток?

Ой, так это Ларрэйн сейчас про того полутораметрового придурка, который превращается в огромного волка? Ну у меня и вкус!

— Он милый и заботливый, — огрызалась я на автопилоте, лихорадочно соображая, как бы избавиться от говорливого типа. Ведь не лезть же при нём в тайный ход. — И не эльф! — припечатала оппонента финальным аккордом.

— Ты что-то имеешь против эльфов? — предсказуемо взвился Ларн. — Да мы самый мудрый, самый древний, самый великий, самый…

— Длинноухий, — услужливо подсказала я недостающий эпитет. — Хлипкие вы какие-то, ненадёжные, — с деланым огорчением развила тему, заходя за спину обиженно сопящего парня.

Он был так раздосадован, что даже не подумал обернуться, за что и поплатился, когда мгновение спустя его голова состыковалась с разделочной доской.

Насчёт хлипкости я не ошиблась. Вроде ударила несильно, а Ларрэйн сразу свалился. Охнул, обмяк и начал оседать на пол — еле-еле успела подхватить.

Зато эльфийское изящество оказалось фикцией — выглядел парень худым, а весил не меньше откормленного бегемота. В результате я завалилась вместе с объектом спасения. В смысле, нападения. Короче, не важно! Главное, я больно приложилась попой о пол, а самое паршивое — оказалась под ним. В смысле, под тем, кого пыталась подхватить.

Следующие несколько минут прошли в попытке освободиться. Я пыхтела и тихонечко материлась, выползая из-под такой неподъёмной туши. А когда справилась и, отряхнувшись, шагнула к свистящему чайнику, из коридора донеслось:

— Эй! Таольди, ты здесь?

Голос был знаком, и я чуть не взвыла — вот что, спрашивается, за свинство? Мне уже и чаю заварить нельзя без столкновения с кем-нибудь из них?

Из неприятного — сюда топал Иллу. А из хорошего — процесс перемещения сопровождался звуком, сильно похожим на грохот костылей, что, конечно, удивило — при чём тут костыли, если «панда» ломал только руки и рёбра? Но ответ нашёлся почти сразу…